Красное Солнышко - Красницкий Александр Иванович "Лавинцев А." - Страница 9

• Предыдущая
• 9/35
• Следующая

– А если пропустит? Если и сам станет христианином? – сказал Добрыня.

– Этого не будет!

– Как знать будущее.

– Не будет! Я поставлю его киевским князем, я же и уничтожу его, если он или ты осмелитесь изменить своему обещанию. Разве не мои дружины пойдут с вами? Разве не будет у меня могучих приверженцев в нашем Киеве? Я даю, я могу взять и назад данное.

«Ого, вот ты как, – подумал Добрыня, – я бы на твоем месте так говорить не стал! А еще считаешься мудрецом!»

Бела не заметил его насмешливого взгляда.

– Итак, – с прежним увлечением продолжал он, – я помогу вам, я отдам вам голову Ярополка, потому что он никогда не будет служить нам. Вы же всегда будете моими союзниками. С помощью вас я изгоню христиан со всей Славянщины и всюду восстановлю старых богов, и опять народы будут счастливы по-прежнему. Когда же исполнится это, я соединю всех славян под властью киевского князя; всех славян, слышишь ли, витязь? И славяне пойдут повсюду, где умами и сердцами людей овладели христианские жрецы, и станут изгонять их, разрушать храмы их Бога, и будет тогда мой Святовит царить повсюду!

– Это не худо! – согласился Малкович.

– И ты с племянником будете служить мне.

– Коли только в том дело, чтобы христиан не пустить да вашей Арконе помощь подать, тогда и говорить нечего: конечно, будем! Сказать по правде, нам что Перун, что Святовит – все равно.

– Нет, Перун у вас был, пусть и останется.

– И то ладно! А христиане… Да пусть они пропадут!

Добрыня становился с каждой минутой все веселее.

Он даже и помыслить не смел, чтобы Бела поставил такие легкие условия своей помощи. Теперь его интересовал вопрос, сколько даст дружинников ему арконский жрец.

– Отдам хоть всю норвежскую дружину! – ответил Бела, когда Малкович спросил его об этом.

Тут Добрыня несколько стал в тупик. Он прекрасно знал, что варяги служат у арконского жреца по найму.

«Видно, их срок близок к концу, – вдруг сообразил он. – Да это все равно, лишь бы в Новгород придти, а там и мы найдем, чем варягам платить! Полоцкая земля недалеко. Рогвольдовой казной все заплатим».

Однако он и виду не подал, что догадывается о близости срока окончания службы наемных войск Арконы.

– Так по рукам тогда, отец Бела? – сказал он.

– А будет ли твой Владимир согласен на мои условия? – спросил осторожный Бела.

– Ну, еще бы. Он хоть так про христиан говорил, а сам их не любит.

– Тогда пусть он даст клятву, а ты будь за него поручителем.

– Чем угодно, поклянемся оба, – немедленно согласился Добрыня, – хоть Перуном самим, все равно. Только ты не держи нас.

– Не буду держать. Ярополк усиливается.

Малкович лукаво посмотрел на жреца.

– А как же ты хотел выдать нам его с головой?

– И выдам. Он сам придет к вам.

– Ой ли, отец! Ярополка-то я с детства знаю, простоват он, что и говорить, а все-таки кто же сам на свою погибель пойдет.

– Увидите! – коротко сказал Бела и устало закрыл глаза. Добрыня встал со скамьи.

– Притомился ты, отец, – сказал он, – да и я тоже. Пусть племянник веселится, а меня на покой отпусти. Обо всем, кажись, мы с тобой переговорили.

Не открывая глаз, Бела кивнул головою и хлопнул в ладоши. Появившемуся на зов служителю он приказал проводить витязя в приготовленный для него покой; но лишь только он остался один, выражение усталости исчезло с его лица, и он громко закричал:

– Нонне, Нонне!

Нонне ждал этого зова где-то совсем близко. Он явился мгновенно.

– Ты был здесь, Нонне? – с живостью спросил его Бела. – Ты слышал наш разговор?

– Слышал, великий отец.

– Что ты скажешь?

– Прости, великий, я не понимаю, зачем ты говорил этому варвару, почему тебе нужно, чтобы Владимир сел в Киеве? Не может ли он подумать, что мы нуждаемся в их помощи, а не они в нашей? Не вообразят ли они, что мы погибаем и не можем найти нигде себе союзников, кроме них, потому и беремся помогать им?

Бела грустно покачал головою.

– Нонне, ты думаешь, что этот варвар глуп?

– Думаю так, великий отец.

– Тогда я скажу, что ты ошибаешься. Он княжий советник, и князь Святослав поручал ему и управление государством, и переговоры с неприятелем. Знаешь ли ты, вот этот Добрыня не раз обходил хитрецов-византийцев, а о других и говорить нечего.

– Но ты принял его неласково и сначала совсем не говорил с ним.

– Я должен был приглядеться к нему, понять, каков он с Владимиром. Недаром я живу столько лет на свете. Когда этот юноша сказал, что Добрыня ему вместо отца, я понял, что он действительно находится под его влиянием. И вот теперь нам нужно перехитрить его. Необходимо, чтобы около Владимира, когда он станет киевским князем, был у нас свой человек, который стал бы его ближайшим советником. Ты знаешь ли воеводу Блуда?

– Воеводу Ярополка?

– Да. Вот я хочу, чтобы он занял при Владимире место Добрыни. Блуд давно уже там. Он ненавидит христиан, ненавидит и Ярополка. Если он будет при Владимире, вся Русь будет покорна нам и поможет отстоять Рюген от Олава.

– Великий отец, – воскликнул Нонне, – разве так грозна опасность?

– Нонне, Нонне! Или ты не знаешь, что Олав – владыка, каких еще не бывало на свете? Он храбрее всех конунгов, даже храбрее великого Кнута. И он, как донесли мне преданные люди, даже во сне грезит, как бы низвергнуть Святовита. Вся наша надежда на русских славян. Вот почему я и принял этих двух изгнанников так, как никогда еще не принимал конунгов и герцогов. Но не хитро взять, нужно еще и удержать взятое. Вот это труднее всего. Настало, Нонне, время послужить тебе!

– Приказывай, великий отец, – склонился старик, – тебе известна моя преданность Святовиту и тебе! Все будет исполнено, что бы ни повелел ты, разве смерть остановит мои дни.

– Я потому-то так и надеюсь на тебя, Нонне. Я скоро пошлю тебя на Днепр, в Киев. Жрецы Перуна – наши друзья и слуги. Я укажу тебе, как ты должен действовать и на что направлять воеводу Блуда. Ярополк должен погибнуть, но виновником его гибели должен стать Владимир. Это необходимо. Ты пойдешь отдельно от Владимира, так, чтобы он даже не знал о твоем появлении на Днепре. Иди под видом купца. Жрецы Перуна примут тебя, как родного.

– Когда прикажешь мне приготовиться в путь, великий отец? – спросил Нонне.

– Сперва отпустим их. Завтра выведу коня Святовита и покажу рюгенскому народу его знамя. Немедленно отпущу чужестранцев. Они пойдут морским путем, ты же проберешься по суше. Теперь иди. Нет, постой. Что эти христиане?

– Я показывал их пришельцам.

– А что они?

– Они не обратили даже внимания и поспешили пройти мимо. Добрыня даже обличал меня в том, что я хочу поразить их ужасом.

– Видишь, как проницателен этот славянин. Иди же, мой Нонне, мне нужно остаться одному. Многое нужно обдумать, многое подготовить в путь; да хранят тебя Святовит и все подвластные ему боги.

Нонне низко поклонился Беле и исчез за звериными шкурами, покрывавшими стены. Старый жрец остался один. Глубокая задумчивость овладела им. Губы тихо шептали какие-то слова.

Наконец Бела глубоко вздохнул и громко заговорил сам с собою:

– Да, настало время последней борьбы. Кто одолеет: Святовит или Бог христиан? Я буду бороться до последнего своего издыхания. Пусть только Владимир сядет в Киеве! Я окружу его своими слугами, моя дружина будет всегда около него, и горе ему, если только он осмелится ослушаться моих повелений, выйти из моей воли! Я сумею уничтожить его и поставлю киевским князем кого захочу. Христиане никогда не одолеют славянского Перуна, и Русь будет моей защитницей. Тогда берегись, Олав! Тебе не одолеть этого народа, он сам одолеет тебя и твоих. Только бы удалось все так, как задумано мною.

Старик заметно волновался. Он поднялся со своего кресла-трона и большими шагами прошел по покою. Тревога овладела его душой, думы, одна мрачнее другой, волновали его, но он не поддавался тяжелым мыслям.

– Нет, Святовит должен победить всех своих врагов, иначе погибнем и мы! – восклицал старик, и глаза его светились ненавистью.

• Предыдущая
• 9/35
• Следующая