Империя сердца - Крейг Джэсмин - Страница 13

• Предыдущая
• 13/69
• Следующая

Он с явным вожделением покосился на свой кнут, и Люси мысленно ему посочувствовала — сколько раз она сама готова была сойти с ума от цветистой велеречивости, которой афганцы украшали любой, даже самый простой разговор.

Скрипнув зубами, офицер продолжил:

— И еще у нас письмо от принца Мохаммеда Аюба, которое мы должны немедленно доставить Хасим-хану.

Тут уж Люси не удержалась и вскрикнула. Не поднимая головы, Рашид с размаху ударил ее по спине:

— Молчи, женщина!

Люси закрыла лицо руками и низко поклонилась:

— О, прости меня, мой добрый муж, — прерывающимся от злости голосом пробормотала она. — Твой будущий сын заставил меня вскрикнуть от боли.

Рашид даже не взглянул в ее сторону. По-прежнему глядя себе под ноги, он уныло сообщил русскому:

— Прости недостойное поведение моей жены, о доблестный военачальник. Она не хотела обращать на себя внимание твоих благородных глаз, но эта женщина впервые понесла после многих лет бесплодия. Где уж ей помнить о хороших манерах. Повтори, пожалуйста, твой вопрос, ибо его не уловили мои недостойные уши.

Офицер кинул на Люси взгляд, полный жалости и презрения.

— Я говорю, у нас письмо от принца Мохаммеда Аюба к Хасим-хану.

На сей раз Люси сдержалась, хотя это известие поразило ее почти так же сильно, как в первый раз. Принц Мохаммед Аюб был сыном эмира Шерали. Он поднял мятеж против отца, пытался узурпировать власть, после чего был выслан в Персию. Интересно, почему русские связались с заклятым врагом афганского эмира? Странным было и то, что казаки оказались в непосредственной близости от британской территории. И уж совсем поразительной показалась девушке весть, что мятежный сын эмира шлет какое-то послание Хасим-хану. Ведь хан всегда называл себя другом и верным союзником Шерали. Неужели русские задумали свергнуть эмира с престола?

А вдруг Россия хочет вторгнуться в Афганистан? В качестве предлога русским послужит междоусобная война между племенами. Люси покосилась на Рашида, но купец не проявил ни малейшего интереса к столь потрясающей новости. Возможно, он действительно ничего не понял. Торговцу оружием все равно, кто стреляет из его ружей, — лишь бы шла прибыль. У Люси была возможность убедиться, что Рашид хитер и находчив, но, возможно, она ошибалась, приписывая ему знание политики.

Внезапно девушке стало жутко: с кем она, собственно, связалась? С торговцем оружием, вором! Он ударил ее с такой легкостью! Наивно было бы предполагать, что Рашид разыгрывал роль восточного мужа. Нет, он действительно на нее разозлился. С усилием отогнав невеселые мысли, Люси вновь стала прислушиваться к разговору.

— Принц Мохаммед Аюб — несомненно, большой человек, о достойнейший сын России. Но невежество мое столь безгранично, что я никогда не слышал об этом почтеннейшем принце. Здоров ли он, о ваше превосходительство?

Офицер страдальчески закатил глаза, пробормотал что-то по-русски.

— Принц вполне здоров. Однако вернемся к делу. Как попасть в Кувар? Как найти дворец Хасим-хана?

— Я скажу тебе это, о благородный иностранец. Мне не хочется тебя расстраивать, но Аллах повелел, чтобы рабы его превыше всего ценили правдивость, а потому, о лучезарный путешественник, должен сказать тебе, что ты и твои почтенные спутники избрали неверный путь. Если вы и дальше будете двигаться в этом направлении, ваши быстрые скакуны унесут вас прочь от Куварской долины. Дворец Хасим-хана расположен там, где заходит солнце. Следуйте вдоль гор по тропе, которая уведет вас влево. Спустившись же в долину, двигайтесь вдоль реки Кабул в западном направлении.

Люси поняла, что маршрут, предложенный Рашидом, непременно выведет русских к Джелалабаду, где люди эмира непременно заинтересуются столь неожиданными гостями. Интересно, чем руководствовался Рашид, мороча русским голову? Может быть, он что-то перепутал? Или же хочет, чтобы джелалабадский губернатор арестовал подозрительных иностранцев? Русские и англичане уже лет тридцать соперничают из-за влияния в Афганистане. С британской точки зрения, разумеется, было бы лучше, если бы русское посольство угодило в плен к людям эмира, а не снюхалось с Хасим-ханом. Но способен ли это понять мусульманский торговец из Пенджаба? Да и какое ему может быть дело до конфликта русских с англичанами? Рашид — индиец, а потому, скорее всего, заинтересован в поражении англичан.

Люси вздохнула, подумав, что, очевидно, никогда не получит ответа на этот вопрос. Рашид способен читать ее мысли как открытую книгу, но сам остается для Люси тайной за семью печатями.

Тем временем молодой офицер перевел слова Рашида своему начальнику. Тот сердито буркнул что-то, сунул шашку в ножны и развернул коня, приказав казакам последовать его примеру.

— Господин капитан благодарит тебя за помощь, — сказал молодой офицер и бросил к ногам Рашида пару серебряных монет. — Нам пора в путь.

Купец жадно кинулся подбирать монеты, а потом вытащил из-за пояса грязный мешочек, развернул его и предложил русскому угоститься куском бараньего жира, мукой или пыльными изюминами:

— О щедрый гость, позволь преподнести тебе это скромное угощение в качестве прощального подарка.

Молодой офицер с ужасом уставился на кошмарное подношение, однако он, судя по всему, был уже достаточно знаком с афганскими обычаями и знал, что от подарка отказываться нельзя. Брезгливо выбрав несколько изюмин, офицер с трудом их прожевал, изо всех сил стараясь не смотреть на серый комок бараньего жира. Наконец пытка закончилась, и, коротко поблагодарив за угощение, русский пустился вдогонку за своими товарищами. Через минуту маленький отряд скрылся за поворотом.

Люси хотела было открыть рот, но Рашид жестом велел ей молчать. Лишь когда стук копыт затих вдали, он обернулся к ней и мрачно сказал:

— Покажи мне плечо. Я старался ударить не сильно, но все же нужно было, чтобы мой гнев выглядел убедительно. Тебе было не больно?

— Меня били и хуже, купец.

— Били, но не я.

В его голосе явственно слышалось сожаление, и Люси почему-то смутилась. Она резко отвернулась, вынула из-под платья мешок с провизией. Нужно будет установить между собой и Рашидом необходимую дистанцию. Роль беременной жены вывела Люси из равновесия. Она никак не могла выкинуть из головы неподобающую мысль: каково это — вынашивать в утробе ребенка Рашида?

Мешок и обрывок одеяла упали на землю. Люси вновь обернулась к купцу, поправила платок.

— Ты не сделал мне больно, купец. Но твой удар напомнил мне, какое счастье быть англичанкой. Слава Богу, мне никогда не придется выносить унижений, с которыми вынуждены мириться восточные женщины.

— Это верно. Но удовольствий, доступных восточной женщине, ты тоже никогда не узнаешь. — Голос Рашида звучал надменно. — В отличие от мужчин моей страны англичане никак не могут считаться искусными любовниками.

Люси вспыхнула:

— Английские дамы ценят в мужьях вежливость и преданность, а вовсе не… вовсе не то, о чем ты сказал.

— Скучная же у вас жизнь, — тихо, но с явным сарказмом заметил купец.

— Мы говорим не «скучная», а «разумная», — поправила его Люси. — Во всяком случае, англичанке не доставляет удовольствия быть рабыней своего мужа.

— Ты еще не знаешь всех тонкостей моей страны, — ответил Рашид. — Влюбленный мужчина — такой же раб своей жены. Но сейчас у нас нет времени обсуждать достоинства восточного и западного браков. Едем, нам нужно успеть через перевал до завтрашнего вечера. Дай-ка я подсажу тебя на лошадь.

В пути, как обычно, они молчали: купец ехал впереди, Люси — сзади. Усталые кони вяло перебирали ногами, ускоряя ход, когда тропа делалась более пологой.

Первые несколько миль после встречи с русскими Люси нетерпеливо ерзала в седле, ей хотелось обсудить с Рашидом сногсшибательную новость о союзе мятежного принца с русскими. Однако к вечеру девушка передумала. Чего она добьется, пробудив в своем спутнике ненужные мысли и подозрения? Еще неизвестно, на чьей стороне Рашид, а по разговору можно было предположить, что он не одобряет британское владычество над Индией.

• Предыдущая
• 13/69
• Следующая