Странник - Чужин Игорь Анатольевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/69
• Следующая

— В чем проблема?

— Шаки с магическими ошейниками до конца защищают своего хозяина. Хозяин умер — и башка долой. Даже после его смерти будут до последнего сражаться и не побегут. Наше счастье, что ошейники очень дорогое удовольствие.

— Торвин, я постараюсь ранить в ногу здорового воина возле повозки, а вы хватайте мальчишку у костра. Справитесь?

— Должны, — ответил он.

Я спрятался за толстое дерево и, прицелившись, выстрелил в ногу здоровяку. Стрела пробила ногу воина на уровне бедра и пришпилила его к телеге. На этом наше везение закончилось. На втором выстреле, жалобно тренькнув, лопнула тетива, и я остался без лука. Воин, которого я принял за мальчишку, оказался воином чинсу (вылитый китаеза) и начал гонять Торвина и Риса, как детей. Копье, которым он отбивался от моих напарников, крутилось, словно пропеллер вентилятора. Через несколько секунд Рис с разбитым лицом валялся на земле, а Торвин скакал козлом, еле отбиваясь от молниеносных ударов.

«Сейчас он кончит Торвина и возьмется за меня», — пришло осознание безвыходности ситуации.

Дрожащей рукой я вытащил меч из ножен и бросился помогать Торвину, но опоздал. Чинсу отбил меч наемника в сторону и ударил его ногой в грудь. Торвин кубарем покатился по земле и затих, лежа лицом вниз. Чинсу кошачьей походкой направился в мою сторону. От мгновенной смерти меня спас панцирь. Молниеносные удары копья панцирь с помощью магии отводил в сторону, но я почти физически чувствовал, как с каждым ударом тает заряд Силы в камне. Я отмахивался как мог, но безуспешно. Наконец раздался щелчок, и панцирь окончательно разрядился. Удар, направленный в живот, магия смогла отклонить немного в сторону, и копье пропороло мне левый бок. Сердце рухнуло куда-то вниз, и время толчком замедлилось. Я видел, как наконечник медленно пробил мне бок и вылез с другой стороны панциря. Дикая злоба закипела в груди.

«Эта сволочь убила меня!» — мелькнуло в голове, и я рубанул чинсу мечом по шее.

Голова воина, словно кегля, отлетела в сторону, и из обрубка шеи брызнул фонтан крови. Меня окатило с ног до головы. Тело воина мешком упало на землю. Я выронил меч и обеими руками схватился за торчащее из раны копье. Время толчком вернулось к своему обычному течению. Воин, пришпиленный стрелой к телеге, обломал стрелу и, сильно хромая, направился ко мне, размахивая мечом. Я выдернул копье из раны и бросил в воина. Здоровяк, оскалившись, отбил копье в сторону. Неожиданно он зашатался и повалился на спину, потеряв сознание от потери крови. Из меня словно выпустили воздух, голова закружилась, и я сел на землю. Из пробитого панциря на траву стекала тонкая струйка крови.

«Это же моя кровь, нужно перевязать, а то вся вытечет», — мелькнуло в голове.

Я снял панцирь и, задрав рубаху, осмотрел рану. Копье распороло мой бок сантиметров на двадцать. Края раны разошлись, и она сильно кровоточила. Рану нужно было срочно зашивать. Я зажал края раны рукой и осмотрелся вокруг. В это время Торвин зашевелился и сел на землю. Сильный кашель рвал его легкие, и на губах появилась кровь.

— Ты как, живой? — обратился он ко мне.

— Не совсем, — ответил я, кивая на свой бок. — У тебя есть иголка с ниткой, зашить нужно?

— Где-то была. Сейчас посмотрю.

Торвин, пошатываясь, поднялся на ноги и достал из кармашка на ремне иголку с ниткой.

— Ложись на правый бок, сейчас тебя штопать буду, — сказал он.

Кривясь от боли, я лег на бок и предоставил Торвину свободу действий. Наемник промыл рану вином из фляжки и засыпал ее каким-то зеленым порошком. Порошок зашипел и начал пениться, как перекись водорода. Рану сильно защипало. Я заскрипел зубами. Торвин взял в руку изогнутую иголку и стал ловко зашивать мою рану. Видимо, порошок действовал как обезболивающее, так как его манипуляций я особо не почувствовал.

— Вот и все, до свадьбы заживет, — сказал он, гордясь своей работой. — Нитка из вымоченного сухожилия желтой ящерицы, заживет как на собаке, и нитки снимать не нужно, сами рассосутся.

Мне действительно стало значительно лучше. Боль в ране утихла.

Я взял у шака чистую тряпку и разорвал ее на бинты.

— Погоди, не заматывай рану, — велел наемник. — У вас есть какая-нибудь лечебная мазь? — обратился он к шакам.

Один из них через минуту принес из телеги горшок с уже знакомой мне вонючей зеленой мазью. Торвин густо намазал мазью мою рану и плотно забинтовал.

— Вот теперь все как надо.

Торвин подошел к Рису и перевернул его на спину. Лицо парня представляло собой кровавую маску.

— Живой? — спросил я.

— Вроде дышит, — отозвался наемник. — Эй, синерожие! — крикнул он шакам, сгрудившимся у телег. — Несите сюда воду и чистые тряпки.

Шаки засуетились и быстро выполнили приказ. Торвин промыл лицо Риса водой и протер мокрой тряпкой. Рис зашевелился и пришел в сознание.

— Полежи пока, парень, — приказал он Рису.

— Торвин, я пойду за нашими лошадьми, а ты тут командуй, пусть шаки все погрузят на телеги и подготовят лошадей. Пора ехать назад к каравану, а то бойцы из нас сейчас никакие.

Панцирь я надевать не стал, какой от него сейчас толк, только лишняя тяжесть. Повесил меч за спину прямо на рубаху и пошел в сторону балки, где мы оставили лошадей. По дороге ничего неожиданного не произошло, и через час я вернулся на поляну. Рис уже был на ногах и помогал Торвину готовить караван к отъезду. Шаки пригнали лошадей с пастбища и связали в одну колонну.

— Как успехи?

— Да все готово. Твой панцирь и лук на телеге, можно ехать.

— Тогда командуй, — сказал я, и наш караван двинулся в путь.

— Слушай, ты знаешь, на кого мы нарвались? — спросил Торвин.

— Откуда? У меня до сих пор голова не варит после всего этого.

— Мы напоролись на Черного монаха из клана «Черный дракон». Я его не узнал, потому что он свою куртку снял и сидел по пояс голый. А ты: «Хватайте мальчишку». Я вообще не слышал, что кто-то смог один на один завалить «Черного монаха». Они какую-то дрянь пьют, поэтому такие быстрые и боли не чувствуют, правда, и до тридцати редко доживают. Я, когда понял, кто это такой, решил, что нам хана. Он нас убивать сразу не стал, потому что хотел живыми взять, сволочь. Как ты его завалил?

— Вот так и завалил, — ответил я, показывая на свой бок. — Тетива на луке лопнула, пришлось за меч браться.

— Слушай, Ингар, я тебе жизнью обязан, а Торвин свои долги платит, спроси кого угодно.

— Еще не вечер, будет и у тебя возможность меня выручить.

Наш караван обогнул холм, и мы стали подъезжать к стоянке. Рис поехал вперед предупредить, что это мы, а не разбойники. С перепугу, не разобравшись, могли нас и подстрелить. Дирк очень обрадовался тому, что мы вернулись, да еще и с добычей. В караване уже решили, что мы погибли. Спешившись, я отдал лошадь одноглазому шаку и, помывшись возле колодца, сменил одежду. Ко мне подошел Торвин и позвал к Дирку на совет.

— Я жрать хочу, только потом всякие совещания, — ответил я.

— Да там уже все готово, заодно и поедим. Я тоже голодный как собака.

Дирк ждал нас, сидя на ковре, уставленном посудой с едой и вином.

— Присаживайтесь, герои, — пригласил нас к трапезе купец.

Мы с Торвином опустились на ковер, и я, пододвинув к себе блюдо с мясом, стал молча набивать свой желудок. Торвин не отставал от меня. Через некоторое время Дирк не выдержал и заговорил:

— Я вас позвал, чтобы решить, как быть дальше. Торвин, сколько у тебя людей осталось?

— Со мной десять. Трое ранены, но все на ногах, — ответил Торвин.

— Хорошо, что вы повозки и лошадей привели, а то у нас четыре телеги сгорели и двадцать три лошади ноги себе переломали, пришлось прирезать.

Я в разговор не встревал. Мое физическое состояние было плачевным, а энергетически я был практически пустой. Нужно срочно искать источник Силы для подзарядки и попытаться залечить рану.

— Вы тут разбирайтесь с караваном, а я пойду прошвырнусь по окрестностям. Нужно застраховаться от неприятностей. Второго боя нам не выдержать, — глубокомысленно заявил я.

• Предыдущая
• 22/69
• Следующая