Галльские ведьмы - Андерсон Пол Уильям - Страница 49

• Предыдущая
• 49/82
• Следующая

Вечером он позвал Кебану. В апостольнике, простом платье, с робкой улыбкой она казалась вдвойне привлекательной. Она принесла скромную еду и ответила на несколько несущественных вопросов. Куда бы она ни пошла, повсюду ее преследовал взгляд Будика.

Как обычно, накануне осеннего равноденствия, из-за штормов пришлось закрыть морские ворота, чтобы вода не ворвалась через бухту в город. Когда стихия успокаивалась, король открывал главный вход. Это была его священная обязанность. Только в случае его отсутствия это за него делал Капитан бога Лера.

Он, как всегда, выполнил эту обязанность во время высокого прилива, который случился днем.

— Видишь, — объяснил он Дахут, — эти двери сделаны так, что при приливе их всегда надо закрывать. Когда спадает вода, висящие на них платформы опускаются и двери открываются. При низкой воде решетку очень трудно вытащить.

— А если ты закроешь ворота потом? — спросила она.

Грациллоний улыбнулся.

— Хороший вопрос! — В этой золотокудрой головке таился недюжинный ум. — У нас есть механизмы, и мужчины смогут закрыть двери, несмотря на напор воды. В общем, то же самое, только труднее.

Ланарвилис сказала ему, что он должен разрешить Дахут посмотреть, как проходит ритуал. Все королевы очень трепетно относились к воспитанию дочери Дахилис. От этой идеи он пришел в восторг и послал за девочкой слугу. Она пришла вместе с Гвилвилис, которая сегодня за ней присматривала. Он был вдвойне счастлив, потому что эту ночь он должен быть провести с ней.

Королева с девочкой вышли с ним из дворца. На Гвилвилис было богато украшенное шелковое платье, подчеркивающее все недостатки ее фигуры: высокий рост, неловкость движений, полные бедра. Тонкие тусклые темные волосы выбивались из тщательно уложенной прически, привлекая внимание к маленьким глазкам, длинному носу, маленькому подбородку. Дахут в своем белом школьном платье напоминала ветер над водопадом. Как положено для церемонии, Грациллоний был одет в серо-голубое шерстяное платье с вышитыми золотыми и серебряными морскими чудовищами. На груди висел железный ключ.

Их ждала группа моряков в остроконечных шлемах. В знак приветствия они стукнули пиками о камень и потом выстроились позади короля. Торговля на дороге Лера была оживленной, но для процессии мгновенно расчистили проход. Многие радовались, другие вздыхали, молодежь отправилась за королем, чтобы посмотреть на ритуал с берега.

Храм Лера находился под башней Чайки, напротив древнего помориума. Ему недоставало греческой изысканности Белисамы и римской величавости Тараниса. Несмотря на маленькие размеры, из-за колонн-менгиров и грубых каменных стен, поддерживающих серовато-синюю крышу, он казался неприступным. Внутри, кроме алтаря и арки из челюсти кита, трудно было что-либо разглядеть.

Грациллоний вошел. Его поприветствовал часовой. В Исе все капитаны кораблей были посвящены в духовный сан и являлись жрецами Лера; Ханнон Балтизи просто руководил собраниями гильдии и исповедовал его культ в Совете. Грациллоний преклонил колени, получил ритуальную щепотку соли на язык и прочел ритуальную молитву, чтобы бог сдержал свой гнев. Когда он поднялся, у него было такое чувство, будто его выпустили из плена.

Было светло, день вступил в свои права. Поднявшись по ступенькам на крепостной вал, он оглядел окрест. Вода переливалась голубыми, зелеными, фиолетовыми красками, белели гребешки волн, разбивавшихся о скалы и рифы и пенившихся у стены; били фонтаны. В нескольких милях отсюда он увидел дом на Сене. В небе кружились и кричали сотни птиц, взмахи их крыльев обдували его лицо легким ветерком.

Через широкую арку бухты он посмотрел на Ис. Как он тих там, внизу. У пирса покачивались корабли и лодки. Люди переносили груз. Пока не наступила зима, исанские моряки рискнули пуститься в еще одно путешествие. При мысли о том, что ему придется на время прекратить торговлю, его обдало жаром.

Позади блестели крыши, башни, храмы, особняки, в восточной части города зеленели сады. В долинах и горах птицы ютились в своих гнездах, землю пестрым ковром усыпала пышная листва — признак щедрого урожая. «Бог Митра, — мысленно взмолился Грациллоний, — взгляни на все это, храни наш покой». Дахут дернула его за руку.

— Когда ты начнешь? — пропела она.

Он отвлекся от своих мыслей, засмеялся и погладил ее по голове.

— Какая ты нетерпеливая, дорогая. Да, начнем… Только будь осторожна! Не высовывайся за парапет. Я знаю, ты любишь море, но помни: оно всегда голодно.

Они прошли мимо башни Чайки и боевых орудий и оказались у пятидесятифутового проема стены — портала. Дахут, которая уже прежде здесь бывала, громко поздоровалась с потемневшей от времени скульптурой кошачьей головы, выступавшей в стене под бойницами. Из верхнего угла расположенной рядом двери к скульптуре тянулась цепь, которая опускалась прямо в кошачий рот. Другие цепи свисали прямо в воду, внизу, лениво покачиваясь на волнах, плавали покрытые кожей медные бакены. Когда огромная волна накатила на стену, Грациллоний услышал глухой стук. Блоки и впрямь хорошо пригнаны и веками смогут сносить подобные удары. Даже дубовые двери, покрытые медью и железом, потребовалось заменить только дважды.

Он отпустил ручку Дахут.

— Идите за мной, — сказал он.

Они поднялись по каменным ступенькам, потом спустились к уступу около ворот и снова поднялись наверх. Там находился шпиль, от которого цепь тянулась к голове другой кошки и выходила к верхнему углу двери. Напротив, в пятидесяти футах было подобное приспособление.

— Этот механизм закрывает ворота при малых приливах, — объяснил Грациллоний. — Двери сделаны так, чтобы они никогда широко не распахивались. Идемте дальше.

От уступов через обе двери проходили узкие, извилистые дорожки, пересекавшиеся на двух платформах. По пути Дахут трогала зеленые, с заклепками, плиты и черные железные полоски.

— Почему ты должен всегда запирать ворота? — спросила она. — Почему ты не закроешь их при малом приливе?

«Какая же она сообразительная!» — с удивлением подумал Грациллоний.

— А ты представь ужасный шторм с огромными волнами. У них не только высокие гребни, но они еще и очень глубокие у подошвы. Эти платформы опускаются, а потом резко поднимаются. Если бы не решетка, двери распахнулись бы. Море разлилось бы, а это очень плохо для Иса.

— Спасибо богам, что они этого не допускают, — напомнила Гвилвилис.

Грациллоний с раздражением подумал, что люди заслужили гораздо большей благодарности.

Они подошли к платформе. Это была огромных размеров балка, согнутая в виде подковы; один конец которой упирался в южную дверь, другой — в северную. Над ней висел канат, на котором были подвешены блок и инструменты. Сквозь решетку и крюк извивалась цепь с тяжеловесным замком, закрепленным между двумя звеньями.

Заглянув в глаза девочки, Грациллоний попытался понять, какое он произвел на нее впечатление.

— Это моя работа, — сказал он.

По дорожкам поднялись моряки. Грациллоний снял с шеи ключ и поднял его над головой.

— Именем Иса, — воззвал он, — в соответствии с соглашением Белисамы, дарованному нам богами, я открываю город для моря.

Он вставил ключ в замок. Ключ с трудом повернулся и щелкнул. Он вытащил ключ и снова повесил на грудь. Обеими руками он снял замок и повесил его на одно из звеньев. Вытащив цепь, он свернул ее в кольцо, а свободный конец повесил на крюк.

Он подошел к другой платформе и открепил канат. Несмотря на массивность, точно уравновешенная решетка поднялась легко. Когда она встала почти вертикально, он снова закрепил канат. Вернувшись, он сцепил руки, поклонился и запер замок.

Дело сделано. Все вернулись наверх. Скоро, когда начнется отлив, двери медленно раскроются. Море с тихим шипением ринется между ними, к тому времени уровень воды будет не очень высок. Ис опять освободит океан.

— У меня есть еще дела, — с сожалением сказал Грациллоний. — Гвилвилис, нет смысла девочке возвращаться на занятия. Почему бы тебе не показать ей город? Хлебный рынок, святилище Эпоны, храм Иштар, все, что она захочет. Она уже достаточно взрослая. К вечеру я вернусь.

• Предыдущая
• 49/82
• Следующая