Кладовая веков - Андерсон Пол Уильям - Страница 9

• Предыдущая
• 9/39
• Следующая

Ферма была сожжена.

Они долго сидели на пепелище, пораженные и растерянные, медленно постигая разумом, что все, что здесь было, превратилось в руины. На месте построек дымились кучи пепла, из которых торчали обуглившиеся стропила, словно пальцы, указывающие в пустое небо. Дом еще кое-где горел. Маленькие язычки пламени трепетали среди обрушившихся бревен и осыпавшегося пепла. Дым растворялся в безоблачном небе, черный и страшный. Над пожарищем нависла гнетущая тишина.

— Отец… — в голосе Аула слышалось рыдание. — Мать…

— Поехали! — Том схватил плеть и безжалостно хлестнул лошадь, та пустилась галопом. Остальные двинулись за ним, не стыдясь слез.

Карл, не так потрясенный горем, как братья, ездил по двору, пытаясь отыскать следы. Они тянулись через засеянные поля к востоку.

— Ланны, — произнес он. — Их воины пришли сюда, все сожгли, а скот угнали с собой.

Побледневший Том и Аул с кочергами возились среди тлеющих обломков дома. Когда подошел Карл, они подняли головы.

— Тел нет, — сказал Том. — Мертвых мы бы нашли.

— Нет… — Карл подошел к сараю. Тот более или менее сохранился. Среди почерневших жердей видны были обгоревшие инструменты. Но фургона нигде не было видно, а он имелся на каждой ферме.

— Радуйтесь, — сказал он, стараясь улыбнуться. — Смотрите, нет фургона и нигде не видно убитых. Это означает, что обитатели фермы ушли отсюда раньше, чем напали захватчики. Сейчас они, наверное, направляются в Дэйлзтаун.

Аул вздохнул, а Том сумел даже улыбнуться, могло быть и хуже. Они даже не смели подумать о том, что могло случиться.

— Но может быть, ланны захватили их в плен? — забеспокоился Том.

— Нет. Зачем завоевателям связываться с пленными. — Карл с беспокойством оглядел горизонт. Столб черного дыма на западе свидетельствовал о том, что еще одно селение сожжено.

— Но ланны сделали это недавно, похоже, что прошлой ночью. Значит, они где-то поблизости. Нам лучше убраться отсюда.

На равнинных фермерских землях почти негде было укрыться. Путники медленно ехали по пыльной дороге, нервно озираясь по сторонам в поисках неприятеля.

Они проезжали одно разоренное место за другим. В полях лежали тела убитых, там же бродили животные, оставшиеся без присмотра. Но нигде не было ни души.

Они доели последние припасы и теперь их одолевал голод. Карл подстрелил из лука заблудившуюся свинью, но позволил всем съесть лишь по небольшому куску сырого мыса. Костер мог привлечь внимание неприятеля.

Они ехали на юго-запад, к большому лесу, за которым лежала территория Дэйлзтауна. Было бы безопасней ехать в Дэйлз по открытой местности, но Карл здраво рассудил, что этот же маршрут выберет и пограничный патруль. В полдень юноши были рады, что приняли именно такое решение. Далеко внизу, на дороге, они увидели столб дыма и поспешили укрыться среди деревьев. Спрятавшись в зарослях, они наблюдали, как мимо проехало войско ланнов.

Коренастые мужчины крепко сидели на своих лохматых лошадях и казались с ними одним целым. Начищенная кожа щитов и нагрудников отражала свет, длинные шпоры торчали на каблуках отделанных мехом сапог. Копья поднимались и опускались в ритм движения. Плащи и красные знамена трепетали, четко выделяясь на зеленокоричневом фоне земли. Суровые загорелые лица казались еще темнее от бород, волосы были перевязаны лентами. Они непрестанно озирались по сторонам, белые зубы то и дело сверкали — они смеялись какой-то шутке. Поверх обычных походных доспехов завоеватели носили грубые украшения — это были не только их собственные серьги и браслеты, но и драгоценности, награбленные в домах Дэйлза. На волосатых шеях висели ожерелья, драгоценные перстни сверкали на узловатых пальцах, плечи и талии были обмотаны кусками шелка.

Они проехали мимо, и шум, создаваемый ими — лязганье и звон железа, скрип кожи, грохот копыт, тяжелый, лающий смех, — угас в горячей летней тишине. Карл, Том и Аул растерянно посмотрели друг на друга. Они ясно видели, что ланны здесь перешли границу, что, собравшись, фермеры, если даже у них и было время собраться, отступили под натиском и что враг готовился обрушиться на Дэйлзтаун. Времени оставалось даже меньше, чем предполагал вождь Ральф. Отчаянно, страшно мало времени. Отвратительная перспектива поражения и рабства представилась глазам Карла.

Солнце уже снова клонилось к закату, когда юноши добрались до западных границ фермерских владений и вступили в леса. Их лошади еле плелись, понурив головы, да и сами они чувствовали, как ныли кости, и в глаза был словно песок насыпан. Но необходимость была сильнее усталости. Необходимость отыскать укромное место, чтобы не нарваться еще раз на ланнов, и еще более горькая к сильная необходимость узнать, что же случилось с людьми.

Карл бросил назад последний взгляд. К востоку простирался Дэйлз, зеленый, тихий и прекрасный. Спокойный летний воздух был наполнен светом закатного солнца и сонным щебетом птиц. Не видно было ни души. О, это была большая и чудесная земля, и он мог себе представить, как хотели бы ланны иметь такой дом. Но ради всего святого, думал он со злостью, смешанной с усталостью, это в первую очередь их дом!

Дорога перешла в узкую тропинку, под кронами деревьев это была и вовсе едва заметная тропинка, поросшая травой, в которой тонули копыта. Во все стороны разбегались перепуганные кролики. Они миновали одинокую хижину угольщика, сейчас из-за нашествия ланнов она пустовала.

— Это последний дом, — сказал Том бесцветным невозмутимым голосом. — Дальше будет только дикая природа.

Они проехали еще немного. Тропинка совсем пропала. Потом вновь появилась, и Карл, пригнувшись, напрягал в сумерках зрение.

— Смотрите! — воскликнул он. — Смотрите, здесь кто-то проехал!

И тут они увидели свежие следы копыт, поломанные ветки, утоптанную тропинку, ведущую в лес. Аул тихо вскрикнул.

— Да это же, наверное, наши люди! — затараторил он. — Они проехали не тем путем, что мы, а мимо хутора Гарри, он-то и привел их сюда. Поехали, ребята! Поехали!

Смеркалось. Туман опускался меж высоких стволов, и, петляя между деревьями по холмам, было трудно не сбиться даже с такого четкого следа, какой оставили колеса фургона. Пони Карла тяжело дышал, и он гладил его склоненную шею.

— Спокойно, старина, спокойно, — шептал он. — Теперь уже недалеко. Груженый фургон не мог далеко уехать, заросли-то вон какие.

— Смотрите! Там, впереди! — Том указывал рукой в сгущающиеся сумерки. За журчащим ручьем плясали ярко-красные искры. Бивачный костер!

Они слишком устали и даже не подумали о том, что и ланны могли бы развести этот костер. Они перешли ручей вброд и вскарабкались пообрывистому берегу. Да, да… маленький костерок выхватил из темноты два фургона и привязанных к ним животных… Рядом стоял опираясь на копье человек.

— Кто там? — раздался его усталый и немного дрожащий голос. — Стой, или я буду стрелять.

— Отец! — радостно закричал Аул. Он соскочил с лошади и помчался к часовому. Том бросился за ним. Карл тоже не отставал. Когда сын вождя подъехал, фермер Джон обнимал своих сыновей, а мать плакала от радости. На развалинах своего мира они вновь обрели друг друга!

При тусклом красноватом, мерцающем свете были видны и другие лица: старик, его сын с женой и ребенком, молодая женщина… Они, видимо, присоединились по дороге. Здесь же находились четыре здоровенные быка, тянувших фургон, несколько лошадей, пара собак. Все они отдыхали под деревьями. Фургоны были доверху нагружены семейным добром, и Карл хмурился, когда ему дружески жали руку. Какой смысл с замирающим сердцем тащиться со всем барахлом по лесу, ведь это замедляло движение и могло привлечь грабителей.

Что ж… Он помнил, как однажды его отец сказал: «Люди есть люди, их нельзя в корне, изменить, и вождь должен принимать их такими, каковы они есть. Никогда не забывай, что вождь остается вождем только по их желанию».

• Предыдущая
• 9/39
• Следующая