Викинг - Мазин Александр Владимирович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/62
• Следующая

И начал рассказывать мне об этом самом Рагнаре Волосатой Штанине [29], и со слов его выходило, что, несмотря на сомнительное прозвище, это был конунг из конунгов, великий герой…

И вдруг я вспомнил, о да! Мне было знакомо это имя. По тойжизни. День Рагнара Лодброка! Точно! В самом конце марта. Я подцепил в Осло одну блондиночку из неоязычниц, и мы с ее друзьями прокатились на байках через всю Скандинавию. Красота неописуемая. Горы, снег, фьорды… Потом, в каком-то мотеле, мы все по-свински нажрались пива с вискарем. А на закуску у нас была рыба. Потрясающая. Тридцать видов, не меньше, один другого вкуснее. А все потому, что был праздник: день этого самого Рагнара Лодброка. Моя девчонка читала по-древнеисландски (я, понятное дело, ничего не понял), потом песни пели и бились на мечах… То есть они рубились, а я уволок подружку в комнату, и мы устроили бой другого сорта. Она победила, потому что настоящие женщины всегда побеждают в этихбоях. Даже если лежат пластом.

А потом мы снова пили, и фехтовальщики по ходу врачевали синяки, растяжения и ушибы какой-то мазью на змеином яде, и моя девчонка сказала, что от змеиного яда умер этот самый Рагнар Лодброк. Пленили его и кинули в яму со змеями.

Обидная смерть. Не видать герою Валхаллы. Зато вот день его теперь празднуют…

Может, удастся при случае как-нибудь предупредить этого великого конунга? Или не стоит? Все равно ведь не поверит…

Я вздохнул. Все в этом мире хорошо, только с женщинами… как-то не так. Я люблю таких, чтоб общаться можно было… по-человечески. И чувства чтобы были… Необязательно — глубокие, но чтобы — были. А тут исключительно физиология. Скучно. Ничего подходящего не найти. Или не там ищу?

От нечего делать я начал пристально разглядывать всех встречных женщин подходящего возраста… И уже минут через десять показалось, что они все тут — на одно лицо. Здоровые, крепкие… но какие-то выцветшие.

«Э-э-э, батенька, — сказал я сам себе. — Да вы просто привередливы чересчур. На себя взглянуть извольте. Тоже ведь не Бальдр [30]. И даже не хускарл Тьёрви».

Однако мы нагулялись. Пора и перекусить. Что там наш ярл, вернее, секонунг намекал насчет пира?

Пир удался на славу. То есть действительно удался. Вокруг — все свои. На столах все, что душе (то бишь — желудку) угодно. Мясо жареное, тушеное, вареное, овощи свежие и маринованные, маслице, сметанка, сыр всяческий. Кашка такая и сякая, лепешки горячие, маленькие, чуть пошире ладони. Их пекли на особых сковородках с длинными ручками, а муку для них женщины мололи особыми ручными мельницами. Весьма трудоемкая операция. Поглядев на этот процесс, я сразу понял, почему викинги большую часть зерна изводят на пиво, а кушать предпочитают мясцо и рыбку. Кстати, о последней: такой рыбки я никогда не едал. Вот что значит — свое и для своих. Плюс — безупречная экология. Хрёрек даже на пряности не поскупился. Оказывается, в этом мире есть перец! Вот уж не знал, не ведал…

Пиво, свежесваренное и вызревшее, вино заморское… Блин! Виски! Или что-то похожее. Местные называют его «зимним пивом». Потому что готовят его зимой, методом вымораживания. Но градус — вполне приличный.

Нет, мне это застолье однозначно понравилось! Антисанитария, конечно. Из столовых приборов — ножи да пальцы. Вместо салфеток — собственные штаны, волосы да собачья шерсть. Собак, кстати, целые стаи по дому шлялись. Грызлись из-за подачек, тыкались мордами в колени… Здоровенные кудлатые волкодавы размером со среднеазиатскую овчарку. Не хотел бы я с такой стаей встретиться ночью без подходящего оружия. Хотя к человеку — со всем уважением. Этакого наглого взгляда, который присущ «кавказцам» и алабаям нашего времени — ни следа. Уважение к человеку (своему) — безграничное. Хоть верхом садись. На них, кстати, и ездили. Правда, только зимой и, само собой, не верхом, а в саночки запрягали.

За нашими спинами шустрил обслуживающий персонал: подкладывали, наливали, подсыпали…

Музыка, кстати, играла. И не такая уж отвратительная. Бубны, погремушки, барабанчики, дудки, что-то вроде маленьких гуслей… Играли не по популярному здесь принципу: кто громче, тот и молодец… Какое счастье, что среди музыкантов не было волынщика!

Да, еще, конечно, девки. Помимо, так сказать, дворовых, пригнали целую толпу местных «девушек по вызову». Тех, что получше (по здешним меркам, разумеется), — сразу расхватали. Остальных освоили постепенно. Как говорится: ничто так не красит женщину, как выпитое мужчиной.

По сравнению с местными, я на спиртное относительно крепок. То есть десятилитровой бадьи пива мне, конечно, не выпить. Но не потому, что под стол упаду, а потому, что лопну. Однако забирает меня слабее, чем других. Видимо, сказывается русский генотип. Еще я несколько привередлив. Поэтому к моменту, когда я созрел приласкать какую-нибудь милашку, девочек уже разобрали более темпераментные братья по оружию.

Впрочем, одну я все же сумел обнаружить. И сразу сказал себе: «Коля! Ты жаждал чего-нибудь… оригинального? Господь услышал крик твоей души!»

Девчонка жалась в уголке, явно надеясь, что ее не заметят. Напрасная надежда. Девок на всех точно не хватало. Ее сисястых и жопастых подруг уже разобрали. Да они и сами лезли хридманнам на колени. Где удовольствие, там и щедрость. А эта — пряталась. Совсем молоденькая. Нежная, как шиповник.

Черноволосая и черноглазая. То один, то другой из пирующих косился в ее сторону, но пока объем пива, принятого на грудь, был еще недостаточен, чтобы захотелось задрать подол этой неказистой, по местным меркам, девушке.

Надо было выручать. И я поманил ее к себе. Не подойти она не посмела, но дрожала как олененок. Я усадил рядом на скамью (Руад потеснился), спросил по-скандинавски:

— Как тебя зовут, юный цветок?

— Я не понимаю.

Вблизи она оказалась еще симпатичнее. Совсем не похожа на развратных потасканных девок, коих здесь — в изобилии.

— Ешь! — Я пододвинул ей свою тарелку.

Девчонка набросилась на еду так, будто ее не кормили дня три. А может, и не кормили, кто знает?

— Маленький черный волчок нашел себе маленькую черную зверушку!

Это Стюрмир. Он не со зла. Просто пошутил. По местным правилам хорошего тона мне следовало отшутиться. И я сказал:

— Ничего, Стюрмир! Тебе тоже повезет. Найдешь себе толстую гладкую тюлениху!

Честное слово, я не хотел его обидеть! Простодушного веселого здоровяка Стюрмира, который вдобавок еще и жизнь мне спас… Да я сам за него кого хочешь обижу! Но откуда ж я знал, что намек на совокупление с ластоногими млекопитающими для нурмана оскорбителен?

Стюрмир побагровел. То есть его кирпично-красная квадратная ряха приобрела оттенок сырой свеклы. Все, кто слышал, уставились на меня: чего это Ульф вдруг попер на хорошего парня?

Стюрмир недолго переваривал оскорбление. Не тот он человек. Раз — и он уже полез на стол, опрокидывая блюда и сбивая кувшины. Два — и он уже навис надо мной.

Вставать времени не было. Поэтому я кувырком ушел назад, до визга напугав грызущую кость собаку, и встал на ноги уже на вполне подходящей дистанции, ожидая нападения.

Стюрмир не заставил ждать долго. Напрыгнул сверху, растопыривая ручищи. А ручищи у него, как стальные захваты. И все прочее — такое же.

Сначала я хотел всего лишь уклониться, но тут боковым зрением усмотрел здоровенный глиняный кувшин с пивом. В таких ситуациях я соображаю очень, очень быстро. Стюрмир еще летел, а я уже знал, что делать.

Уход в сторону, зацеп за ногу с одновременным перехватом одной из грабок на уровне локтя — для придания полету правильного направления — и бинго!

• Предыдущая
• 37/62
• Следующая