Сказка о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство Фей - Валентэ Катарина М. - Страница 17

• Предыдущая
• 17/59
• Следующая

Нет?

Я просто хочу быть великодушным рассказчиком; хочу заботиться о своей маленькой героине. Но читатели требуют приключений, - и с этим ничего не поделаешь. Но ведь случается горевать, не имея приключений. Хотя иметь приключения, что б не было горя и скорби, не получается никогда.

С лязганьем и скрипом, сопровождавшимися радостным подвыванием Отадолэ, паром отчалил от пристани. Многие пассажиры сразу же расположились на главной палубе, на залитых солнцем сине-золотых шезлонгах.

-Неужели это не чудесно, что путь наш продолжился, - вздохнул Вивертека, - что мы вот-вот окажемся в Городе, - где и у нас появится надежда стать воистину удивительными!

Сентябрь ничего не отвечала. Ее мысли подернулись рябью под воспоминаниями о том, как часто ей приходилось слышать в школьной душевой от старших девочек похожие мечтательные рассуждения: что однажды они доберутся до Лос-Анжелеса, станут звездами, богатыми и прекрасными, и выйдут замуж за киноартистов; или о том, что на Калифорнии свет клином не сошелся, и есть ведь еще Нью-Йорк, где можно так же стать богатой и красивой, сделать карьеру танцовщицы или фотомодели, а в мужья выбрать популярного писателя. Сентябрь всегда с сомнениями относилась к этим мечтам. Помимо того, что они были набиты женящимися мужчинами, были чересчур громоздки и несуразны, - она еще и никуда не собиралась уезжать из своего города. И о Пандемониуме в подобном ключе ей думать не хотелось. Мысль о том, что Столица Королевства окажется заселена девочками, рвущимися в звезды, была ей невыносима.

-Девочка, следи за собой, - пробубнил паромщик, проходя мимо. Он шел к своему шесту. – Все замечтавшиеся малютки склонны перевалиться через перила. Прямиком в воду.

-Я умею плавать, - ответила Сентябрь, не без удовлетворения вспомнив свое приключение в океане.

-Нисколечки не сомневаюсь. Однако воды Ячметлицы гонят голошатаи, - а плавают они куда лучше.

Снова услышав о голошатаях, Сентябрь хотела расспросить о них, но язык ее, оказывается ждал момента совсем для другого:

-Вы ведь действительно Фея?

Паромщик испепеляющим взглядом окинул девочку.

-Ну в смысле, мне так кажется, и я прошу вас развеять мои сомнения. Вот если бы мне пришлось сомневаться в том, что я не та, кем являюсь, я бы предпочла, чтобы это кто-то подтвердил. На самом деле я прошу Вас, если вы действительно Фея, просветить меня, какого Вы рода, семейства, языком таксономии, одним словом, - произнеся без запинки это самое «одно слово», Сентябрь очень за себя порадовалась, потому что еще недавно мучилась над ним с логопедом. - И еще почему Вы единственный из Фей, кого мне довелось увидеть?

-Говоря ученым языком Феи, и я в том числе, такого же рода существа, что и люди. Вы эволюционировали от обезьян. А мы…- честно признаться, об это не вежливо говорить в порядочных обществах, но раз уж в обществе находится человек, ни о какой порядочности речи идти не может, - так вот мы ведем свой род от лягушек. Амфибиеобразных, понятно? Но в лягушачьем существовании не много прелести. Так что мы прикарманили некоторые полезные фигуры: у драконов – крылышки, у людей – лица, у птиц – сердца, у антилоп и козлов – рожки, у джинов и ифритов – души, у коров – хвосты, - и спустя миллионы миллионов минут эволюции мы стали Феями. То есть точно так же как и вы - людьми.

-По-моему, таким образом эволюция не протекает, - вежливо проговорила Сентябрь.

-Вот скажи-ка! Твоё имя - Чарли Дарвин?

-Ну нет, я хочу сказать моё…

-Выжившая-Меж-Мастеров-Попадать-Пальцем-В-небо, готов спорить!

-Вообще-то я говорила, что моё мнение об эволюции людей правильнее вашего…

-Это твои проблемы, и точка. И не смей скособочивать мои факты своим пустословием. Я говорил: относись к фактам так же, как к ним относится эволюция, а всё оставшееся пусть решается само. Вот поэтому мы не обрюзгли и не влачим свои тела по земле, - что не получилось у вас. Так что не суй свой нос в чужой семейный бизнес. – Паромщик вытащил из кармана трубку и, щелкнув пальцами, раскурил её. Поднялся густой но не едкий дым, пахнувший росистым кукурузным полем, - наверное потому, что трубка имела форму кукурузного початка. – Вот, скажем, если вопрос дальнейшей эволюции тебе интересен, то я бы порекомендовал освоить невзрачность и неприметность, или заныкаться где-нибудь в самом низу.

-Не поняла. Зачем?

-Не могу тебе всего рассказать, но тезис таков: за податью могут явиться в любой момент. – Паромщик подмигнул девочке; в его глазах слабо сияло восторженное веселье: такими Сентябрь и представляла себе взгляды Фей. – Так что, смотри сама. Мне сказать больше нечего.

Фея усмехнулся и ушел к своему месту, среди стариков. Разумеется, Сентябрь могла тотчас же убежать в трюм, но составлять компанию своему красному чешуйчатому другу было для нее куда важней. Правда и он бы не смог сказать ей, что означает загадочное слово «подать». Нелегкий поиск ответа не давал покоя мыслям, (и выражение ее лица при этом нельзя было назвать «замечтавшимся») – и когда паром с громким всплеском наскочил на мель примерно посредине бурлящей реки, Сентябрь лишь шире открыла рот, негромко крикнув.

-Коровьи твои уши, не говори потом, что я не предупреждал, - вздохнул паромщик, бросив шест, и намереваясь предстать пред лицом шестерых высоких парней пиратского вида, карабкавшихся по веревкам на верхнюю палубу. Все они были голы, (если не считать серебряных перчаток и поножей) и были на одно лицо, - так как вместо подходящих мальчишеских голов, на плечах были каурые лошадиные морды. Большая золотая серьга в носу, как у быка, выделяла только одного из них. Он и заговорил, точнее заорал:

-Чарли Крабодав! Голошатаи требуют у тебя причитающуюся им по Праву Справедливого Бизнеса подать!

-Да слышу, старая ты кляча! – прохрипел паромщик. – Но сегодня не густо с выручкой. С утра уже отдал много на сбор и еще на что-то. Так что брось свои формальности.

Народ Королевства сгрудился на верхней палубе в кучку и все как один, оцепенев от ужаса, опустили головы, дабы не встретить свирепый взгляд мериноглавца. Где-то за спинами был и Дол, - тщетно пытавшийся согнуть свою шею так, чтобы обрести невидимость.

- Давай, выведи-ка детишек! – проревел мериноглавец.

Грубые сильные руки схватили Сентябрь и подтащили к голошатаю. Сверкающими, словно сосновые иголки, глазами он оглядел ее, даже больно ущипнул ее за подбородок, желая разглядеть ее зубы, - но после перевел взгляд на стоящего рядом ребенка. Сентябрь скосила глаза и незаметно повернула голову; малютка Пука, разволновавшаяся до такой степени, что ее шакальи уши то появлялись, то пропадали из виду, стояла слева от нее. Она взяла ее за руку и ободряюще и успокаивающе сжала.

-Только не меня, - дрожащим голосом прошептала малютка, - пожалуйста, только не меня.

Голошатай отвел взгляд и от нее и пошел осматривать всех детей, выстроенных в ряд перед ним. Через несколько минут он вернулся к остальным мериноглавцам и они начали тихо обсуждать выбор.

-Вот эту! – выкрикнул, наконец вожак. Толпа громко и облегченно выдохнула. Сердца всех, кроме одного, забились спокойнее. Сентябрь услышала, как грохочет у неё в груди, - потому что была уверена, что палец голошатая указывает именно на неё. Но через мгновение выбранный ребенок испустил вопль отчаяния и ужаса: «Нет! Нет!» и Сентябрь узнала голос Пуки, которая, обратившись в шакаленка, спряталась за ее ноги.

-Что здесь происходит? – немного еще задыхаясь, спросила Сентябрь.

-Она – десятина, - ответил Чарли Крабодав, - и ничего не поделаешь. На ее месте я бы встретил жребий с честью. По закону владельцы территорий, по которым движется паром, имеют право требовать оплату за проследование. Голошатаи требуют за свою. Но это происходит не всегда, - так что нельзя ни уберечься вообще, ни предупредить какого-нибудь конкретного пассажира. Всем Вам по большому счету нужно в Город, разве так важно, каким путем это совершится.

• Предыдущая
• 17/59
• Следующая