Чао, бамбино! - Ольховская Влада - Страница 40
- Предыдущая
- 40/54
- Следующая
Петр Маковецкий жил в общем для персонала корпусе, на последнем этаже. Туда добраться – проще простого, если у тебя есть силы и навыки. Удобно это еще и тем, что соседей меньше.
Оказавшись на крыше, Андрей убедился, что Петр у себя и не спит – в его комнате горел свет. Время суток не самое подходящее, можно подумать, что у психолога бессонница, если не знать, чем он на самом деле планировал заняться.
От немедленных действий Андрея удерживало лишь одно: окно было закрыто. Выбить его можно, но это слишком шумно. А как еще туда попасть? Через дверь, прикинувшись очаровательной горничной? Вот сейчас бы возможность вырезать стекло ему пригодилась!
«Так, стоп, а ведь врачи-то живут получше, чем пациенты, – вспомнил парень. – Этим можно воспользоваться!»
Врачам выделялось по две комнаты – по крайней мере, в случае с Жанной Валерьевной было так. Ужин для Андрея она оставила в неком подобии гостиной, а за другой дверью Андрей видел кровать. Вряд ли Петру досталось нечто поскромнее, если он и правда – большой друг руководства!
А в таком случае соседний балкон – тоже его, Петра. В том окне свет не горит, но это и к лучшему. Раньше срока Петр ничего не заметит!
Андрей спрыгнул на балкон и бегло осмотрел ручку пластиковой двери, параллельно выполнявшую функции замка. Как и следовало ожидать, конструкция простейшая, да и кто будет озадачиваться чем-то сложным в обычной квартирке для персонала? Поэтому, используя предусмотрительно захваченный им из комнаты Жанны Валерьевны нож, Андрей без особых усилий отогнул замок и бесшумно открыл балконную дверь.
Собственно, только для этого нож и годился, потому что предназначался он исключительно для сервировочных целей. Андрей бы предпочел что-то посолиднее, но пришлось довольствоваться тем, что есть. Ладно, хоть металл в лезвии крепче, чем в замке!
Комната, в которую он попал, оказалась тесной и захламленной. Видимо, тут давно не убирали, и это довольно-таки странно: уборкой ведь занимаются не сами врачи, а горничные. Получается, Петр просто не пускает к себе никого…
Продвигаясь вперед, Андрей внимательно прислушивался, надеясь понять, сколько человек находится в соседней комнате. Но улавливал он только приглушенный шум работающего телевизора, живые голоса там не звучали. А телевизор чаще смотрят в одиночестве и именно в такое время суток!
В прихожей висело зеркало, и этот факт Андрей тоже счел небольшой удачей: отражение избавляло его от необходимости заглядывать в комнату лично.
Петр сидел на краю кровати перед телевизором, однако на экран он не смотрел. Судя по всему, он задумался о чем-то неприятном – его руки дрожали. Он едва заметно шевелил губами, будто проговаривал что-то про себя, да и в целом создавалось впечатление, что внешний мир для него временно перестал существовать.
А еще, вместо привычного делового костюма на нем был черный, спортивный, а волосы взлохмачены, как после ношения шапки. Видимо, он только что вернулся.
У Андрея больше не осталось сомнений: он не по ложному следу идет! Теперь нужно лишь начать действовать – и он уже знал, как именно.
Даже не пытаясь как-то скрыть свое присутствие, Андрей быстро вышел из второй комнаты и, мимоходом убедившись, что входная дверь заперта, направился прямо к Петру. Тот шокированно уставился на него, словно призрака увидел, и Андрей не позволил ему опомниться. Решительность и неожиданность дали ему преимущество перед Петром, поэтому очень скоро психолог, получивший удар в висок, рухнул на пол, а секундой позже он обнаружил на своих руках те самые наручники, в которых он оставил в подвале пациента.
«Замок сломался окончательно, – отметил про себя Андрей. Раскрыть «браслеты» для повторного использования оказалось непросто даже с ключом: освобождаясь, он повредил какую-то пружину. А теперь все вообще перекосилось. – Хотя это уже не мое дело».
Петр не потерял сознания, но Андрей этого и не добивался. Он просто перетащил свою «добычу» в соседнюю комнату, где, по его подсчетам, оставалось меньше шансов быть услышанным соседями – если у того, кто живет этажом ниже, такая же планировка.
К этому моменту психолог задергался и даже попытался закричать. Чего ему делать вовсе не стоило: Андрей бесцеремонно приложил его легонько головой об стену, так что теперь Петр продвигался вперед молча, сопя разбитым носом.
– Соображаешь хорошо, – прокомментировал его поведение Андрей, толкая пленника в кресло. Как же быстро все-таки меняются роли! – Надеюсь, так же будет и дальше. Урок первый: не ори. Если заорешь – убью!
– И что? – прошипел Петр. Впрочем, прошипел тихо. – Останешься рядом с моим трупом? Ты хоть представляешь, что тебе за это будет?!
– Догадываюсь. Но не думаю, что ты успеешь позлорадствовать по этому поводу. Жалеть тебя я не буду – причин нет. Скорее, причин у меня вполне хватает для обратного!
– Это каких же? Я тебе ничего не сделал!
Ясно, пытается изображать неведение. Помнит, гад, что у Андрея из памяти исчез почти весь вчерашний день! Вот только Маковецкому это не поможет…
– Ты меня подставил. Теперь я либо узнаю, почему и для чего, либо отомщу тебе.
– Я не понимаю, о чем ты!
Петр держался вполне достойно – в отношении его актерского мастерства. Он бестрепетно смотрел прямо в глаза Андрею, говорил ровно и уверенно, даже разбитым носом старался по возможности не шмыгать, потому что это выглядело бы несолидно. Словом, психологом он был совсем не таким уж бездарным, как утверждала Агния, просто делом своим заниматься не хотел.
Кто-то другой мог бы поверить ему, однако Андрей не сомневался, что прав он, а не Петр.
– Не надо врать и терять зря время, я уже знаю, что вы втянули в это дело Агнию. Поэтому или ты мне отвечаешь, или мне придется тебя пытать.
– Какие еще пытки? – презрительно фыркнул Петр. – Ты с ума сошел? Я читал отчеты Жанны о тебе. У тебя истерика от запаха крови начинается, какие пытки!
Вот он и выдал себя. Читал отчеты – значит, готовился.
– Во-первых, не истерика. Во-вторых, причина – не та, о которой ты думаешь. В-третьих, приятно, что ты перестал отрицать сам факт моей подставы.
– А я его еще и не признал. – Петр откинулся на спинку кресла, всем своим видом давая Андрею понять, кто тут настоящий хозяин положения. – Не будешь ты ничего такого устраивать! Время не на твоей стороне, сюда кто угодно может зайти! Ну а я не собираюсь с тобой разговаривать, просто потому, что не хочу, а не потому, что виноват в чем-то.
Насчет времени он прав. Что ж, придется действовать жестко.
Как это ни странно, теперь, после всего произошедшего, Андрей перестал бояться безумия, которое маячит за гранью жестокости. Он совершенно точно знал, что вынужден так поступать, чтобы спасти жизнь близкого человека, и сумеет остановиться, когда это будет нужно.
А значит, лечение все-таки ему помогло… Хоть на том спасибо!
Он осмотрелся, поднял с пола рубашку и оторвал один из рукавов.
– Что ты делаешь? – занервничал Петр.
Андрей не ответил. Он привычным жестом закрутил тряпку вокруг головы психолога, закрыв ему рот. После этого он прижал руку Петра к подлокотнику кресла и резко рванул вверх его указательный палец. Кость сломалась с громким треском.
Петр взвыл, но импровизированный кляп эффективно заглушил этот звук. Врач попытался приподняться, однако Андрей пинком усадил его обратно в кресло.
– Место! – приказал он. – А теперь слушай… Я бы мог выбрать простейший вариант: переломать тебе все пальцы по одному, пока ты мне не ответишь на все вопросы, но это банально. Скучно это мне, психу, понимаешь? Понимаешь – молодец! Ты когда-нибудь видел, как отрывают гибкую ветку? Для этого одного движения, как правило, недостаточно. Нужно надломить ее с одной стороны, с другой, перекрутить и, наконец, потянуть на себя, чтобы – опа! – она оторвалась от ствола дерева. То же самое я планирую проделать с твоими пальцами. Будет грязновато здесь потом, но мне не привыкать: ты меня сам «натренировал», заставив проснуться в луже чужой крови. Теперь-то мне уже все равно!
- Предыдущая
- 40/54
- Следующая
