Рыцари Короны - Перова Ирина Михайловна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/40
- Следующая
— Надевай! И если ты сейчас опять откроешь рот, то у меня станет на одну сестру меньше. Чтоб через семь минут была полностью готова!
Аленка торопливо стала одеваться.
Честно говоря, она, вообще, во многом привыкла слушаться Андрея. Он же, как старший брат, с детства привык отвечать не только за себя, но и за младшую сестру. Их отношения, далекие от идиллических, были тем не менее вполне дружескими.
Ссоры, конечно, случались, как же без этого. Грандиозные, с криками и хлопаньем дверями, с Аленкиными бурными рыданиями. Но они обычно оказывались довольно скоротечными. У ребят было счастливое свойство — даже в разгар самого бурного скандала оба старались не только доказать, что другой не прав, но и слушали доводы этого другого. Что, как правило, позволяло достигнуть разумного компромисса.
Сегодня таким разумным компромиссом оказался зелененький костюмчик. Аленка вплела в свою роскошную косу зеленую, в тон костюму, ленту. Потом она подумала и дополнила наряд нефритовым кулончиком на тонкой цепочке, по выражению брата, «притворяющейся золотой». Ровно через семь минут Андрей внимательно осмотрел сестру и одобрительно кивнул. Все-таки любил он эту паршивку.
У еще одной пары приглашенных, братьев Саши и Сергея, подобных проблем не возникло. Сергей учился в одном классе с Олей и Аленкой и, сколько себя помнил, дружил с ними и с Андреем. А Сашка… что ж, ему, конечно, было всего лишь двенадцать и никто не принимал его всерьез, но куда от него было деваться?
Во дворе все давно привыкли относиться к мальчишке как к некой неотделимой от старшего брата части. Никто и не пытался пригласить куда-то одного Сергея. Впрочем, если такое вдруг и случалось, Сашка, нисколько не задумываясь и не расстраиваясь, приглашал себя сам.
Одним словом, умытые, отглаженные и причесанные братья зашли за Андреем с Аленкой, и в пять часов все четверо стояли у дверей Ольги.
Оля выпорхнула к ним сказочной феей. При первом же взгляде на синтетическую голубую кофточку, облегающую фигурку, и такого же цвета не просто пышную, а невообразимо пышную, наипышнейшую шифоновую юбку до самых щиколоток Аленка почувствовала сильное желание удалиться. Уйти, вернуться домой, в свою родную, такую уютную ванную, и там, на свободе, как следует всплакнуть. О том, что у нее нет такой кофточки и такой необъятной шифоновой юбки… и, даже если бы они у нее были, все равно нет такой фигурки! Но главное, конечно, юбка… Настроение портилось быстро и безнадежно. Впрочем, Ольга за долгие годы дружбы научилась легко справляться с Аленкиной печалью.
Она привычно обняла подругу за плечи, наклонила голову и, заглядывая в глаза, зашептала:
— Все по-честному! Сегодня ведь мой день рождения, значит, мне нужно быть самой красивой.
Ход был беспроигрышный. Романтичная Аленка, воспитанная на классической литературе, с детства усвоившая, что добро должно всегда побеждать зло, обладала обостренным чувством справедливости. Она снова посмотрела на Олю и вздохнула. Да, сегодня Оля имела полное право быть самой красивой и была такой. Золотистые, завитые волосы рассыпаны по плечам, синие глаза блестят от удовольствия, а юбка… ну, о юбке лучше не думать.
— Извини. — Аленка тряхнула головой, прогоняя неприятные мысли. — Предупреждать надо, а то когда-нибудь я неожиданно погибну от приступа зависти.
— Ничего, побудь немного в моей шкуре, — легкомысленно отмахнулась Ольга. — Я твоей косе сколько лет завидую?
— Что в ней, в той косе! Вот была бы у меня твоя фигурка…
— Глупая ты, просто у тебя сложение более хрупкое. Немного поправишься и будешь совсем как Ким Бессинджер. А у меня такая коса и через сто лет не вырастет! И вообще, я надеялась не на тебя, а на мальчишек впечатление произвести, — Оля хихикнула и стрельнула глазами в сторону ребят, терпеливо ожидавших поодаль, когда девчонки нашепчутся и можно будет приступить к вручению подарков. — Как тебе результат? Ужасно, правда? Не стоило и стараться!
Результат, действительно, впечатлял не слишком.
О чем бы они там, втроем, ни говорили, это явно не было обсуждением Олиного внешнего вида. Аленка немедленно обиделась за подругу и уже открыла рот, чтобы возмутиться и восстановить справедливость, но Оля остановила ее:
— Да ладно тебе, разглядят еще. А если нет, им же хуже, главное, что мы себе цену знаем, правда? И вообще, пора выходить…
Из-за того, что торопились в театр, церемония вручения подарков прошла быстро. По давно сложившейся традиции, их было два — один от Андрея с Аленкой, второй от Саши с Сергеем. Дарили, также по традиции, всегда Андрей и Саша. Первым выступил Андрей. Он сделал торжественное лицо, протянул вперед небольшой сверток, аккуратно упакованный в блестящую, всю в необыкновенных цветах бумагу, и сказал очень громко:
— Оля! Поздравляем тебя с днем рождения! — потом замолчал, нахмурился, почесал свертком щеку и неожиданно сунул его Оле в руки. — В общем, вот. Тебе как раз подойдет.
И покосился на пышную юбку. Ольга, довольная, что ее наряд все-таки замечен и оценен, быстро распаковала подарок и радостно взвизгнула. В руках у нее был веер. Не очень большой, из каких-то пушистых темно-синих перьев, почти такой же, какими томно обмахиваются дамы в фильмах из старинной жизни.
Кто знает почему, но эта современная девчонка обожала все, что напоминало о веке девятнадцатом. Половина ее гардероба состояла из самой разнообразной «джинсы», уроки она делала под музыку группы «Вакуум», не пропускала ни одной гонки «Формулы-1» и читала исключительно зарубежную фэнтези. Откуда же взялась у нее эта любовь к длинным пышным юбкам, перчаткам, веерам, шкатулкам и прочим милым безделушкам? И куда бы, в любой другой день, она пошла бы с этим веером? Сидела бы дома и разглядывала изящную игрушку. Но сегодня, Андрей был прав, веер как раз подошел. Он дополнял Олин наряд, придавал ему изысканность и утонченность. Ни секунды не думая, она продела кисть руки в шелковую петельку, — разумеется, она пойдет в театр с веером, там же наверняка сегодня будет невыносимая жара. Да ей уже и сейчас жарко! Оля грациозным движением расправила веер и несколько раз взмахнула им.
Решив, что она уже достаточно наигралась, вперед выступил Сашка. Держа в левой руке сувенирную сумочку для подарков из плотной фольги с розовыми ручками-шнурками, правой он ловко раскрыл большую открытку и, заглянув в нее, придал лицу самое вдохновенное выражение. Потом абсолютно спокойным голосом очень обыденно произнес:
— Тут поздравление с днем рождения, в стихах, очень красивое. Я его из книжки переписал. Мама велела прочитать с выражением, но я думаю, ты и сама буквы еще не забыла, так что возьми. — Он с галантным полупоклоном подал Оле открытку. Она приняла ее, присев в изящном реверансе.
— А это собственно подарок. — Церемония вручения повторилась. Оля достала из сумочки черную лакированную шкатулку с сияющей жар-птицей на крышке, и снова раздался восторженный визг.
Еще пару минут Сашка, Сережа и Андрей сдержанно, с чисто мужской снисходительностью наблюдали, как девчонки разглядывают подарки, потом Андрей, как самый старший в компании, твердо сказал:
— Все, девочки, пора выходить. Глупо будет, если опоздаем…
Поскольку опаздывать действительно было глупо, Оля с некоторым сожалением оставила в покое шкатулку и вся компания шустро выкатилась на улицу.
Праздник в день рождения Ольги состоялся, удовольствие от похода в театр получили все. Андрей с Аленкой, считавшиеся в их компании специалистами в области музыки (Андрей уже закончил музыкальную школу по классу гитары, а Алешка последний год училась на фортепиано), наслаждались пением солистов, действительно очень хорошим. Сергей с Сашкой, которым медведь наступил на все их четыре уха, хохотали над шутками. А виновница торжества, находившаяся на седьмом небе, была бы, пожалуй, в восторге даже от пресловутого «Колобка».
Ребята стояли на автобусной остановке и галдели так, что ничего вокруг уже не замечали. Ольга с Аленкой пробовали петь дуэтом «За что, за что, о боже мой!», сбиваясь время от времени на куплеты Адели: «Виноваты а-ха-ха в этом сами а-ха-ха…», Сергей с Андреем повторяли сцену в тюрьме, диалог пьяного надзирателя и его помощника. Причем понять, кто кого изображает, было совершенно невозможно, поскольку каждый пытался говорить за обоих. Сашка умудрялся подпевать и подыгрывать всем, время от времени вскрикивая: «Бедный Гектор, я так его любил!» или: «Было нас четырнадцать лакеев, а теперь пятнадцать с дробью!»
- Предыдущая
- 2/40
- Следующая
