Красотки и оборотни - Исьемини Виктор - Страница 4

• Предыдущая
• 4/74
• Следующая

— С большого ли ума — в солдаты? — пробасил смущенный Рутка.

— А чего же староста не ты, а Кидин, ежели ты такой умный? — бестактно поинтересовался чародей, у него уже возникли определенные сомнения относительно «разума» пастуха.

— А с большого ли ума — в старосты? — ответствовал богатырь.

Тут встрял Кидин, незаметно подмигнув колдуну:

— Умный староста нашему господину, доброму сэру Гервику, ни к чему, вот он меня и поставил. А то мало ли…

— Ну, если так… — Колдун, не сдержавшись, ухмыльнулся.

Ситуация с пастухом была понятной, староста всячески его нахваливал и, должно быть, отличал иными способами. А здоровенный кулак Рутки мог немало значить во внутриполитической жизни деревни. Понимать надо… И то, что пастух был назван наряду с Климом вторым свидетелем, видавшим оборотня, тоже должно было о чем-то говорить? Наверняка должно было.

— Ты, Рутка, это… готовься, — строгим голосом объявил староста. — Вечером пойдем на оборотня, понял?

— Ладно, — кивнул здоровяк.

Староста привел колдуна к той самой околице, где вчера указывал на выступающий язык леса, мол, оттуда приходит в село оборотень. Сегодня, когда дело с колдуном было слажено, Кидин выглядел куда увереннее и принялся распоряжаться в привычной ему властной манере:

— Ну, гляди. Вон тот сарай — видишь, там, за изгородью, среди лопухов?

— Вижу.

— Это Клима сарай. Так вот, слушай — там мы запрем на ночь ягненка, сами на крышу влезем. Сарай хоть старый, но стены прочные, должны выдержать. Когда волк внутрь войдет, мы дверь захлопнем. Клим придумал, бечевку протянул на крышу. Там, в сарае, уж все приготовлено. Ягненка подальше от двери привяжем, чтобы волк наверняка не успел удрать. Вот и всех-то делов…

— А дальше? — поинтересовался колдун.

— А дальше — что? Пришибем волка. Ты не суйся вперед, но ежели чего — подсобишь, так?

Колдун нагнулся, сорвал травинку и принялся задумчиво ее жевать, искоса поглядывая на Кидина. Потом наконец спросил:

— А я тогда зачем нужен?

— Снова — здорово! — Староста от досады даже пристукнул кулаком о ладонь. — Я тебе вчера целый день о чем толковал? Нам без чародея никак нельзя! Кто ж поверит, что мы с Климом и Руткой, три дурня сиволапых, оборотня сами одолели? Кто поверит, спрашиваю?

— А если со мной, значит, то поверят… — задумчиво протянул Томен. — Ох, темнишь ты что-то, староста… Ну ладно, по рукам ударили, значит, и быть по-твоему. Пошли сарай посмотрим.

Сарай располагался на самом краю деревни, от ближайших строений и плетней его отделяло шагов сорок, не меньше. Окружали постройку буйные заросли переплетенных жестких стеблей, казавшиеся совершенно непроходимыми — где по пояс, а где и в рост человека. Ко входу в сарай вела тропа. Само сооружение выглядело довольно старым и обветшалым. Молодой чародей решил оглядеть его со всех сторон и двинулся в обход, продираясь сквозь густые заросли, из-под его ног прыскали кузнечики и еще какие-то насекомые, обеспокоенные вторжением человека в их исконные владения, в кустах возмущенно застрекотали птицы… По пути маг время от времени постукивал кулаком в стену сарая, проверяя, насколько надежны доски. Наконец, обойдя постройку, он вернулся ко входу, где его поджидал староста. Выдирая из пол обтрепанного балахона колючки, колдун заявил:

— Стены крепкие. Сейчас изнутри глянем, а?

— Гляди, чего ж… Прежде здесь Клим овец как раз и держал. Только два года назад появилась эта зверюга и… В общем, с тех пор сарайчиком никто не пользовался… Вот она, бечевка-то, гляди.

Томен подошел поближе, взялся за веревку, привязанную к дверной ручке, подергал, потом потянул сильнее — дверь легко закрывалась. Отпустил — под действием собственного веса перекошенная дверь со скрипом снова растворилась. Колдун хмыкнул, пожал плечами и прошел внутрь. В сарае было очень тихо, сыро, царил полумрак и пахло гнилью. Солнечные лучи проникали сюда через несколько узких прорех в крыше — словно световые столбы подпирали потолок, широкие, мутные, полупрозрачные у основания и как бы сходящиеся в узкий белый клинок под самой кровлей… В столбах играли, кружась, золотистые пылинки, закручивая спирали в медленном танце…

— Ну что, мастер чародей, нагляделся? — спросил Кидин. — Тогда идем.

— А чего, мы куда-то торопимся? — спросил маг, задумчиво погружая ладонь в ближний из столбов света и разглядывая собственные пальцы, залитые желтоватым маревом. — Мы должны еще что-то сделать до вечера?

— Я так собираюсь топор наточить, — хмуро буркнул староста. — Да и торчать в сараюшке тоже ни к чему вроде. Запах-то! Человеческим духом сарай наполнится, зверина и не пойдет сюда. Я так мыслю, запахи наши все ему известны, за версту узнает. А ты человек новый, он и не пойдет, если тебя учует. Хитрый зверь, непростой. Есть у тебя такое колдовство, чтобы запахи отбивать?

— Зачем колдовство? — прозвучал голос с порога.

Колдун обернулся. В дверях стоял Клим.

— Я лестницу принес, — пояснил крестьянин. — Зачем, говорю, колдовство? Дай ему, Кидин, кожух свой, пусть поносит после обеда. От твоего кожуха, небось, такой дух идет, что волк нового человека и не учует.

— Тоже верно, — согласился староста. — Ну что, пойдем, что ли?

Клим остался в сарае доделать что-то для готовящейся ловушки, а староста повел колдуна обратно. По пути чародей наблюдал спокойную жизнь деревни.

Поразмыслив и сопоставив все увиденное здесь за два дня, колдун сообразил, что именно не давало ему покоя и что заставило сразу заподозрить у старосты какие-то скрытые мотивы. Деревня вовсе не выглядела напуганной. Жители спокойно занимались своими хозяйственными делами, маленькие дети возились в пыли, отгоняя время от времени любопытных кур… Ребята постарше — но недостаточно взрослые, чтобы их привлекли к крестьянскому труду, — с визгом носились по улице, занятые какой-то своей игрой… Старики трудились в огородах за плетеными изгородями, где-то неподалеку стучал топор. Словом, деревня жила обычной жизнью — не было страха, не было чувства близкой опасности, какое непременно ощущалось бы, скрывайся в самом деле поблизости опасный оборотень. Никто здесь не выглядел подавленным или напуганным.

В годы ученичества чародею уже приходилось бывать с наставником в местах, где люди месяцами живут в ужасе перед близкой угрозой, — там напряженность ощущается во всем, страх словно висит в воздухе, даже детям передается чувство всеобщей встревоженности, и крошечные несмышленые малыши играют, озираясь украдкой по сторонам… Здесь не было ничего подобного, совершенно мирное поселение.

Придя домой, Кидин хмуро огляделся и строго спросил:

— Где Зиатка? Опять со своим?..

— Ага, сразу утром Астон позвал, и она к нему выскочила… — охотно принялась рассказывать младшая хохотушка. — Тогда он посадил Зиатку на коня перед собой, руками вот так ее за бока взял и…

Рассказ прервался звоном, старостиха уронила на пол что-то тяжелое — кажется, намеренно. Колдун почувствовал себя лишним и, пробурчав что-то насчет необходимости приготовиться к предстоящей охоте, поспешно вышел. Захлопывая входную дверь, он услыхал резкий голос Кидина. Староста бранился.

Во дворе чародей огляделся, приметив кучу хвороста и распиленных бревен, подошел к ней, нагнулся и стал перебирать чурбаки и ветки. Через несколько минут он отыскал именно то, что требовалось — прямую палку длиной почти в свой рост. Врут, что чародей готовит себе посох лишь однажды на всю жизнь и вкладывает в него — до единого — все известные заклинания… Те, кто верит подобным сказкам, просто не понимают, что бедному колдуну постоянно приходится странствовать — и не только пешком, а часто верхом или на корабле. Тогда длинный шест превращается в неудобную поклажу.Колдуну приходится менять обличье, притворяться и скрывать свою профессию, приходится бывать в разных местах, в разных компаниях, подчас опасных и ненадежных. Случается порой ночевать среди таких людей, которые косо смотрят на чародеев и готовы на всякую подлость… И что же — таскать с собой здоровенную палку, которая выдаст тебя с головой и которую к тому же легко украсть… Что тогда — прощай все заклинания и секреты?..

• Предыдущая
• 4/74
• Следующая