Браки заключаются на небесах - Крейг Джэсмин - Страница 11

• Предыдущая
• 11/40
• Следующая

— Как тут сейчас красиво, — заметил Бен, откинувшись назад. — Я действительно рад, что мы пришли сюда.

— Горы нравятся мне в это время года больше, чем зимой, — согласилась Лаура.

—Даже несмотря на вашу любовь к лыжам?

— В общем, да. Когда поднимаешься в гору по тропе, ощущаешь более тесную связь с ней, чем тогда, когда быстро скользишь по снежной поверхности. Я поднималась в конце августа на восточный склон Лонг-Пйк, и когда добралась до вершины, поистине сроднилась с горой.

— Восточный склон совсем нелегкий для восхождения, — отозвался Бен, и Лаура почувствовала странное удовольствие, услышав в его голосе восхищение. — А вы когда-нибудь пытались забраться на Зуб Акулы? Мои друзья-скалолазы утверждают, что он покоряется только опытным альпинистам.

— Нет, но он у меня намечен на конец лета, когда мне удастся обрести более хорошую форму.

— Я бы сказал, что у вас и сейчас достаточно симпатичная форма, — лениво заметил Бен. Сквозь прищуренные глаза он наблюдал за одиноким облаком, плывущим по небу, а его плечо уютно касалось ее плеча. — Иногда, забираясь высоко в горы, я удивляюсь, зачем вообще нужно возвращаться назад, вниз.

— Не думаю, что вы сумели бы достаточно убедительно сыграть роль отшельника, — сухо заметила Лаура. — К тому же вашему таланту требуется аудитория. Через некоторое время вам покажется скучным лицедействовать перед белками и бурундуками.

Он одарил ее очередной улыбкой, выпрямился и взял из ее рук бутылку. Утолив жажду, Беннет задумчиво произнес:

— Аудиторию для моего таланта, да? Точно подмечено. Иногда меня посещают мысли, что на самом деле я зря растрачиваю талант перед домохозяйками, которые, поглядывая на экран, жарят котлеты или гладят белье.

Лаура пожала плечами, не понимая, иронизирует он или говорит серьезно.

— Может, это и так, но что в этом плохого? В конце концов, признание публики является важной частью актерской деятельности. Наверняка большинство актеров черпают свою силу из восхищения аудитории.

Поразительно синие глаза Бена с любопытством остановились на ней.

— Интересная мысль. Вы так хорошо в этом разбираетесь. Наверное, ваша семья как-то связана с театром, Лаура?

Она сорвала травинку и пожевала ее, пытаясь подавить немедленно проснувшуюся боль, вызванную напоминанием о семье.

— Вовсе нет. Я из семьи потомственных фермеров из самой глубинки Айовы. Единственный раз мои родители были в театре в Нью-Йорке во время медового месяца. Они отправились в мюзик-холл, и впечатление было такое, что моя мать по сей день может дать точнейший отчет обо всей программе.

— Так вы из Айовы? Как же получилось, что симпатичная дочка фермера из Айовы стала гоняться за преступниками в большом городе?

— О, это легко объяснить, — с кривой усмешкой ответила Лаура. — Симпатичный сын фермера из Айовы, с которым я была помолвлена, сбежал с моей соседкой по комнате за два дня до нашей свадьбы. И я приехала в Денвер, чтобы утолить свою обиду.

— И вам удалось это сделать?

— Да. В первые две недели я была в таком отчаянии, что хоть в петлю лезь. Затем в следующие два месяца прошла через состояние усталости от жизни и избытка цинизма — все мужчины казались мне негодяями и предателями. А с тех пор я каждый день благодарю Господа, что все так случилось. Русс сделал правильный выбор. Мы были бы вместе несчастливы. Теперь я поняла, что не создана для роли жены фермера.

— Но вы не созданы и для роли сержанта денверской полиции. У вас для этого нет достаточной жесткости. Доброе сердце заставляет вас нарушать инструкции. Вам нравится ваша работа?

— Нравится, видимо, не совсем подходящее слово. Моя работа обычно бывает интересной и временами приносит удовлетворение. С другой стороны, бывают и разочарования. Бывают ночи, когда не можешь заснуть и удивляешься, где же скрываются порядочные люди и есть ли они вообще на белом свете…

— Должно быть, так бывает, когда вы вспоминаете ферму в Айове, — заметил он. — Вам вспоминается запах земли после весеннего дождя, молодые нежные ростки, освещенные утренним солнцем, и тогда мир кажется вам снова нормальным.

— Пожалуй, я вспоминаю об этом очень часто. — «Но скоро подобные воспоминания будут приносить только боль», — подумала она. Скоро ферма перейдет к инвестиционной корпорации, и ее воспоминания утратят свою реальность. Корпорация же, несомненно, снесет обширный фермерский дом с огромной кухней, старомодной гостиной и уютными спальнями. Исчезнет огород ее матери, вместе с курятником и качелями, привязанными к балке в амбаре.

Перспектива была слишком болезненной, чтобы о ней думать, и Лаура, боясь расплакаться, торопливо вскочила, стряхивая крошки со свитера.

— А вы знаете, что уже половина второго? Если мы не поторопимся, то не поднимемся выше зоны лесов. — Она немного повысила голос. — Эй, Кристи, как у тебя дела? Ты уже пришла в себя?

Шоколадка, казалось, придала Кристи новые силы.

— Я в прекрасной форме, — заявила она, ловко вскакивая и напевая бодрый марш. Затем вдруг застыла на месте, показывая пальцем на редкий кустарник впереди по тропе. — Кто это? Тот маленький зверек вон под тем кустом?

— Сурок, — мягко ответила Лаура.

— Желтобрюхий сурок, — добавил Бен. — Постарайся его сфотографировать, пока он не убежал.

Кристи сделала два или три снимка, а потом зверек перебежал через дорожку и спрятался под нависшей скалой. Полная уверенности, что ей удастся тихонько подобраться к сурку и снять вблизи, Кристи начала подкрадываться, прошептав перед этим Бену и Лауре, чтобы они не двигались и не шумели.

— Я хочу отмыть пальцы от шоколада, — сказала Лаура и, пройдя к водопаду, подставила руки под сверкающую струю. — А вы?

— Хорошая мысль. — Бен присоединился к ней, прислонился к скале и стал смотреть, как солнечный свет преломляется в брызгах, превращаясь в пляшущую радугу. Шум водопада заглушал все звуки, а струя делала их невидимыми с тропы. Порыв ветра погладил щеку Лауры, бросил прядь волос ей на лицо, но она не стала убирать с глаз надоедливые пряди, как делала это обычно. Вместо этого она подняла глаза на Бена и почувствовала, как жар заливает ее щеки.

Долгое время он молча смотрел на нее, затем протянул руку и дотронулся до ее лица, убрал мягкие пряди ей за уши. Медленно провел кончиком пальца по ее щеке, и она закрыла глаза, чтобы он не заметил, как сильно волнует ее это прикосновение. Казалось, Бен с минуту колебался, после чего провел большим пальцем по губам Лауры и осторожно поднял кверху ее подбородок.

Она уперлась ладонями в скалу за своей спиной. Он хочет ее поцеловать, а она так растеряна, взволнована его близостью, что не соображает, что делать ей. Она все-таки слишком неопытна в общении с мужчинами и слишком увлечена им… В следующий миг все ее сомнения и колебания испарились…

Его рот накрыл ее губы легким и прохладным, нежным и одновременно властным поцелуем. Лаура задрожала, когда его губы стали более настойчивыми, ее ладони вжались в скалу так, что стало больно. Целоваться с Беннетом Логаном ей не стоило, потому что этот поцелуй парализовал ее хваленый здравый рассудок. Ей надо было оттолкнуть его и броситься прочь, прежде чем ее влюбленность в телезвезду не переросла в нечто гораздо более опасное.

Однако она даже не пошевелилась, и руки Бена легли на ее талию и притянули вплотную к его телу. Ее руки перестали хвататься за шершавую поверхность скалы и взметнулись кверху, чтобы обнять его за шею.

— Ты пахнешь горами, — пробормотал он возле ее губ. — Горами и холодной талой водой.

Внезапный резкий жар, охвативший ее тело, напугал Лауру. Прикосновение его губ больше не казалось приятным или восхитительным, а лишь пугающе требовательным. Он ждал ее ответной реакции, и, помимо воли, ее губы раскрылись, приветствуя яростный напор его языка. Лаура почувствовала, как ее тело становится послушным его воле и податливым в опытных руках Беннета. Она чувствовала, как его прежде прохладные губы загораются страстью. Это была мука. И ей хотелось, чтобы она продолжалась вечность.

• Предыдущая
• 11/40
• Следующая