Штучки-дрючки в Провансе - Куликова Галина Михайловна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/43
• Следующая

Жора, конечно, не блистал умом, как академик Ландау, но даже он понимал, что означает слово «замуровать». Поэтому разбитое окно, украшенное искрящимися, как лед, зазубринами, невероятно его взволновало. Недолго думая, он принес из сарая короткую лестницу и взобрался на скошенную крышу. Лег животом на холодную, пропитавшуюся осенней влагой черепицу, подтянулся на руках и заглянул в окно.

Пленник сидел возле дальней стены, привалившись к ней спиной. С первого взгляда было ясно, что он здорово изможден. «Может, его уже очень давно заперли, – подумал Жора, – а может, парень скакал по комнате, бился в дверь, пытался рыть подкоп и орал во все горло, призывая на помощь. Вот и выбился из сил. Окно-то ведь он как-то сумел высадить. Наверное, подпрыгивал и лупил в него ботинком. И много ли ему проку от этого окна?»

На самом деле прок был, но Жора об этом не догадывался. Ночью шел сильный дождь, и несколько увесистых капель воды, скопившейся в листьях, скатилось в дрожащие, сложенные лодочкой ладони пленника. Конечно, нескольких капель было мало, слишком мало! Губы пленника растрескались, как земля, которую выжаривает солнце, а засуха ломает неровными ломтями.

Перевернувшись с живота на спину и упершись каблуками в удачно подвернувшуюся металлическую скобу, Жора достал из кармана мобильник и набрал заученный наизусть номер. Ему никто не ответил. Гудки были такими длинными и громкими, что, казалось, их слышно на весь лес.

Он продолжал ждать, глядя в серое небо, клубящееся, словно дым над печной трубой. В кронах деревьев что-то стрекотало и прыгало, один раз над его головой пролетела увесистая распушенная белка. В противовес кипящей наверху жизни у Жоры появилось чувство, будто он лежит на свежевырытой могиле. Однако чувство было мимолетным и тут же ушло, уступив место глубокому и простодушному недоумению. Ни один телефон из трех, которые были отпечатаны в его памяти, не отвечал. Это показалось ему неправильным, странным.

Он спустился вниз, зацепившись штаниной за невидимый гвоздь. Тихо матерясь, дернулся, и что-то с треском порвалось, заставив его разозлиться. Почему никто не отвечает? Он выполняет важную миссию, и у него возникли вопросы. Что, черт подери, ему теперь делать? Добравшись до машины, он плюхнулся на водительское сиденье, твердо решив ехать домой. Однако мысль о том, что потом, возможно, ему прикажут возвратиться, чтобы завершить начатое, заставила его остаться на месте. К тому времени вместо живого чувака в комнате запросто может оказаться трупешник, и тогда из окна будет вонять, как из склепа. Наверное, надо заложить эту дыру прямо сейчас, не дожидаясь указаний. Но что, если дядя хочет, чтобы чувак пожил подольше? Дядя ведь должен знать об этом окне, будь оно неладно!

Жора включил телефон и долго прокатывал туда и обратно список контактов. Наконец остановился на том человеке, который показался ему наиболее подходящим, и нажал зеленую кнопку вызова.

– Ну, чего тебе, придурок? – коротко ответили ему.

По одной этой фразе академик Ландау, несомненно, разгадал бы в собеседнике Жоры если не родного его брата, то уж брата по разуму несомненно. Это был туповатый и выращенный на теневой стороне жизни тип, для которого самостоятельное мышление было такой же сложной штукой, как законы термодинамики.

– Ты знаешь, где дядя? – спросил Жора. – Мне надо с ним поговорить.

– Дятел, ты чего, обширялся? Дядю твоего вчера из карьера выловили.

– Да иди ты! Я лучше Байде позвоню.

– Байда с ним вместе был. И Михалыч тоже. Все трое плавали кверху брюхом в воде, когда их нашли. Они в свой лесной дом ездили, сечешь? А потом, говорят, Байда с управлением не справился, и джип на повороте завалился в карьер.

Жора некоторое время молчал, дав винтикам в своей голове сделать несколько оборотов.

– А чего мне теперь делать? – растерянно спросил он наконец. – Я как раз в лесном доме, и тут проблема у меня. Я дядино задание выполняю.

– Дятел, ты дурак? Какое теперь задание? Вали оттуда, понял? И сиди тихо в своей мастерской, кастрюли луди.

– У меня тут чувак один...

– Заткнись, козел! – проревел его собеседник, и короткие гудки бросились обгонять друг друга.

Жора некоторое время сидел неподвижно, уставившись в лобовое стекло машины, по которой уже лет пять плакал пресс на автомобильной свалке, и пытался шевелить отпущенными богом мозгами. Потом вздохнул, выбрался наружу, достал из багажника пластиковую бутылку с водой, а из бардачка два бутерброда с сыром, завернутые в бумажную салфетку. Вернувшись к лестнице, он снова забрался на крышу, сунул нос в темницу и сказал:

– Эй, ты! Вот тебе, лови.

С этими словами он скинул вниз бутылку и сверток, шлепнувшийся на пол с глухим стуком. Бутылка прокатилась по всей комнате, как сбитая кегля.

Не то чтобы как надо сработали Жорины мозги. Скорее, звериным чутьем он понял, что, потеряв покровителей, лучше не отнимать чужую жизнь. Иначе может пострадать его, Жорина, шкура. Кому-то она, может, и кажется дешевой, а ему так очень даже дорога.

– За тобой никто не приедет! – сообщил он напоследок узнику, который по-прежнему сидел у стены, безвольно опустив руки. Только веки его на секунду приподнялись, и из-под них жутким стальным блеском сверкнули глаза.

Жора спустился по лестнице вниз и, ворча, отнес ее обратно в сарай. Вывел машину, запер ворота и засунул ключи глубоко в карман куртки. Может быть, дядя упомянул его в своем завещании? Что, если он оставил этот дом ему, единственному племяннику? Тогда надо было бы выпустить того чувака. Вот только возиться неохота. Снова разбирать кирпичи... Кроме того, вдруг появится какой-нибудь перец из дядиного окружения и спросит, хорошо ли он выполнил поручение. Нет, лучше не рисковать.

Жора включил радио и, насвистывая, повел машину по проселку, ловко объезжая лужи и ухабы.

– Телефон! – сонно пробормотала Регина, ткнув Виктора атласной пяткой под коленку. – Ради бога, ответь поскорее.

Ее шелковистые волосы разметались по подушке и стекали вниз солнечным водопадом. Виктор перегнулся через девушку, мимоходом отметив: «До чего же хороша, чертовка!» – снял трубку и резко сказал:

– Да, слушаю.

– Это Потапов? – Голос на том конце провода заставил Виктора мгновенно проснуться. – Господин Потапов, я по поводу переговоров.

Виктор резко сел и глянул в окно. За окном лил дождь, и вода, валившаяся с неба, казалась грязной из-за серых домов и бурых фонарей с мертвыми плафонами.

– Мы готовы к переговорам, – заявил Виктор, постаравшись нащупать верный тон. – В следующий вторник, как договаривались, документы будут представлены.

От этих переговоров зависело очень многое. Процветание архитектурной фирмы «Самшит» началось с человека, от чьего имени говорил позвонивший. Да, они все в поте лица заработали себе репутацию, да, у них отличная клиентская база и гарантированный кусок хлеба. Но масло на хлеб они мажут благодаря одному-единственному заказчику, строившему галереи, дома, охотничьи домики, лодочные сараи и оранжереи по всему миру. До сих пор он был не просто лоялен, он был чрезвычайно к ним расположен.

– А мы считаем, что вы не готовы вести диалог, – отрезал голос.

– Разве что-то не так? – Виктор одним резким движением скинул ноги с кровати и подошел к окну. Пол с подогревом приятно грел подошвы. Тепло и уют спальни резко контрастировали с непогодой, бушевавшей за окнами. Мокрый голубь с выпученным глазом, похожий на чудовище из фильмов про зомби, жался к стеклу, топоча лапками по жестяному подоконнику.

– Да уж кое-что определенно не так. Нам стало известно, что господин Скворцов не будет принимать участия в запланированной встрече.

– Он уехал по личным делам, – ответил Виктор. Сердце его забилось так громко, что он испугался, как бы собеседник этого не услышал.

– Довольно странное решение, вы не находите?

– Бывают же у людей личные дела, – попробовал урезонить собеседника Виктор. – В конце концов, Олег не один работает над вашим проектом...

• Предыдущая
• 9/43
• Следующая