Ни слова о деньгах - Левитина Наталия Станиславовна - Страница 31

• Предыдущая
• 31/62
• Следующая

Даша вдруг получила в руки крупную сумму. Это было удивительное ощущение – распоряжаться деньгами, заработанными не тобой, а другим человеком, потому что Даше никогда ничего не доставалось даром. Несколько недель она привыкала к новому положению, наслаждалась им. Конечно, её угнетала мысль о том, что Андрей бросил институт и может остаться без высшего образования. Но она взяла с него клятвенное обещание поступить на заочное отделение автотракторного факультета…

А потом они получили по мозгам – и брат, и сестра. Андрей попал в дорожную аварию. Он мечтал стать добытчиком, главным в доме, хотел заботиться о сестре. А в результате оказался на больничной койке, в ещё более зависимом положении, чем раньше. К тому же столкнул семью в долговую яму и обрушил на сестричку камнепад новых проблем.

И Даша… Только-только распробовала вкус новой чудесной жизни – когда не ты рвёшь жилы, а сама являешься объектом заботы, когда тебе выделяют деньги на шопинг или дарят подарки (пусть даже это и хлебопечка).

Распробовала – понравилось! Но тут же всё изменилось, и сейчас она снова должна думать, как разобраться с долгами, как жить дальше…

То же самое и с Пашей. Зачем он вдруг возник на её пути, зачем окружил вниманием? Чтобы, когда они будут вынуждены прервать дружбу, она острее почувствовала своё одиночество?

– Ты вообще о чём думаешь? – Люся вторглась в Дашины размышления. – Пиши курсовые, берись за диссертацию.

– О, нет!

– Я тебя не узнаю. Ты всегда крутилась-вертелась, а сейчас раскисла. За палату платить надо? Надо. Лекарства Андрюше покупать надо? Надо. Кредит возвращать надо? Надо. На еду надо? Надо. А ещё этот… как его… Репников к вам прикопался. Скоро выиграет суд, и у вас опишут имущество.

– Прямо так сразу и опишут!

– А ты думала? Это если из госбюджета сотню миллионов увести – никто не заметит, страна-то богатая. А уж Репников недостачу терпеть не будет, он с вас взыщет по полной программе. И что ты будешь делать? Дачу продала, на очереди – гараж и квартира? Чудесно, ничего не скажешь!

– Люся, ты меня убиваешь! Умоляю, ни слова о деньгах! Я не хочу об этом думать.

– Но об этом надо думать. Смотри: напишешь пять курсовых за месяц – вот тебе уже и коммуналка! Сможешь оплатить счета.

– Пять курсовых… – с тоской произнесла Даша. – Проще сразу повеситься. Ты же знаешь, я их по-честному пишу, а не всякий бред из Интернета скачиваю. Да и не будет столько заказов. Пять курсовых в месяц, жуть!

– Возьмись за диссертацию!

– Нет, я больше этим не занимаюсь.

– Какие мы гордые стали!

– Не хочу быть ломовой лошадью. Хочу быть женщиной.

– А долг Репникову как будешь возвращать?

– Не представляю! Возьму ещё кредит. Займу у Паши, в конце концов.

– А сама тем временем будешь вышивать золотыми нитками новое платьице для куклы? Ненормальная! Даша, ты точно не ломовая лошадь. Ты – хорошенький глазастенький страус. Прячешь голову в песок.

– Даже и думать не хочу обо всех этих проблемах!

Накануне выписки Андрей ухитрился выдать температуру 39,5, и Елена Борисовна отложила расставание с пациентом.

– Подержу его ещё немного, – сказала она Даше. – Странно, конечно. Вроде бы нет причин.

Даша горячо закивала в ответ. Узнав о температуре, она запаниковала, переполошилась, поняла, что речь идёт как минимум о заражении крови…

– Всё ясно, – констатировала медсестра Полина Фёдоровна, грузно нависая над ложем больного и поправляя простыню, а заодно – ласково убирая спутанные волосы с горячего и влажного лба страдальца. – Мальчик не хочет покидать лазарет. А конкретнее – Елену Борисовну. Но если бы здесь оставляли всех пациентов, потерявших голову от нашей королевы, нам бы потребовалось столько же коек, сколько было на «Титанике».

Юная медсестра – новенькая, незнакомая Андрею – ковырялась у него в вене, выполняя назначение врача. Она возилась уже несколько минут, попробовала и ту, и другую руку, но никак не могла попасть.

– Тут так всё исколото! – оправдываясь, воскликнула она.

Андрей следил за её манипуляциями с равнодушием индейского вождя, презирающего боль. Последнюю неделю, узнав о предстоящей выписке, он провёл в тоске и отчаянье. Он не знал, как будет жить, лишившись возможности видеть Елену Борисовну. Пока он в больнице, ему гарантирована ежедневная доза общения с ней. А потом?

– Что же ты вытворяешь! – возмутилась наконец медсестра. – Обе руки испахала, как лопатой. Вот Елена Борисовна тебе устроит! Дай я.

Она в два счёта ловко приладила иглу, отрегулировала колёсико капельницы и наградила пунцовую сестричку взглядом «учись, бестолочь, пока я жива». Андрей ободряюще дотронулся до руки девушки и подмигнул.

– Извини, – пролепетала она.

– Не парься, научишься, – великодушно успокоил малышку Андрей. – Ещё двадцать попыток – и будешь ставить капельницы не хуже Полины Фёдоровны.

Медсестра вышла, оставив больного наедине с капельницей и тяжёлыми мыслями. Он выиграл одну неделю, но это не решало проблемы. Андрей прекрасно понимал, что, едва его выпишут, Елена Борисовна станет для него недосягаема. Её и в больнице невозможно поймать, пока она сама не появится в палате, а охотиться за ней на воле – и вовсе пустой номер.

Андрей уже несколько раз приставал к врачу с наглым требованием продиктовать ему номер мобильника. Он попытался соблазнить красавицу чарующей перспективой продолжительных телефонных разговоров.

– Вот ещё! – возмутилась Елена Борисовна.

– Мы могли бы общаться, когда вам станет скучно!

– Обойдёшься. И потом, мне не бывает скучно!

Зураб Константинович (41, главврач): Бесконечные операции и дежурства – график потенциального самоубийцы. Гарантия профессионального выгорания и будущей неврастении. Но Елена привыкла так работать, она живёт этим.

…Андрей посмотрел вверх, на упругий прозрачный пакет с лекарством, подвешенный на штативе, потом с грустью уставился в окно, разрисованное зимними узорами.

– Как ты себя чувствуешь? – в палате неслышно появилась Елена Борисовна. Андрей тут же встрепенулся, заулыбался, его сердце привычно ухнуло и понеслось вскачь. – Полегчало или ещё нет?

Она быстро подошла к кровати и потрогала его лоб, погладила по щеке и, склонив голову, несколько секунд пристально изучала Андрея, гадая, что же с ним приключилось, откуда вдруг высокая температура.

Андрей, покайфовав минуту под нежными прикосновениями, поймал её руку и начал бешено целовать сильную, сухую от постоянного мытья ладонь, пальцы с коротко подстриженными ногтями, тонкое запястье.

– Тише, ненормальный, успокойся, у тебя же капельница! Игла вылетит! – Елена Борисовна потянула обратно руку, но Андрей не отпускал, и в конце концов врач пришла в ярость. Её глаза вспыхнули злым, испепеляющим огнём. – Отпусти немедленно!

Просвистела стайка трассирующих пуль, взорвалась где-то рядом нейтронная бомба – палату залило бледно-голубым светом…

Наглый юнец испуганно выронил добычу, его лицо исказилось отчаяньем.

– Не надо делать бровки «домиком»! – усмехнулась Елена Борисовна, она отодвинулась подальше от кровати. – Ты ведёшь себя отвратительно. Мне и твоей температуры под сорок хватило, а ты ещё за руки хватаешь. Глупый мальчишка!

Но парень выразительно страдал, и Елена Борисовна смягчилась, вернулась обратно.

– Подумать только, сегодня мне пришлось отправить восвояси целую делегацию. Приехали забирать тебя из больницы. Как тебя все любят, Андрей!

– Я хочу, чтобы ВЫ меня любили!

– А я тебя люблю, – спокойно ответила врач. – Ты – моя удача.

– Как это? – нахмурился Андрея, уже догадываясь, что никаких бонусов подобная любовь ему не сулит.

– Сегодня показывала твои последние снимки консилиуму, господа не могли поверить, что это не фальсификация, – улыбнулась Елена Борисовна. – Поразительно, как быстро ты восстанавливаешься. У меня было столько сомнений, я боялась, что понадобится ещё одна или две операции. Но ты не подвёл, умничка моя.

• Предыдущая
• 31/62
• Следующая