Земленыр или каскад приключений - Михасенко Геннадий Павлович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/44
• Следующая

— Уже утро? Быстро? Я, кажется, не выспался! — Он еще раз зевнул и поёжился.

— Извините, это я вас разбудил! — сказал Вася. — Я думал, это коряжка торчит, а это…

— Мои ноги! — с улыбкой закончил дед. — М-да! Я, признаться, вчера так устал, что мне, смешно сказать, не хватило сил толком занырнуть! Так и уснул.

— В земле? — уточнила Люба.

— Да. Я сплю только в земле. Причём, желательно именно вверх ногами — так сон крепче. А вы разве не знаете меня?.. О, простите, вы, кажется, оттуда! — догадался дедуля, показывая рукой куда-то за ребячьи спины. — Тогда поясню. Я умею нырять в землю как в воду. Бульк — и нету! Вот так! — Старичок молодо подпрыгнул, изогнулся в воздухе и так спикировал вниз головой, что одно из двух — земля или череп — должны были треснуть, но почва беззвучно расступилась и бесследно поглотила деда. — Ку-ку! — чуть погодя раздалось позади ребят — старичок стоял уже там, и только ребята оглянулись, он снова нырнул, без прыжка, и показался сбоку. — Ку-ку! Ну, еще разок, для утренней гимнастики! — Дед что-то хитро прикинул, нырнул, и тут же ребячья корзинка с едой взвилась в воздух перед их носами, аккуратно покоясь на дедовской лысине.

Ребята зааплодировали, а Пи-эр крикнул:

— Браво!

— Вот и сказочное существо! — обрадовалась Ду-ю-ду.

— Уф! Кажется, разогрелся! — Дедок снял с головы корзину. — Извините за шалость! Детство из меня еще не выветрилось, не с кем было играть! Честь имею представиться: обитатель этого леса Земленыр!

— А я Пи-эр квадрат!

— Очень приятно!

— Мои друзья: Люба, Вася и Ду-ю-ду!

— Рад познакомиться!

— Мы тоже! — ответили ребята.

Уважаемый Земленыр! Ты мне понравился с первого нырка! — воскликнул Пи-эр. — Можно я буду звать тебя просто Зем? А ты меня — просто Пи-эр! — с улыбкой предложил круг. — Люблю сокращения! У нас в математике так принято!

— Невежливо, — шепнула Люба. — Дедушка ведь!

— Нет, пожалуйста! — охотно согласился старичок. — Как говорится, хоть горшком назови, только в печку не ставь. Или у вас так не говорят?

— Говорят, — ответила Люба.

— Вот и хорошо! Это я внешне дедушка, а внутри — мальчишка. К тому же Земленыр — моё прозвище. Птицы и звери прозвали. А своё настоящее имя я уже трижды забыл. Итак, честь имею — Зем!

— Замечательно, Зем! Клянусь радиусом! Кстати, ты знаешь, что такое радиус?

— Радиус?

— Да. He подсказывать!

— Радиус — это что-то вроде спицы в колесе, — не очень уверенно ответил Земленыр.

— Почти правильно! Ура Зем-Зему!

И тут из кустов донеслось:

— Дед, отбери у них птичку!

— Как это — отбери? — нахмурился старичок. — Я что, разбойник или грабитель? Я человек мирный и добрый, спросите хоть кого? И потом — зачем отбирать?

— Чтобы оторвать ей голову.

— Вот как? — удивился Земленыр, еще более нахмурясь.

— Кстати, а кто ты такой? Я что-то не помню тебя!

— Это наш, — сказал Вася и коротко пояснил, как и что приключилось с Ромкой.

— Какое бессердечие! — печально вздохнул Земленыр, осматривая крыло Ду-ю-ду и почмокивая пухлыми губами. — Открытый перелом! Какое бессердечие!.. Сгинь с глаз моих, нечестивец! — вдруг крикнул он, ни к кому не обращаясь, но рысёнок все понял и, пятясь, исчез в кустах, и лишь тут старик обернулся в ту сторону. — Безобразие!.. У нас тут тоже не гладят по голове за такие штучки!.. Чш-ш, бедненькая, потерпи, — нежно сказал он птичке, — я окажу тебе первую помощь!

На старике был широкий пояс, вроде патронташа, с ячейками, из которых торчали берестяные гильзы. Он вынул одну, посыпал из неё порошком на ранку, потом посыпал из второй.

— Это чтобы не было заражения… А это чтобы не было больно! У меня с собой вся аптека. На что только под землёй не натыкаешься. Да и сон стал не тот. А тут лизнёшь и — как убитый! Вот так, Ду-ю-ду! Легче?

— Кажется.

— Срастётся, дедушка? - спросил Вася.

— Едва ли. Я, к сожалению, не волшебник! А это крыло рабочая кость. Даже у нас, в сказочной стране, она крепко-накрепко не срастётся, — заключил дед и, чуть подумав, проговорил:

— Вот если бы ее смазать…

— Чем? — встрепенулась Люба.

— Одной мазью.

— Какой?

— Матушка моя, помню, была кудесницей. Каких только лекарств ни делала! Кто только к ней ни ходил: безногие, безрукие… А то и, глядишь, безголового несут, а голова отдельно, в тряпке! А уходили все людьми. Профессора с ней советовались. Король у неё лечился! Соседние правители тайком слуг с золотом присылали за флакончиком микстуры. Чудеса творила! Себе третий глаз на лбу приживила, а потом вывела! Младшего братишку однажды чем-то смазала — улетел! Взвился прямо с кровати, пробил потолок с крышей и улетел, навсегда! Погоревала матушка, поохала и давай другую мазь готовить — для меня. Зачем ей это надо было — не знаю. Какая-то страсть к открытиям. Изготовила, и — попробуем, говорит, сынок!.. Слушайте, а почему бы нам не перекусить? — перебил вдруг сам себя Земленыр. — Простите за плохое гостеприимство, но у меня ни кола ни двора! Даже, смешно сказать, стола нету!

— Стол есть! — заявил Пи-эр и рухнул плашмя на Траву.

— Отлично! — одобрил Земленыр и похлопал по гладкой поверхности. — Ты мне, Пи-эр, тоже понравился с первого оборота! Молодец, кружок! Раз — и стол!

— Для друзей — хоть на дрова!

— И улыбка твоя нравится! Широкая!

— Уж улыбаться, так во весь диаметр! — заявил польщённый Пи-эр и дёрнул рукояткой. — Ты знаешь, что такое диаметр? Нет. Диаметр — это… — начал было он.

Но Люба прервала:

— Науку потом! Не шевелись, если ты стол! — И принялась расставлять молоко, хлеб, яички и огурцы с зелёным луком, стараясь не загораживать Пи-эру глаза.

Земленыр вдруг хлопнул себя по лысине и вскочил.

— Минутку, ребята! — Он сориентировался, отбежал немного, нырнул и появился с берестяным туеском. — Мёд! Дома у меня нет, но есть кладовые! Правда, смешно сказать, я забываю, куда что прячу, но где мёд — помню!

Дед присоединил туесок к общему угощению, все расселись вокруг Пи-эра и стали аппетитно завтракать. Птичку Вася кормил крошками с ладони. Пи-эр восхищённо хлопал глазами, переводя взгляд с одного на другого. Сам он отказался от еды, заметив, что вообще не ест, а лишь пьёт воду, чтобы не рассохнуться, но поскольку влаги в нем после дождливой ночи скопилось с избытком, то ему даже полезнее чуть подсушиться.

Из кустов выглянул рысёнок, увидел пиршество, облизнулся и крикнул:

— А мне?

— Лови мышей! — ответил Вася.

— Жадюги! А еще люди! Животных не уважаете! — проворчал Ромка и снова скрылся в кустах.

— А что с мазью, Зем? — спросила Ду-ю-ду.

— С мазью опять вышло горе. Я ведь тут в изгнании, отшельником живу. И все с той мази началось… Смазала меня матушка. И вроде ничего не случилось. Но как-то я запнулся во дворе и упал вниз головой. И вдруг — нырк! — исчез! А вынырнул уже за забором, в чужом дворе. Вот она, мазь-то какая вышла! Обо мне заговорили. Матушка довольная. Его величество узнал, явился, посмотрел и — не положено, говорит, в землю нырять! Это же чудо, говорит, а чудес не бывает! Мы, говорит, не потерпим чудес в нашем здоровом королевстве! Да и опасно — можно всяких подкопов под трон наделать! Приказал разучиться! Матушка туда-сюда, одну мазь втирает, другую, одну микстуру пью, другую — никак! Ныряю — и все! Его величество, Барбитур Неприхотливый, кажется, разгневался — удалить за пределы королевства приказал! Схватили меня, пихнули в карету, везли-везли и высадили в этом лесу. Хоть заныряйся, сказали, и умчались. И вот я тут с детства по сей день, — без особой печали, но задумчиво закончил дедушка свой рассказ. — Забредают ко мне иногда странники то из ближайших королевств, то с вашей стороны.

Ребята были тронуты.

— А вы не пытались бежать? — спросил Вася.

— Трижды. И меня трижды ловили. Били и отвозили обратно. Я сам пробовал варить всякие зелья, чтобы снять с себя это окаянное земленырство, но тщетно. С годами вроде бы привык к одиночеству и чужбине и успокоился, но это только кажется. А вот заговорил с вами о родной сторонушке, и сердчишко затрепыхало, потянуло туда. Конечно, все мои сверстники сейчас или глубокие старики, морщинистые и безобразные, вроде меня, или вообще перемёрли, но сама Родина вечно молода и красива!.. Но вот, разбередил я себе душу, разнежился, того и гляди слеза пойдёт! Но нечего зазря раскисать! — Старик вздохнул, покачал головой, потом оживлённо хлопнул себя по коленям. — К чему я все это рассказал? К тому, что если бы смазать крылышко Ду-ю-ду какой-нибудь матушкиной мазью — вот бы польза была!

• Предыдущая
• 5/44
• Следующая