Немедленно измениться - Кришнамурти Джидду - Страница 17

• Предыдущая
• 17/35
• Следующая

Посетитель: Это означает организованную религию?

Кришнамурти: Совсем нет. Организованная религия основана на вере и на авторитете.

Посетитель: Куда же это приведет нас в нашем первоначальном вопросе о взаимоотношениях между свободой и организацией. Организация всегда навязана окружением или досталась нам в наследство от него; а свобода всегда идет изнутри, и между этими двумя происходит столкновение.

Кришнамурти: Откуда вы собираетесь начать? Вы должны начать со свободы. Где существует свобода, там есть любовь. Эта свобода и эта любовь покажут вам, когда нужно сотрудничать, а когда этого делать не следует. Здесь нет акта выбора, потому что выбор есть результат путаницы. Любовь и свобода — это и есть разум. Поэтому мы заняты не разделением между организацией и свободой, а тем, можем ли мы жить в этом мире вообще без разделения. Именно разделение отрицает свободу и любовь, а не организация. Когда организация разделяет, это ведет к войне. Вера в любой форме, идеалы, даже самые благородные или действенные, вызывают разделение. Организованная религия является точно такой же причиной разделения, как национальные и государственные группировки. Поэтому обращайте внимание на те вещи, которые разделяют, которые создают разделение между людьми, индивидуальное или коллективное. Такое разделение вызывают семья, церковь и государство. То, что важно, — это движение мысли, которое разделяет. Сама мысль всегда производит разделение, поэтому любое действие, основанное на идее или идеологии, создает разделение. Мысль культивирует предубежденность, мнение, суждение. Будучи внутренне разделенным, человек ищет свободы, исходя из этого разделения. Неспособный найти ее, он надеется слить воедино различные раздельные части; но, конечно, это невозможно. Вы не в состоянии слить воедино два предрассудка. Жить в этом мире свободно — значит жить с любовью, избегая всяких форм разделения. Когда же будут существовать свобода и любовь, тогда этот разум будет действовать в сотрудничестве — а также будет знать, когда сотрудничать не надо.

Посетитель: Я женат, у меня несколько детей. Я вел довольно рассеянную жизнь, гнался за наслаждениями; но в то же время моя жизнь была достаточно благоразумной, и я добился в ней финансового успеха. Но вот сейчас я уже пожилой человек, и меня беспокоит не только моя семья, но также и тот путь, по которому идет наш мир. Я не склонен к жестокости или чувствам насилия и всегда считал, что прощение и сострадание прежде всего нужны в жизни. Без них человек остается на уровне ниже человеческого. Поэтому, если можно, я хотел бы спросить вас о том, что такое любовь. Существует ли такое явление на самом деле? Сострадание, должно быть, является ее частью; однако я всегда чувствую, что любовь — это что-то гораздо более обширное; и если бы мы смогли вместе исследовать ее, тогда я, возможно, сделал бы из своей жизни нечто стоящее, пока не будет слишком поздно. Я пришел сюда действительно для того, чтобы задать один этот вопрос — что такое любовь?

Кришнамурти: Прежде чем мы начнем углубленное рассмотрение этого вопроса, нам следует очень ясно понять, что слово — это не вещь, что описание не есть описываемый предмет, и любое количество объяснений, какими бы тонкими и умными они не были, не откроет сердца для необъятности любви. Нам нужно понять это, а не просто держаться за слова: слова полезны для общения, но говоря о чем-то действительно выходящем за пределы слов, необходимо установить между собой некоторое единение, так чтобы мы вдвоем в одно и то же время чувствовали и понимали одно и то же со всей полнотой ума и сердца. Иначе мы будем всего лишь играть словами. Как же нам можно подойти к этой поистине очень тонкой вещи, которой ум не в состоянии коснуться? Мы должны идти вперед довольно осторожно. Не следует ли нам сперва рассмотреть вопрос о том, чем не является любовь? Возможно, тогда мы сумеем увидеть, что это такое. При помощи отрицания мы окажемся способными прийти к положительному; а простое стремление к положительному ведет к предположениям и умозаключениям, что вызывает разделение. Вы спрашиваете, что такое любовь. Я говорю: может быть, мы придем к ней, когда узнаем, чем она не является. Все, что производит разделение, отдельность, не есть любовь; ибо в таких случаях налицо конфликт, борьба и жестокость.

Посетитель: Что вы называете отдельностью, разделением, вызывающим борьбу, — что вы понимаете под этим?

Кришнамурти: Мысль по своей природе разделяет. Именно мысль ищет удовольствия и удерживает его. Именно мысль культивирует желание.

Посетитель: Не объясните ли вы желание немного подробнее.

Кришнамурти: Вот мы видим дом; мы чувствуем его красоту; затем возникает желание владеть им и получать от него удовольствие; а потом появляется усилие с целью приобрести его. Все это составляет центр; и такой центр — чувство «меня», которое и представляет собой причину разделения, потому что само это чувство «меня» и является чувством отдельности. Люди дают ему название «я», а также всевозможные другие имена, например, «низшее я», как противоположность некоторой идее «высшего я», — но нам нет необходимости усложнять данное явление; оно очень просто. Там, где существует этот центр, это чувство «меня», которое изолирует себя своими действиями, — там существует разделение и противодействие. И все это есть процесс мысли. Так что, когда вы спрашиваете, что такое любовь, видно, что она не является этим центром. Любовь — не удовольствие, не страдание, не ненависть и не насилие в любой форме.

Посетитель: Следовательно, в такой любви, о которой вы говорите, не может быть половой жизни, поскольку в ней не может быть желания?

Кришнамурти: Пожалуйста, не переходите к какому-то заключению. Мы исследуем, узнаем. Любое заключение или предположение препятствует дальнейшему исследованию. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, мы должны также бросить взгляд на энергию мысли. Как мы сказали, мысль поддерживает удовольствие, думая о нем, о том, что оказалось приятным; она культивирует образ, картину. Мысль порождает наслаждение. Мысль о половом акте становится вожделением, которое целиком отличается от самого полового акта. То, чем занято большинство людей, — это страсть вожделения. Желание до и после полового акта есть чувственность. Это желание есть мысль; а мысль — это не любовь.

Посетитель: Но разве может существовать половая жизнь без такого мысленного желания?

Кришнамурти: Вам нужно выяснить это самому. Пол играет в нашей жизни необычайно важную роль, потому что, пожалуй, это единственное глубокое непосредственное переживание, которое нам доступно. В интеллектуальной и эмоциональной области мы приспосабливаемся, подражаем, следуем, повинуемся. Во всех наших взаимоотношениях существует боль и борьба; исключением является половой акт. Поскольку этот акт так непохож на все остальное, поскольку он так прекрасен, мы безудержно предаемся ему; поэтому он в свою очередь становится оковами. Такими узами оказывается потребность в его продолжении; и это опять-таки действие центра, создающего разделение. Человек настолько стеснен — в интеллектуальной области, в семье, в обществе, стеснен общественной моралью, религиозными санкциями, — что для него остается только одна эта область, в которой существует свобода и напряженность взаимоотношений. Поэтому мы придаем ей огромную важность. Но если бы свобода существовала повсюду вокруг нас, тогда половая жизнь не вызывала бы таких страстных желаний, не представляла бы собой такой проблемы. Мы превращаем ее в проблему потому, что не в состоянии иметь ее в достаточной степени, или потому, что чувствуем вину в том, что живем ею, добиваемся ее, мы нарушаем установленные обществом законы. Именно старое общество называет новое пермиссивным, так как для нового общества пол является частью жизни. В освобождении ума от цепей подражания, авторитета, приспособления и религиозных предписаний пол имеет свое собственное место; однако он не станет всепоглощающим. Из этого можно видеть, что для любви существенно важна свобода — не свобода бунта, не свобода делать все, что угодно, не свобода открыто или тайно предаваться удовлетворению своих страстей, а скорее та свобода, которая приходит в понимании всей структуры и природы центра. Тогда свобода — есть любовь.

• Предыдущая
• 17/35
• Следующая