Невероятные истории. Сборник рассказов и повестей - Носов Николай Николаевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/60
• Следующая

— Что же здесь непонятного? — усмехнулась Генина мама. — Сами заставляете детей собирать лом, а потом удивляетесь, почему дети уроки не делают.

— При чём же здесь лом? — удивилась учительница.

— Как — при чём? Когда же им делать уроки, если нужно лом собирать? Вы бы сами подумали.

— Что-то я вас не совсем понимаю. Мы не перегружаем учащихся этой работой. В сборе металлолома они участвуют раз или два в году. Это не может повредить их занятиям.

— Ха-ха-ха! Раз или два в году, — засмеялась Генина мама. — Да они каждый день собирают. Гена собрал почти целую тонну.

— Кто вам сказал?

— Гена.

— Ах так! Если хотите знать, то ваш Гена не то что тонну, а ни килограмма не собрал, ни грамма, ни полграмма! — с возмущением сказала учительница.

— Как вы можете так говорить! — вспылила Генина мама. — Он мальчик честный, он не станет обманывать. Вы ведь сами поставили его в пример всему классу и повесили на Доску почёта.

— На Доску почёта?! — воскликнула Антонина Ивановна. — Как же я могла поместить Гену на Доску почёта, если он даже ни разу не участвовал в сборе металлолома?! В первый раз сказал, что у него заболела сестрёнка воспалением лёгких… У вас болела дочь воспалением лёгких?

— Какая дочь? У меня нет никакой дочери!

— Вот видите! А Гена сказал — заболела сестрёнка воспалением лёгких и мама послала в больницу отнести апельсин.

— Ну подумайте только! — сказала мама. — Выдумал апельсин какой-то. Значит, он всё время меня обманывал! Наверное, и сегодня не пошёл собирать лом?

— Кто же сегодня собирает лом! — ответила учительница. — Сегодня четверг, а сбор лома проводится по субботним дням. В субботу мы нарочно отпускаем ребят пораньше.

От волнения Генина мама даже забыла попрощаться с учительницей и бросилась поскорей домой. Она не знала, что думать, что делать. От горя у неё даже заболела голова. Когда вернулся с работы Генин папа, мама сейчас же рассказала ему обо всём. Услыхав такую новость, папа ужасно расстроился и разволновался.

Мама принялась успокаивать его, но он не хотел успокаиваться и метался по комнате, как разъярённый тигр.

— Подумать только! — кричал он, хватаясь за голову руками. — Значит, он только и делал, что катался на санках, а нам говорил, что ходит собирать лом. Так врать, а! Хорошо воспитали сыночка, нечего сказать!

— Но мы же не учили его обманывать! — сказала мама.

— Этого ещё не хватало! — ответил папа. — Ну, пусть он только вернётся, я ему покажу!

Однако Гена долго не приходил. В этот день он ушёл со своим другом Гошей далеко, в парк культуры, и они катались там на берегу реки с откосов. Это было очень увлекательное занятие, и они никак не могли накататься досыта.

Было совсем поздно, когда Гена наконец явился домой. Он с головы до ног извалялся в снегу и дышал от усталости, словно лошадь. Его круглое лицо так и пылало жаром, шапка налезла на глаза, и, для того чтоб хоть что-нибудь видеть, ему приходилось запрокидывать назад голову.

Мама и папа тут же подбежали к нему и стали помогать снять пальто, а когда сняли, от Гены повалил кверху пар.

— Бедненький! Ишь как натрудился-то! — сказал папа. — У него вся рубашка мокрая!

— Да, — сказал Гена. — Сегодня я сто пятьдесят килограммов железа собрал.

— Сколько, сколько?

— Сто пятьдесят.

— Ну, герой! — развёл руками отец. — Надо подсчитать, сколько всего получится.

Папа взял свою записную книжечку и стал подсчитывать:

— В первый день ты собрал сорок три килограмма, на следующий ещё пятьдесят, — вместе девяносто три, на третий день шестьдесят четыре — получится сто пятьдесят семь, потом ещё шестьдесят девять — это будет… это будет…

— Двести двадцать шесть, — подсказал Гена.

— Правильно! — подтвердил папа. — Считаем дальше…

Так он считал, считал, и у него получилась целая тонна, да ещё с лишним.

— Смотри, — с удивлением сказал он. — Целую тонну железа собрал! Это ж надо! Кто же ты теперь у нас?

— Наверное, отличник или ударник, не знаю точно, — ответил Гена.

— Не знаешь? А я знаю! — закричал вдруг отец и стукнул кулаком по столу. — Ты плут! Мошенник! Трутень ты, вот кто! Тунеядец!

— Какой ту-тунеядец? — заикаясь от испуга, спросил Гена.

— Не знаешь, какие тунеядцы бывают?

— Не-не-не знаю.

— Ну, это те, которые сами не трудятся, а норовят устроиться так, чтоб за них другие работали.

— Я не норовю… не норовлю, — пролепетал Гена.

— Не норовишь? — закричал отец страшным голосом. — А кто каждый день на санках катается, а дома врёт, будто лом собирает? Где записка? Признавайся, негодный!

— Какая за-за-записка?

— Будто не знаешь! Записка, которую тебе Антонина Ивановна дала.

— У меня нет.

— Где же она?

— Я её в мусоропровод выбросил.

— А, в мусоропровод! — загремел отец и стукнул кулаком по столу с такой силой, что зазвенела посуда. — Тебе для того дали записку, чтоб ты её в мусоропровод бросал?

— Ну, успокойся, пожалуйста, — взмолилась мама. — До смерти перепугаешь ребёнка.

— Перепугаешь его! Как же! Он сам кого хочешь перепугает. Подумать только — так врать! Тонну железа собрал! На Доску почёта повесили! Это же позор! Как я буду людям в глаза смотреть!

— Зачем же кричать? Его наказать надо, а кричать — это непедагогично. У ребёнка может пропасть аппетит, — сказала мама.

— Думаю, что аппетит у него не пропадёт, — сказал папа, — а что его наказать следует, это я и сам знаю.

Папа ещё долго стыдил Гену. Гена просил у него прощения, клялся, что теперь ни за что не будет на санках кататься и всегда будет собирать лом. Но отец не согласился его простить. Кончилось дело тем, что Гена был крепко наказан. Как был наказан, говорить ни к чему. Каждый сам знает, какие наказания бывают. В общем, наказали его, и все.

А в этот год Гена на самом деле уже не катался больше на санках, так как зима скоро кончилась и снег растаял. Но и железный лом ему тоже не пришлось собирать, потому что учебный год подошёл к концу и ребятам нужно было усиленно заниматься, чтоб перейти в следующий класс с хорошими отметками. У них в школе в этот год никто больше не собирал железного лома.

Я расскажу вам про Федю Рыбкина, о том, как он насмешил весь класс. У него была привычка смешить ребят. И ему было все равно: перемена сейчас или урок. Так вот. Началось это с того, что Федя подрался с Гришей Копейкиным из-за флакончика туши. Только если сказать по правде, то никакой драки тут не было. Никто никого не бил. Они просто вырывали друг у друга из рук флакончик, а тушь из него выплеснулась, и одна капля попала Феде на лоб. От этого на лбу у него получилась чёрная клякса величиной с пятак.

Сначала Федя рассердился, а потом он увидел, что ребята смеются, глядя на его кляксу, и решил, что это даже лучше. И не стал смывать кляксу.

Скоро зазвонил звонок, пришла Зинаида Ивановна, и начался урок. Все ребята оглядывались на Федю и потихоньку смеялись над его кляксой. Феде очень нравилось, что он одним своим видом может смешить ребят. Он нарочно сунул палец в флакончик и измазал нос тушью. Тут уж никто без смеха не мог на него смотреть. В классе стало шумно.

Зинаида Ивановна сначала никак не могла понять, в чём тут дело, но она скоро заметила Федину кляксу и даже остановилась от удивления.

— Это чем ты лицо испачкал, тушью? — спросила она.

— Ага, — кивнул головой Федя.

— А какой тушью? Этой? Зинаида Ивановна показала на флакончик, который стоял на парте.

— Этой, — подтвердил Федя, и рот его разъехался чуть ли не до ушей.

Зинаида Ивановна надела на нос очки и с серьёзным видом осмотрела чёрные пятна на лице Феди, после чего сокрушённо покачала головой.

— Напрасно ты это сделал, напрасно! — сказала она.

• Предыдущая
• 19/60
• Следующая