Котов обижать не рекомендуется - Михалкова Елена Ивановна - Страница 54

• Предыдущая
• 54/67
• Следующая

Но его ударили первым.

Потом Света так и не смогла вспомнить, почему она забыла закрыть входную дверь, когда вернулась из школы. Наверное, из-за усталости и тянущей боли внизу живота, мучившей ее со вчерашнего дня. В чем бы ни заключалась причина, дверь осталась открыта. И Дрозд, забежавший к ней за своими книгами, вошел в квартиру.

Конечно, они не услышали его шагов. Что можно было услышать в том оре? Спустя много лет Света поняла, что и жужжание мухи ей тогда послышалось. Она всего лишь мысленно дополнила звуком изображение – черную мельтешащую точку под потолком.

Дядя Вадим не упал. Он был здоровый и крупный мужчина, ростом хоть и ниже Лешки, но в два раза шире в плечах и куда тяжелее. Их можно было сравнить с боксером и бегуном. В драке исход сражения был бы предрешен.

Но драки не было.

Был лишь перепуганный, тяжело дышащий мужчина, пытавшийся прийти в себя. И долговязый подросток с крепко сжатыми кулаками, побелевший от ярости. «Ты хотел, чтобы она дала тебе сдачи? – орал Дрозд. – Так на! Получай!»

В какой-то вспышке предвидения Света внезапно поняла, что сейчас произойдет. Кулак Дрозда врежется в это отвратительное лицо с глазами навыкате, точно в переносицу. Раздастся хруст. Отчим рухнет на пол безжизненной грудой – и больше не встанет.

Проклятие немоты, наложенное неизвестно кем, слетело с нее, и Света дико, во весь голос закричала. Ей показалось, что дом вздрогнул от ее безумного крика. Горло сразу начало саднить, точно по нему провели наждачной бумагой.

Но кулак Дрозда отклонился от цели и задержался ровно настолько, чтобы Вадим Петрович успел дернуться влево. Лешка ударил не по его лицу, а по стене. Брызнула кровь, и Света снова вскрикнула. Но на этот раз из ее горла вылетел только хрип – связки не выдержали напряжения.

Тогда-то Дрозд и улыбнулся. Но не ей, а мужчине, жавшемуся к стене. И вытер о его футболку кровь с разбитых вдребезги костяшек.

На следующий день Вадим Петрович исчез из их дома.

…– Светочка, играет без конца! Невозможно находиться дома, все время эти звуки.

Света вздрогнула, выныривая из воспоминаний, и посмотрела на кудахчущего старика.

– Какие звуки, Вадим Петрович?

– Я ж тебе говорю! Играет у него, у соседа. Вот и сейчас тоже!

Света прислушалась. Издалека действительно доносилась музыка. Через два этажа от них Фредди Меркьюри пел, что они чемпионы.

Эта же музыка играла тогда в машине, когда она ехала к нему в больницу.

Конечно, позвонили именно ей – больше у него никого не было. Она слушала деловитые фразы: перелом шейки бедра, долго пролежал на морозе, обморожение… Ей хотелось бросить трубку или крикнуть, что это не ее дело, что пусть бы он вообще сдох там в снегу, что он ей никто. Но деловитая девушка все говорила, и Света все слушала, а Фредди Меркьюри все пел о победителях.

Сначала она не собиралась к нему. Потом приняла решение: нет, все-таки поедет – и плюнет ему в лицо. Выскажет все, что нужно было сказать много лет назад. И окончательно избавится от страха перед орущими на нее людьми, который до сих пор преследует ее.

Она ехала отомстить – первый раз в жизни.

А потом увидела старика на больничной койке. С глазами навыкате, как у соседского бульдога. С перепуганным изможденным лицом в красных прожилках.

Он боялся ее – и ждал.

Боялся.

Он ее боялся.

Как только Света это поняла, внутри нее остановилась машинка, генерировавшая ненависть. Ненавидеть можно лишь того, кто сильнее.

Наверное, она все-таки ушла бы. Если б он сказал ей хоть что-нибудь. Но старик только несколько раз открыл и закрыл рот, как рыба, глотающая воздух, а потом потянул на себя одеяло, пытаясь спрятаться от ее взгляда. Это выглядело так жалко, так по-детски, что Света тяжело вздохнула.

Графу Монте-Кристо легко было мстить. Его враги были знатны, богаты и наделены властью. Попробовал бы он воздать им по справедливости, если б увидел их прикованными к постели, нищими, всеми забытыми, больными. Что он делал бы тогда, этот несчастный граф?

Света обернулась к медсестре:

– Когда вы его выписываете?

…– Ты бывай у меня почаще, – бормотал Вадим Петрович на прощанье.

– Я приеду через месяц. Как всегда.

– Почаще, почаще. С тобой поговорил – и музыку эту поганую почти не слышу. А через час они снова начнут! У, суда на них нет!

Он выругался, но брань его звучала без всякого запала.

«Еще одна шутка судьбы, – подумала Света. – Человек, который ненавидел любую музыку, теперь обречен слушать ее с утра до вечера. И нет ему от нее спасения».

– Спасибо за ключи, Вадим Петрович. До свиданья.

– Ты только смотри, кошку не гоняй, – попросил он, отпирая дверь. – Возле мусоропровода.

– Какую кошку?

– Да прибилась к нам какая-то. Я ее увидел, когда мусор выносил. Вот, кормлю пока. Блюдечко ей там поставил. Может, к себе возьму, а то сосед, сволочь, еще прогонит ее, замерзнет.

Света не стала говорить отчиму, что на улице давно уже лето. Он бы все равно ей не поверил. Для него несколько лет назад навсегда установилась вечная зима. Вадим Петрович застрял в самом долгом и тяжелом ее месяце – феврале.

Может быть, тот, кто расписал им судьбы, именно такой смысл и вкладывал в их пересечение? Неужели для этого она заботилась о старике последние годы? Для того, чтобы он приютил одну-единственную бродячую кошку?

Что ж, у того, кто наверху, весьма своеобразное чувство юмора. И еще он явно любит кошек.

– Я не буду гонять, – пообещала Света. – А вы возьмите ее, Вадим Петрович, в самом деле.

– Думаешь?

– Да. Когда в доме кошка, зима проходит быстрее.

Вопрос со следователем решился очень просто: Константин Мстиславович оказался недоступен. Света упорно пыталась дозвониться все время, что они ехали до ее дома, но безрезультатно.

– Я позвоню в полицию, – в отчаянии сказала она.

– Нет смысла. Они не приедут.

– Что же нам делать?

– То, что я сказал. Ты подождешь внизу, я поднимусь и свистну сверху.

– Даже не думай!

– Свет, его давно уже там нет. Все будет нормально. Главное – спокойно…

– … без пены! – подхватила Света. – Кстати, я тебя ни разу не спрашивала – а это о чем? О пиве? Или о море? Или о мужчине, который бреется насухо?

Дрозд покосился на нее.

– О супе это. Который без пены варят. А тебе лишь бы пиво на море и бритый мужик впридачу.

Стоя перед подъездом, оба задрали головы. Легкая кисея по-прежнему белела в окне.

– Нет его там, – уверенно сказал Дрозд. – Ушел, гад, сразу после того, как сбросил кота.

– Тогда пойдем вместе.

К ее удивлению, Лешка не стал спорить. Похоже, он и в самом деле не сомневался, что опасность им сегодня уже не встретится.

И оказался прав. Они беспрепятственно поднялись на пятый этаж, вошли в квартиру. Света с порога поняла, что внутри никого нет. Здесь царили беззвучие и то неуловимое ощущение покинутости, что свойственно лишь пустым квартирам.

Они все осмотрели, но не обнаружили никаких следов. Чистый пол, все на месте. Лишь окно распахнуто настежь.

– У тебя тонер в принтере есть? – спросил Дрозд, разглядывая створку.

– Есть, конечно, принтер же в работающем состоянии. А что?

Она потянулась было к раме, но Лешка перехватил ее руку.

– Стой! Не трогай. А кисточка для пудры?

– Есть.

– А скотч?

– Двусторонний?

– Обычный.

– Сейчас посмотрю.

– И перчатки заодно принеси, – крикнул ей вслед Дрозд. – Тонкие, резиновые.

Все нашлось. Света села на табуретку и стала наблюдать, как он в домашних условиях снимает отпечатки пальцев.

Для дела пришлось пожертвовать ее любимой беличьей кисточкой.

– Я тебе две таких куплю, – пообещал Дрозд, осторожно распыляя кистью тонер по поверхности рамы.

• Предыдущая
• 54/67
• Следующая