Джено и белая руна золотого сокола - Витчер Муни - Страница 5

• Предыдущая
• 5/74
• Следующая

— Но это невозможно! Это документы тысяча шестьсот шестьдесят шестого года! Мой отец не мог жить в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году! И потом… он не был магом. Мой отец не знал об Арксе Ментисе. А на этих документах стоит печать Крепости разума, — воскликнул Джено смутившись.

Мальчик поймал себя на том, что снова произнес название крепости. Он прикусил язык и посмотрел на дядю, наблюдавшего за ним с озабоченным видом. Джено снова преступил первое правило Вводного кодекса и рисковал быть исключенным, но, посмотрев на сокола, он почувствовал необычайную уверенность в себе. Возможно, друг Никозия никогда никому не откроет все эти секреты, ведь, с другой стороны, он даже не представляет, что такое Аркс.

— Это правда, твой отец не мог жить в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году. Но почерк в точности такой, как у Пьера, — прошептал Флебо, у которого от переживаний сел голос.

Джено, побледнев, внимательно перечитал подпись:

— С. С.! Перед аббревиатурой П. А. В. стоят две буквы «С»! Как у суммуса сапиенса! Невероятно! — закричал Джено, волнуясь все больше и больше.

Мысль о том, что его отец мог быть суммусом сапиенсом, привела его в ужас. Не произнеся ни слова, он подумал: «Неужели мой отец в самом деле был Великим мудрецом Аркса? Нет-нет, это абсурд! К тому же и дата не соответствует действительности».

Джено понял, что ему необходимо срочно переговорить с мадам Крикен: уж она-то наверняка сможет объяснить, откуда эти пергаменты и кто такой С. С. П. А. В. Связаться с французской мудрой можно было только с помощью телепатии или телемпии, но восьмое правило ВК-АМ было категорично: не разрешалось пользоваться ими ни во время интерканто, ни вернувшись домой. Джено прекрасно помнил его и не хотел нарушать: у него и так уже было достаточно неприятностей.

Растерянность и паника охватили разнервничавшегося антея, которому неожиданно пришла мысль, что, возможно, мадам рассказала ему не всю правду о похищении его родителей.

Какие же тайны скрывала семья Астор Венти?

Неужели аптека была местом, где занимались магией?

Казалось, что у этой загадки не было ответа.

Джено повернулся к дяде в надежде, что тот сможет хоть что-то ему объяснить, и сказал:

— Чем больше я читаю эти фразы, тем больше понимаю, что это ингредиенты магических зелий и алхимических препаратов. Значит, мои родители действительно были…

Мальчику не удалось закончить фразу, потому что Руа принялся быстро махать крыльями, создав вихрь, слившийся с ледяными порывами ветра с улицы.

— Перестань, Руа, пергаменты разлетятся! — решительно потребовал Джено.

Но сокол несколько раз покачал головой, повернув ее направо и налево. Дядя окаменел от ужаса, а Никозия, протерев глаза, закричал другу, чтобы тот остановил птицу, которая, казалось, взбесилась.

Как только юный Астор Венти протянул руку и погладил Руа, чтобы успокоить его, сокол моментально схватил клювом третий пергамент.

Этот листок был маленький, как проездной билет.

Руа раскрыл клюв, и мальчик вцепился в бумажку.

— Смотрите, здесь рисунок. Какой-то четырехугольник с кружком посередине. Похоже на мраморную или каменную плитку, — воскликнул он.

Флебо осмотрел чертеж и разинул рот от изумления. Возможно, эта плитка что-то ему напоминала, но он не набрался храбрости, чтобы рассказать об этом.

— Я боюсь. Пойдем отсюда.

— Но что означает этот рисунок? Ты знаешь? — настойчиво спросил Джено.

— Нет… нет… не помню. Не знаю. — Флебо снова начал потеть, и давление у него зашкалило.

В это время Никозия озадаченно посмотрел на Джено и сказал:

— Твои родители и правда были странными фармацевтами. Они занимались магией!

— Прекрати! Не говори глупости. Если хочешь остаться моим другом, заткнись! — заорал на него Джено, заскрежетав зубами от злости.

— Нет, извини. Я не хотел оскорбить твою семью. Просто я совсем ничего не понимаю. На этих пергаментах написана какая-то чушь, к тому же здесь в аптеке так страшно! А ты ведешь себя, словно ты не мой друг, — признался Никозия, пожав плечами, а его пухлое лицо стало грустным.

— Хорошо. Естественно, что ты ничего не понимаешь. Но ты же знаешь, что я пытаюсь отыскать своих родителей. Это длинная и сложная история. Смотри, сейчас я тебе кое-что покажу. — Джено вытащил из кармана снимок, на котором был изображен его отец с маленьким Рене. — Я так дорожу этой фотографией. Она была порвана, не хватало нижней части. Вот видишь, теперь она целая. Ты знаешь, кто этот белокурый малыш?

— Нет, я никогда не видел его, — ответил Никозия, глядя на Флебо, который, как всегда, когда он нервничал, громко закашлял.

— Это мой брат. Его зовут Рене. Он был похищен вместе с моими родителями, — чуть слышно пробормотал Джено, но глаза его светились.

— У тебя есть брат? И его тоже похитили? — повторил потрясенный Никозия.

— Да, и я встретился с ним во время своего путешествия. Мы с ним вернем маму с папой домой. Вот увидишь. Как только эта история закончится, ты все поймешь. Я расскажу тебе все до малейших деталей. Но сейчас, если ты действительно мой друг, больше ни о чем не спрашивай. Я ничего не могу тебе рассказать, поверь. Эти пергаменты очень важны — благодаря им теперь я знаю, что делать. Я должен выяснить, кто такой на самом деле этот П. А. В. А еще — что означает этот рисунок. — Джено замолчал, вновь засовывая в карман снимок и драгоценные документы.

Сокол приземлился на голову Никозии, который от испуга замер на месте: Ре вытянул крыло и тихонько погладил непослушную челку мальчика, словно хотел приободрить его.

— Пойдем, уже поздно, — сказал Флебо, окончательно сбитый с толку.

— Да, идем в красную виллу. Я должен уехать. — Джено вышел из аптеки вместе с Никозией и соколом.

Доктор Молекула на мгновение задержался, чтобы осмотреть полки и банки, а потом, тяжело вздохнув, направился к двери, но из-за своей обычной рассеянности чуть не провалился в дырку в полу. К счастью, он устоял на ногах. Но его взгляд упал на таинственную яму, где были найдены драгоценные пергаменты.

Ледяными руками он отодвинул доски и увидел старую-старую бочку, которую ребята не заметили. Она была спрятана в этом тайнике. Флебо поднес к ней свечу и увидел, что бочка прогнила и рассохлась от времени. На ней была выжжена надпись: «Священная бочка».

Флебо Молекула поправил очки и, покачав головой, пробормотал:

— Нет, нет и еще раз нет. Это невозможно. Это не священная бочка, описанная в формуле клонафорта! Нет-нет, это просто старая рухлядь, совершенно бесполезная.

Однако слова Флебо не отражали его мысли, он не хотел видеть реальность, потому что боялся.

Эта «старая рухлядь» в действительности была необыкновенно важная вещь. Та самая священная бочка!

Доктор Молекула уже собрался позвать племянника, но передумал.

— Бесполезно говорить об этом Джено. Бочка развалилась, и, даже если в ней что-то хранилось, теперь этого больше нет, — прошептал он, кусая губы.

Он взял свечу и побрел к двери. Там его ждал продрогший Никозия:

— Быстрее, доктор. Джено уже ушел!

Джено прошел пару метров и увидел, как вдали кто-то идет по улице Душистого Розмарина. Он мог бы без труда заметить следы, недавно оставленные на снегу, но был настолько погружен в свои мысли, что не подумал о том, что кому-то удалось подслушать и подсмотреть все, что происходило в аптеке.

Мирта Бини удалилась совершенно бесшумно. Она ничего не поняла из подслушанных разговоров, но одно ей было ясно: у Джено Астора Венти действительно множество секретов.

Настоящих секретов и страшных тайн.

Флебо, еще не пришедший в себя после находки разбитой бочки, шаг за шагом следовал за Никозией. Они спешили догнать Джено, который ярко выделялся на фоне искрящегося снега, переливавшегося под первыми солнечными лучами. Джено вспомнилось его видение — Рене и объятое огнем небо. Он часто-часто заморгал и закашлял, но легкий полет его друга сокола, который никогда с ним не разлучался, вернул его к суровой реальности.

• Предыдущая
• 5/74
• Следующая