Сказка без названия - Ерошин Алексей - Страница 23

• Предыдущая
• 23/30
• Следующая

И вот еще какая штука происходит в жизни — в жизни все меняется. И это, согласитесь, очень замечательно! Потому что всякий раз начинаются новые приключения. Ну, кому хочется, чтобы все время повторялись только старые? Мне ничуть не хочется, а вам? Вот представьте, что на свете все время будет зима. Лыжи и санки — это, конечно, здорово, но я еще люблю купаться, загорать, кататься на велосипеде и сидеть с удочкой на берегу. А это все делать зимой как-то затруднительно. Поэтому хорошо, что зиму, в конце концов, сменяет весна, ведь за весной приходит лето.

Но в жизни меняется не только погода. Меняется все-все-все кругом. Даже люди. Особенно, если у них есть необычный друг. Такой, как шиш с волшебным хвостом. Вот у Лели был такой знакомый. Поэтому Леля очень изменилась, это заметили воспитатели в детском саду, и друзья, и мама, и особенно бабушка. Бабушка Лелю просто не могла узнать. Она так и говорила:

— Я тебя совсем не узнаю!

— Я тоже себя совсем не узнаю, — вздыхала Леля.

Не так-то это просто — вести себя примерно, если вам всего шесть лет. Вы-то это лучше меня знаете. Иногда и покапризничать хочется. Или побезобразничать. Я в этом возрасте ужас как любил побезобразничать. А иногда и покапризничать. Ведь у меня же не было знакомого шиша. Леле приходилось гораздо труднее. Попробуй тут покапризничай, когда твой друг — самая настоящая чисть. Которая запросто может превратиться назад в злую нечисть. Вы не забыли, как это получается?

— Понимаешь, — рассказывала Леля бабушке, — мне нельзя себя плохо вести. Если на моего друга налипнет всякая гадость от плохих поступков, он станет злым и вредным. А гадость ужасно липучая. Она липнет на всех. Просто у людей она внутри, а у моего друга снаружи.

— Что это за друг такой особенный? — удивлялась бабушка, подсаливая борщ.

— Я бы очень хотела, чтобы вы познакомились, — отвечала Леля. — Но взрослые почему-то его не замечают. Понимаешь, взрослые так заняты, что не могут его заметить.

— Что-что? — спрашивала бабушка, размешивая тесто для блинчиков.

— Я говорю, что взрослые очень торопятся, поэтому ничего не замечают! — очень терпеливо повторяла Леля, шлепая за бабушкой в ванную.

— Я снова прослушала, что ты сказала, — отвечала бабушка, — мне надо было срочно развесить белье на просушку.

— Я сказала, что ты всегда торопишься, — вздыхала Леля, — поэтому…

— Ох! Борщ выкипает! — восклицала бабушка, и со всех ног бросалась на спасение ужина, шаркая тапочками. — А ты пока развесь носочки на батарее! — кричала она из кухни.

Леле иногда ужасно хотелось разозлиться. И было очень обидно, что сделать этого никак нельзя. Ведь она была в ответе за своего друга, хотя взрослые и не могли его заметить. Шиша так и жил в Лелином кукольном уголке, больше никем не замеченный. На улице ярко светило солнце, таял снег, радостно галдели воробьи — приближалась весна. И чем она скорее приближалась, тем грустнее становился Шиша. Он целыми днями скучал на подоконнике и глядел в окно, поджидая, когда Леля вернется из детского сада или с подготовительных уроков, где она тренировалась читать и считать. И тренировалась не только днем. Каждый вечер она читала Шише сказки, но замечала, что ему никак не делается веселее. И Леле от этого тоже становилось невесело.

— Ты грустишь по своему дому? — спрашивала она.

Шиша только вздыхал в ответ. Он даже почти перестал пользоваться волшебным хвостом. Только по воскресеньям, встречая на прогулке Севу с домовиком Еремкой, Шиша становился немножко радостней, да и то ненадолго.

— И почему я не домовик? — огорчался он. — Жил бы себе в четырех стенах, довольнешенек. Работал по хозяйству, и не скучал бы вовсе.

— Жаль, что ты не домовик, — соглашался Еремка. — Мы, домовики, никогда не скучаем!

— А хочешь пойти со мной в детский сад? — спросила Леля. — Там очень весело. Вдруг тебе там понравится?

— А вдруг не понравится? — проворчал Шиша.

— Ну, ты же не узнаешь, пока не попробуешь! — уговаривала Леля.

— Правильно! — поддерживал ее Сева.

— А если меня заметят и перепугаются? — продолжал ворчать Шиша. — Там же полно детей, а дети все-все замечают, это вам не взрослые!

— Мы что-нибудь придумаем! — пообещала Леля.

— Обязательно! — согласился Сева.

А домовик Еремка подумал и сказал:

— Я слышал, что шиши умеют превращаться. Это правда?

— Если очень постараемся, — подтвердил Шиша. — Но у меня еще ни разу не получалось. Один раз я пробовал превратиться в лягушку, но только позеленел, и между пальцев перепонки выросли. Потом еле-еле назад превратился.

— Значит, мало тренировался, — ехидно заметил Еремка.

И правильно заметил, между прочим. Давным-давно, почти триста лет назад, родился в Москве мальчик, и назвали его Александром. Ну, Александром-то его назвали потом. А в детстве, наверное, звали его Сашкой. А может, Шуркой. Маленький Сашка, а может, Шурка очень хотел стать сильным и храбрым солдатом. Настоящим героем. Но был очень хиленьким и часто болел. А из хиленьких, сами понимаете, очень редко получаются герои. Только если очень повезет. Но как-то Сашка, а может, Шурка повстречался с настоящим героем, которого звали Ибрагим Ганнибал. Он был бравым и храбрым солдатом. А еще, между прочим, дедушкой великого русского поэта Пушкина. И храбрый дедушка Пушкина сказал маленькому Сашке, а может, Шурке, что человеку любое дело по плечу. Надо только сильно захотеть и хорошенько тренироваться.

И маленький Сашка или Шурка взялся за тренировки. Он закалялся, учился ездить верхом, драться на саблях и метко стрелять. И представьте себе, однажды из него получился великий русский полководец! И его уже никто не называл ни Сашкой, ни Шуркой. А звали его Александр Васильевич Суворов. За всю жизнь Александр Суворов не проиграл ни одного сражения. "Побеждают не числом, а умением!" — говорил он. И тренировал солдат как следует, чтобы сделать их такими же сильными и умелыми, как он сам. Солдаты шли за ним в огонь и в воду, а враги бежали, как ошпаренные. Вот что бывает, если хорошенько натренироваться в любимом деле.

И Шиша тоже принялся тренироваться. Сначала, конечно, у него получалось не очень. Пробовал превратиться в мышку, а вместо шерсти на нем вырастал зеленый мох. Начинал превращаться в воробья, но вместо крыльев у него вырастали здоровенные лохматые уши. Видели вы где-нибудь воробья с мышиным хвостом и лохматыми ушами? Ну и вот, я тоже не видел. Но потом дела у Шиши пошли все лучше и лучше, и однажды Леля пришла в детский сад с баночкой, в которой плавала рыбка, очень похожая на карасика. Правда, у рыбки был довольно длинный нос, похожий на фигушку, которым она любила повертеть. Но это уже мелочи, правда?

Леля потихоньку отнесла рыбку в живой уголок и выпустила ее в большой аквариум. Другие рыбки сейчас же приплыли с ней знакомиться.

— Я сомик! — заявила самая усатая.

— Я барбус! — гордо представилась полосатая.

— А я гуппи, — тихонько сказала скромная рыбка с длинным пестрым хвостом.

Говорили они, конечно, на рыбьем языке, поэтому их понимал только Шиша. И вы бы ничего не поняли, если бы я вам не сказал. Вам бы казалось, что рыбки просто молча шлепают губами. Но посудите сами: зачем шлепать губами, если ничего не говоришь? Я бы этого точно делать не стал. А рыбы так все время делают, потому что ужасно болтливы. Я думаю, даже хорошо, что мы их не понимаем, а то быстренько устали бы от этой болтовни!

— А я Шиша! — представился новенький. — Рыба-шиш!

— Таких рыб не бывает! — заявил из-под коряги ворчливый рак-отшельник.

— А я и не настоящая рыба, — захихикал Шиша. — Я заколдованная!

— Тогда запомни, заколдованная рыба, — прошлепал полосатый барбус, — увидишь Мишу Петрова — прячься как можно дальше, и как можно скорее!

— Почему? — спросила рыба-шиш.

— Потому что Миша Петров бросает в аквариум игрушки! — пожаловался усатый сомик.

— А еще берет сачок и старается нас поймать! — вздохнула гуппи.

• Предыдущая
• 23/30
• Следующая