Все впереди - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 71
- Предыдущая
- 71/79
- Следующая
— Какие книги? — спросила она, бросив на меня испытующий взгляд.
— Ваши книги, Диана. Два дневника Летиции, ее кулинарную книгу и ее садовую книгу. Позже можно было бы напечатать викторианскую кулинарную книгу Клариссы, но я не уверена. Я бы первыми опубликовала дневники Летиции, затем ее кулинарную книгу, а затем садовую книгу. Это была бы особая серия, и в этом, по моему мнению, была бы ее привлекательность. В дальнейшем, после того как все они будут опубликованы, можно было бы из этой серии составить подарочный набор в футляре. Я думаю, это бы пошло.
— Где ты собираешься достать денег? Ты сказала, что не хочешь их брать у меня.
— Только потому, что не думаю, будто мне понадобится очень много, — заметила я. — Послушайте, вы — собственница этих книг, и вы дадите мне права. Я смогу набрать текст и сделать копии ее рисунков. Мне придется платить только за тираж и переплет.
— Я согласна вложить в это деньги.
— Спасибо, Диана, но к тому времени, когда я стану это делать в следующем году, я, возможно, сама смогу его профинансировать.
— Как хочешь. Но в любом случае, я думаю, что мысль блестящая, Мэл! Просто блестящая! Я была бы рада в этом участвовать в любом качестве, как тебе будет угодно.
Я пожала ее руку.
— Спасибо. Кстати, я собираюсь назвать издательство «Килгрэм-Чейз Пресс». Как это вам понравилось бы?
— Мне это нравится! Очень умно с твоей стороны, дорогая.
Она смотрела на меня некоторое время, затем удивленно покачала головой.
— То, что я сказала раньше, совершенно верно. Ты становишься незаурядной женщиной девяностых годов, Мэл.
39
Коннектикут, май 1992
Я лежала в постели и глядела на часы в полумраке комнаты. Я смогла разглядеть, что всего половина шестого.
Я проснулась раньше, чем всегда. Хотя я ранняя птичка, и всегда была такой, все же я встаю не раньше шести. Немного полежав еще в кровати, я погрузилась в свои мысли. Затем я вспомнила, что сегодня за день: мой тридцать седьмой день рождения. Тридцать семь. Это кажется невозможным, но это так.
Встав с кровати, я подошла к окну, открыла жалюзи и стояла, глядя вдаль. Было еще темно. Но вдалеке, над деревьями и болотами, горизонт слегка окрасился в зеленоватые тона, и пучки бледного света просачивались в небе. Скоро встанет солнце.
Войдя в свою маленькую гостиную рядом со спальней, я села и стала смотреть на портреты Лиссы и Джейми, затем мой взгляд скользнул на портрет Эндрю, висевший над камином.
Хотя я не давала вырваться наружу моему горю, сдерживала свою печаль, тоска по ним не уменьшалась. Внутри меня была пустота, и она болела, а временами я испытывала приступы настоящего отчаяния. И хотя я была занята «Индейскими лужайками», одиночество стало моим привычным спутником.
В прошлом году я нашла в себе мужество разобрать наконец одежду и игрушки Лиссы и Джейми. Я все это раздарила — семье Норы, друзьям Анны и в церковь. Но я не смогла расстаться с двумя главными сокровищами моих детей — Оливером, Лиссиным медвежонком, и Дерри, динозавром Джейми.
Подойдя к книжным полкам, я взяла эти игрушки и прижала их к себе. Воспоминания о моих детях моментально нахлынули на меня. Внезапно в горле запершило, и я почувствовала, как подступили слезы. Отогнав их, я взяла себя в руки, поставила игрушки на место и пошла в смежную ванную комнату.
Засунув волосы под резиновую шапочку, я быстро приняла душ. Несколько минут спустя, уже вытеревшись, я обнаружила, что смотрю на край ванны у кранов, что вошло у меня в привычку. Я так и не нашла скальпель, после того как потеряла сознание в ту ночь, когда собиралась покончить с собой. Куда же он делся? Это была загадка — так же как и пустая ванна, и открытая кухонная дверь.
Недавно я призналась во всем Сэре, которая выслушала меня очень внимательно.
Когда я закончила рассказ, она некоторое время молчала, а затем сказала:
— Я уверена, что существует логическое объяснение всему этому, но мне хотелось бы думать, что это необъяснимо, что-то вроде вмешательства свыше, а может быть, и со стороны самого дома, который тебя охраняет.
Мы с Сэрой уже давно пришли к выводу, что теперь в доме царит особая, удивительная атмосфера. Нам кажется, что она еще более доброжелательная, чем была всегда, и эти старые стены навевают необыкновенное чувство спокойствия.
Одевшись, как обычно, в свою рабочую одежду — джинсы, майку, жакет и мокасины, — я спустилась вниз.
Поставив на плиту кофе, я выпила стакан воды, взяла связку ключей от магазинов и вышла наружу. Я стояла и глядела вокруг, вдыхая свежий воздух. Было прохладно, благоухали гнущаяся от росы трава и зеленые побеги, легкий ветерок доносил до меня запах сирени, посаженной вокруг дома.
День должен быть замечательный, я могла это утверждать. Небо было светлое, свободное от облаков, и уже разливалось приятное тепло.
Когда я направилась к холмам, стайка маленьких коричневых птичек поднялась в небо, кружась в небесной голубизне прямо надо мной. По мере того как я шла, я слышала чириканье и свист, а в отдалении раздавался гогот канадских гусей.
Поскольку до открытия магазинов у меня было много времени, я села на железную кованую скамью под яблоней. Как и сирень, яблоня начинала зацветать — показались зеленые листочки и маленькие белые бутоны. Скоро она будет в полном цвету.
«Мамино место». Так всегда Эндрю называл эту скамейку. Я откинулась на спинку, закрыла глаза и услышала их ясные голоса, раздающиеся в воздухе, увидела их, таких живых в моем воображении. Они были здесь, со мной, как всегда. В безопасности в моем сердце.
Это был четвертый день рождения, который я проводила без Эндрю и близнецов. По опыту я знала, что это будет грустный день для меня, точно так же, как их дни рождения и особые праздники, которые всегда были окрашены теперь печалью, — мне было грустно проводить их без моих близких.
И несмотря на мою боль и одиночество, мне удавалось продолжать жить. Однажды я окончательно поняла, что никто не сможет мне помочь или сделать это за меня. Я сама должна была собрать все свое мужество.
Чтобы добиться этого, мне пришлось проникнуть в самую глубину своего существа, в центр души, и там я нашла скрытые ресурсы, силу, о существовании которой никогда не подозревала. И именно эта сила характера и решимость начать заново, снова наладить свою жизнь заставляли меня двигаться вперед и в конце концов привели к моему теперешнему положению.
Может быть, это и не лучшее положение, но, учитывая обстоятельства моей жизни, это было неплохо: я была физически и умственно здорова; мне удалось начать дело, содержать себя, выплатить все свои долги и сохранить дом, который я любила. Мне удалось сократить долги моим родителям, Диане и Дэвиду. К концу этого лета я полностью рассчитаюсь с долгами, в этом я была уверена.
«Ты сделала это, Мэл, — сказала я про себя. — Дела твои идут вовсе неплохо».
Я поднялась на ноги и спустилась с холма к группе амбаров. Когда я приблизилась, я заметила, что в это утро пруд кишел птицами — по большей части кряквами; чуть меньше было гусей. Позже летом прилетят голубые цапли и погостят у нас, как они обычно делают. Мы к этому уже привыкли и с нетерпением ждали их прилета. И хотя они задерживались у нас ненадолго, нам нравилось, что они прилетают к нам. Они стали для нас чем-то вроде талисмана, и я уже подумывала об использовании названия «Голубая цапля» для знака новой серии товаров для маленьких детей.
Отперев дверь «Кухни Летиции Кесуик», кафе-магазина, я вошла внутрь, и на меня приветливо пахнуло яблоками и корицей.
Включив свет, я секунду стояла на пороге, любуясь кафе. Стены выкрашены в белый цвет, темные балки на потолке, пол заново выложен терракотовым кафелем, который, как мы обнаружили, было так легко содержать в чистоте, яркие красно-белые занавески на нескольких небольших окнах. Все выглядело свежим, веселым и привлекательным, повсюду были зеленые растения; металлические полки заставлены нашими особыми товарами.
- Предыдущая
- 71/79
- Следующая
