Ни слова о деньгах - Левитина Наталия Станиславовна - Страница 29
- Предыдущая
- 29/62
- Следующая
– Она вовсе не наглая. Да, потерял.
– Угораздило пацана влюбиться в стервозную тётеньку.
– Она вовсе не стервозная. Да, угораздило.
– Ничего. С глаз долой – из сердца вон. Это сейчас Елена перед ним каждый день мелькает. А вернётся Андрей домой – быстро её забудет.
– Ты серьёзно так думаешь?
– Угу.
– Надеюсь, ты права. Не хочется, чтобы у него окончательно снесло башню.
Перед Дашиными глазами возник бушующий океан, стихия… Взмывают один за другим серо-зелёные валы с белой пенистой кромкой и падают вниз с чудовищной высоты. И эта многотонная масса воды захлёстывает пляшущий в водовороте парусник, с треском ломаются мачты, рвутся канаты, смывает с палубы людей… Остатки растерзанного судёнышка исчезают под водой…
Из океана Даша перенеслась в Америку, штат Невада, и увидела песчаную пустыню, и чёрную кобру, подпирающую капюшоном небо и грациозно танцующую на горизонте. Танцуя, извиваясь, кобра приблизилась, закручивая вокруг себя безумный хоровод и затягивая в него деревья, машины, дома, электровышки… Всё это дробилось, ломалось, смешивалось, вертелось и уносилось высоко в небо…
Звонок в дверь заставил Дашу вздрогнуть, наваждение растаяло, океан успокоился, смерч умчался. Рядом сидела немного пьяная Люся с третьим бокалом вина в руке.
– Кто это к тебе по ночам ходит? – с подозрением осведомилась она. – Почти девять вообще-то.
– Наверное, соседка, – предположила Даша. – Жанна. Ей постоянно что-то надо – соль, фен, поболтать.
– Для «поболтать» у тебя есть я. Пусть отжимается.
Но это была не Жанна, а Паша Калинин.
Он ввалился в прихожую, морозный и заснеженный, с красными щеками. И невероятно обрадовался, увидев Дашу в коротком халатике. Но тут же расстроился, обнаружив, что она не одна.
– Бонсуар, девочки!
– Паша! – изумилась Дарья. – Ты зачем пришёл?
– Так ты встречаешь гостей!
Пашин взгляд метался вверх-вниз, не в силах выбрать, где ему успокоиться: на роскошной груди, отчётливо обрисованной шёлковой тканью, или на голых ногах. Не выдержав яростного артобстрела, Даша попятилась и обхватила себя руками. Из-за её плеча высунулась заинтересованная Люсина мордочка.
– Здрасте! Вы кто, молодой человек?
– А это и есть тот самый Паша Калинин.
– Тот самый? – обрадовался Паша. – Значит, ты про меня рассказывала? А я принёс камеру. Подержи-ка.
Он вручил тяжёлый футляр с профессиональным фотоаппаратом Дарье и стал раздеваться. По-хозяйски сунул ноги в сланцы «Адидас» чудовищных размеров.
– Вижу, вы тут далеко не в первый раз, – ехидно заметила Люся. Она изучала посетителя не менее внимательно, чем он минуту назад осматривал Дарью. Они прошли в гостиную, где на журнальном столике красовались последствия девичника – недоеденный сыр и печенье, початая бутылка вина…
– А что значит «бонсуар»?
– Добрый вечер, – блеснула знаниями Даша.
– А ты говорила – двоечник! А он по-французски шпарит только так!
– Так, значит, ты сказала, что я двоечник? – приуныл Павел.
Даша смутилась.
– Нет, что ты! – жарко возразила она. – Нет, ну… Конечно, говорила, но в совершенно ином контексте! Сказала: подумать только, был шалопаем и двоечником. А теперь – круглый отличник, причём на всех фронтах.
– А-а, – удовлетворённо протянул Паша. – Такой консенсус меня устраивает.
– Консенсус? Что это? – спросила Люся. – Знаете, вы друг друга стоите. Оба говорите на непонятном мне языке. А зачем фотик?
– Раздевайтесь. Устроим фотосессию, – скомандовал Паша.
Даша зажала Люсе рот ладонью, остановив возмущённый вопль.
– Тише, не ори. Мы с Пашей договорились пофотографировать кукол.
– Зачем их фотографировать?
– Будет красиво, – объяснил Паша.
Фотосессия продолжалась до десяти вечера, причём хозяйка кукол испытывала экстаз, преданный фотограф – рвение, а Люся ворчала, что они занимаются непонятной ерундой, а завтра вообще-то всем на работу. Но потом и Люся втянулась в процесс. Они переодевали кукол, выстраивали композиции, ставили свет, подстёгивая вдохновение второй бутылкой вина. В заключение, конечно, сделали несколько совместных снимков. Когда с помощью автоспуска фотографировались втроём, едва не уронили Люсю.
– Стоп, не надо падать, – Паша ловко подхватил пьяненькую барышню. – Кажется, девушка готова. Даш, куда её пристроить?
– Отнеси, пожалуйста, в спальню.
…Оставшись вдвоём, они скинули отснятый материал на Дашин компьютер. Сидели у стола плечом к плечу и смотрели на экран.
– Неземная красота! Теперь, Колечкина, надо сделать сайт.
– Зачем?
– Как зачем? Выложишь фотки, народ придёт полюбоваться, все будут тебя хвалить. Разве не приятно?
– Не знаю…
– Надо попробовать! Тебе есть чем гордиться. А если сайт раскрутится, можно на нём и деньги зарабатывать.
Даша недоверчиво хмыкнула и пожала плечами. Ей, конечно, понравился результат фотосъёмки. Снятые с увеличением и при разном освещении, её куклы и их ослепительные наряды смотрелись ещё эффектнее, чем в жизни. Но выкладывать снимки в Интернет…
Нет, ей нечем гордиться, её до сих пор преследовало чувство вины. Родителей нет уже три с половиной года, а она, наверное, так и будет мысленно оправдываться, каяться перед ними, что не смогла достичь намеченных целей. Сошла с дистанции практически в начале пути – даже не защитила кандидатскую. А Андрей «спрыгнул» и вовсе на старте – одолел всего два курса химфака.
Ну и детки!
– Даже Люся не понимает, зачем я трачу столько времени на кукол.
– Тогда тебе тем более будет полезно узнать мнение других людей. Ты же талантище… Ой, Дашка-а…
В этот момент Паша настолько расчувствовался, что тут же заключил «талантище» в крепкие объятья. А ещё – горячо поцеловал Дашу прямо в губы.
Даша извернулась, яростно задрыгалась, как лягушка, сбивающая сметану, выскочила из-за стола – подальше от Паши.
– Ты что себе позволяешь?! – воскликнула она. – Бессовестный!
Паша набычился, брови сдвинулись, глаза потемнели.
– Я тебе противен?
– Вот ещё!.. Совсем нет, но…
Разгорячённый близостью зеленоглазой нимфы, товарищ, очевидно, напрочь забыл о существовании жены и двух пятилетних пацанов. Но Даша отлично помнила об этой компании, неотъемлемой части Паши Калинина. Она сама прекрасно знала, каково быть обманутой женой. И ни за что на свете не согласилась бы участвовать в обмане другой женщины. Пусть даже эта женщина – блондинистая чучундра и безответственная мать, не способная различить собственных двойняшек, выбрать им сапоги или вовремя покормить.
– Знаю, – мрачно выдавил Паша. – Я толстый и страшный. И в школе был двоечником. Ты меня презираешь.
Возможно, самобичивание – это ловкий пикаперский ход или приём психологического айкидо, но Даша сразу попалась в ловушку. Несправедливость обвинений, выдвинутых Пашей в своей адрес, была очевидной. Требовалось немедленно опровергнуть злобные домыслы.
– Хватит на себя наговаривать! – возмутилась она. – С чего ты взял, что ты толстый? Ты крепкий. И очень симпатичный!
– Правда? – с надеждой спросил Паша.
– Правда. А насчёт твоего школьного анамнеза… Мы это уже обсудили. Главное, ты выбился из арьергарда, сейчас ты на коне и несёшься во весь опор!
– В последних трёх фразах я мало что понял… Но в целом… – Паша, воодушевлённый похвалой, протянул две лапы в Дашину сторону с твёрдым намерением ухватить девицу и привлечь к себе. Но та предусмотрительно отошла подальше.
– А теперь топай домой.
«К жене и детям», – мысленно добавила Даша.
– Я спать хочу, мне завтра на работу.
– Какая гостеприимная девочка! А я-то думал, мы с тобой ещё вино допьём.
– Вино кончилось. Люся постаралась, пока мы кукол рассаживали.
В прихожей Паша сделал последнюю попытку чмокнуть неприступную красавицу. Дарья нахмурилась и холодно отстранилась.
– Прекрати свои коварные происки. Ты разрушаешь наши дружеские отношения.
- Предыдущая
- 29/62
- Следующая
