Душеприказчик - Краснов Антон - Страница 83
- Предыдущая
- 83/96
- Следующая
– Так, – удовлетворенно сказал Гендаль Эрккин, – а вы говорили… Теперь и спуститься можно без веревки, да и не люблю я эти веревки. Сразу вспоминается, как Донч Хижня с планеты Лейбор три раза пытался повеситься и всякий раз веревка оказывалась некондиционной. С тех пор я вообще подозрительно к ним отношусь… Поддалась эта штука, а? А ведь даже «мымра» спервоначалу не очень-то хотела ее брать…
– Материал с перестроенной кристаллической структурой, не иначе, – сухо произнес Класус, – естественные минералы такой твердостью и устойчивостью не обладают, это я легко могу доказать.
– Тысячи кубометров земли… тысячи кубометров, – пробормотал Табачников, идя по следам Класуса, четко отпечатывающимся в разрыхленном, еще теплом грунте. – И так аккуратно, словно снимали вручную… Гм… да!
Они приблизились к пролому. Класус осторожно притронулся рукой к неровному краю и, включив фонарь, направил луч вниз. Потом встал на колени и просунул туда голову. Рэмон Ррай вдруг с трудом удержал себя от искушения пнуть по тощему заду человека, вернувшегося из небытия. Он скрипнул зубами. Класус выпрямился и произнес:
– Очень хорошо. Это галерея. Она не очень велика, ее высота не больше семи метров. Нам снова пригодится веревка. Вы, Эрккин, можете не спускаться, раз не доверяете веревкам.
– Мало ли чему я не доверяю! – проворчал тот. – Может, я самому себе не доверяю, что же мне после этого – раскокать все зеркала и перерезать себе глотку осколком одного из них?.. Полезли, чего уж.
– Не знаю, есть ли там освещение, – продолжал рассуждать вслух бретт-эмиссар. – Конечно, постройка и оборудование должны быть чрезвычайно надежны, но, однако же, не восемнадцать тысячелетий?.. Что вы делаете? – бросил он Табачникову, который ползал вокруг отверстия в перекрытии на четвереньках и время от времени окунал в непроглядную тьму пролома всклокоченную голову. Ученый его не услышал. Кажется, масштаб открытия наконец-то вместился в его голове, и осознание этого просто раздавило Олега Павловича. Он сразу потерял способность ходить на двух ногах, членораздельно изъясняться и слышать обращенные к нему вопросы.
Эрккин стал тщательно закреплять веревку, а Табачников, наконец-то обретя дар речи, разразился следующим монологом:
– Это… это поразительно! Этим подземным строениям – тысячелетия, и эта плита отшлифована так, что отпадает… отпадает всякая вероятность того, что это сделали первобытные люди. Потому что шлифовка… так отшлифовать можно только на станке, кроме того, необычайно стойкий материал, каких в самом деле не встречается в природе… Моя версия о том, что в этот период, приблизительно шестнадцатое тысячелетие до нашей эры, на Земле существовала высокоразвитая цивилизация – подтверждается. Средиземноморский очаг культуры… в то время как в наших средних широтах… скифы… аберрация дальности… антропогенная сукцессия… крр-р-романьонские реликты… у-у-у!
Тут Табачников снова сбился на малоинформативные восклицания и, несмотря на свое горизонтальное положение, умудрялся размахивать руками.
– Готово, – сказал Эрккин и подергал веревку, проверяя крепление, а потом пнул забитый в грунт металлический штырь, к которому и была привязана веревка. – Кажется, все нормально, эге. Полезли, господа инопланетяне.
– Жалко, фонарь всего один, – сказала Аня, – может, поискать у ребят в багаже? Только где ж его сейчас найдешь, багаж? Все землей завалило.
– Да мне, собственно, и не нужно освешение, – заявил Ррай. – Я сейчас настрою через лейгумм инфракрасное зрение. Глаза, правда, будет резать, но ничего… потерплю.
– А я вообще в темноте неплохо вижу, – отозвался Эрккин, – немного глаза попривыкнут, и все-все угляжу. Да у меня вообще большая практика работы в темных помещениях, эге! – добавил он, хитро оглядывая присутствующих.
– Мне, собственно, фонарь тоже не требуется, – заметил бретт-эмиссар, – так что возьмите и пользуйтесь.
Фонарь перекочевал в распоряжение Ани и Табачникова. Из рощи на них пугливо смотрели сектанты, но приблизиться не решались…
Один за другим все пятеро спустились в галерею. Если под проломом еще что-то можно было разглядеть, то несколько шагов в сторону привели к тому, что исследователи очутились в слепящей тьме, в которой нельзя различить даже кончика носа. Все замерли. Рэмон Ррай заканчивал настройки своего лейгумма, стоя с закрытыми глазами и ощущая острыми лопатками мощный массив стены. Гендаль Эрккин крутил головой и, несмотря на хваленое гвелльское зрение, пока что ничего не видел. Профессор шарил фонариком по стенам, а Аня придерживала его за локоть.
– Готовы? Идем, – произнес наконец Класус. Табачников задыхался от переполняющих его эмоций и не успевал смахивать со лба пот, хотя в галерее было отнюдь не жарко. Еще бы он не задыхался!.. Если не врут предания, исторические хроники, – а уже сейчас очевидно, что они не врут, – то под его, Олега Павловича, ногами находятся плиты, по которым уже ВОСЕМНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЛЕТ не ступала нога человека! Еще не планировалась постройка пирамид в египетской пустыне, а эти гладко отшлифованные камни уже несли на себе отпечаток древности, цена которой – тысячелетия! Олег Павлович едва не выронил фонарь, ударился лбом об острый выступ в стене и тотчас же дал себе зарок до поры до времени умерить восторги: еще не хватало свернуть шею или размозжить башку на пороге великого открытия!
Галерея забирала под уклон, вниз. В основном полого, почти незаметно, но местами – довольно круто, градусов под тридцать – тридцать пять. Первым шел Класус, ступавший уверенно, как будто не было вокруг него тысячелетней тьмы, в которой не разглядеть и собственного пальца, поднесенного к лицу… Далее выступал несколько освоившийся Эрккин, за ним – Рэмон Ррай, поскрипывающий зубами от рези в глазах. Зиймалльцы замыкали шествие. По мере того как команда продвигалась вперед по подземному ходу, потолок и стены раздвигались. И если исходной точкой пути был отрезок галереи высотой не более чем в пять-шесть метров и шириной – не более четырех, то теперь свод галереи вознесся на добрый десяток средних человеческих ростов. А между стенами могли, пожалуй, поместиться хоть пять грузовиков – вроде того, на котором приехали на раскопки ученый Табачников и прочие.
– Не годится идти вслепую, – вдруг сказал Класус, – этак мы можем прийти неизвестно куда. Значит, поступим так. Если принять за аксиому, что фундамент, стены и своды этого подземного сооружения сделаны из одного и того же материала, а это – скорее всего, то я могу просканировать пространство вокруг нас и составить трехмерный план-схему этих галерей.
Эрккин толкнул Рэмона Ррая в бок: дескать, учись, какой основательный подход к делу!
Бретт-эмиссар сдержал слово: при помощи сканера и процессора, встроенных в ИЗ, ему удалось смоделировать то, что окружало пытливых исследователей и находилось преимущественно ПОД ними. Построенная голографическая трехмерная модель, засветившаяся в воздухе, оказалась конусовидным сооружением, верхняя треть которого была срезана под углом. Внутри пространство конуса было пронизано бесчисленным количеством ходов, идущих вертикально, горизонтально, под углом, по спирали или расходящихся лучеобразно. Никакой системы в этом хаотическом нагромождении ходов не прослеживалось. Кроме того, в нескольких местах на план-схеме высвечивалось нечто, напоминающее пчелиные соты. Правда, учитывая масштаб голографической проекции, следовало признать, что каждая такая «сотовая» ячея была размером с типовой пятиэтажный дом, которыми изобилует каждый зиймалльский город – в том числе и в Средневолжской губернии при ОАЗИСе № 12. Ближе к центру пространства, ограниченного поверхностью неправильного усеченного конуса, виднелось несколько более крупных пустых пространств довольно сложной формы. Их было четыре, три ближе к основанию конуса, а одно – очень близко к геометрическому центру огромного подземного сооружения.
…Замерев, они смотрели на светящуюся во тьме трехмерную конструкцию. Первым нарушил молчание Рэмон Ррай, он ткнул пальцем в самый верх конуса, близко к наклонной поверхности, составляющей верхний срез сооружения, и спросил:
- Предыдущая
- 83/96
- Следующая
