Избранница - Крамер Элли - Страница 17
- Предыдущая
- 17/32
- Следующая
– Ты же понимаешь, Джессика, если бросить камешек в море, он потонет незаметно. – Его голос был мягким, дыхание теплым и щекочущим. – Но если этот же камень бросить в маленький пруд, то пойдут волны. Они выплеснутся на берег и обрызгают тех, кто там стоит.
Боже! Ей надо срочно уходить отсюда. Отогнав мучительное желание обнять Берни, Джессика отвернулась от него, не говоря ни слова, отыскала Луиса, схватила одежду и сбежала в ночь.
Софи подошла к столу и посмотрела на брата. Ее лицо было хмуро.
– Берни!
– Да?
– Твой план не действует?
– О, ты не права. – Он улыбнулся. Еще как действует! Джессика пыталась скрыть это, но в ее глазах ясно читалось желание близости. Все прошло успешно. У него просто не возникало позывов рассказывать сестре какие-либо подробности.
– У тебя остается все меньше времени.
– Знаю. Но, очевидно, ты недооцениваешь мои способности очаровывать женщин.
– Может быть. Только я видела тебя в действии. – Она шутливо толкнула его под локоть. – Смотри, не переоцени свой дар.
***
Следующие две недели Джессике не пришлось утруждаться по поводу тем для городской газеты. Проходили соревнования по футболу, и жителей города интересовало, попадет ли областная команда в следующий тур? Причем интересовало куда больше, чем любые другие проблемы, существующие в мире.
Берни почти каждый день бывал в редакции. Он вызвался освещать ход спортивных состязаний. Но чего ей это стоило! Его девиз «работать, чтобы жить» противоречил ее формуле «жить, чтобы работать». Берни очень своеобразно относился к таким вещам, как профессиональный стиль изложения и сроки подачи материала. Когда между ними происходили стычки, он называл ее претензии «навязчивыми», а она без устали порицала его за небрежность.
Однажды Берни стоял у ее стола, роясь в своем рюкзаке в поисках кратких биографических очерков игроков, которые предполагалось напечатать на следующий день.
– Ты же знаешь, что эти материалы должны были быть у меня еще вчера, – выговаривала Джессика. – Их ждет Марк.
– Знаю. Минутку, они где-то здесь.
– У тебя есть портфель? – раздраженно поинтересовалась она.
Берни продолжал трясти свой потрепанный кожаный рюкзак.
– А зачем? – Не найдя того, что искал, он лишь пожал плечами. – Наверное, я оставил бумаги в школе. Думаю, Марк обойдется без них. Выдай сама какую-нибудь ослепительную статью, а эти материалы поместим в газете позже.
– Дай сюда. – Она со злостью вырвала у него рюкзак, чтобы осмотреть его. У нее не было времени писать статью – ни ослепительную, ни какую-нибудь еще. Джессика стала выкладывать вещи на стол. Книги, тетради, блокноты, разноцветные ручки, почерневший банан, открытый пакетик с леденцами… – Думаю, я догадалась, какой у тебя девиз, – разочарованно промолвила она.
– И какой же? – искренне поинтересовался Берни.
– Я не очень хорошо знаю латынь, но что-то вроде: «Не можешь отыскать – забудь об этом».
Он кивнул.
– Мне нравится. Не могла бы ты вышить это высказывание для моего кабинета?
– Ты безнадежен… Ха! – Она обнаружила статью и расправила помятый листок.
– Напротив. Я подаю большие надежды. Просто неиссякаемый ее источник. Хочешь узнать свой девиз?
Она понимала, что пожалеет об этом, но не смогла противостоять любопытству.
– И каков он?
– Если надо что-то сделать, стоит делать это самому.
– Нет ничего плохого в желании управлять событиями, – попыталась защититься Джессика. – Жизнь слишком серьезна, чтобы так легкомысленно к ней относиться.
– Вот тут, босс, ты ошибаешься! – Он засунул свои вещи обратно в рюкзак и перекинул его через плечо. – Жизнь слишком коротка, чтобы так серьезно к ней относиться. – Прайд задержался около двери. – Сегодня вечером будет проходить матч на закрытом стадионе. Может, захочешь разделить со мной порцию попкорна и объятия на трибуне?
– Учитывая то, как соблазнительно ты это предлагаешь, я, пожалуй, откажусь. Спасибо! – Сколько раз ей еще придется отказывать ему? Либо он был тупым как пробка, либо у него имелось пуленепробиваемое самомнение. Казалось, он просто расцвел от ее отказа.
– Может, я заеду к вам перед игрой? Просто чтобы поздороваться с Луисом-младшим и старшим.
– Законов, запрещающих посещать больных на дому, у нас нет. – Джессика уже принялась править его материалы.
Берни рассмеялся, и она кинула в него карандаш. Но он ловко успел увернуться и скрыться за дверью.
Этот человек с каждым днем становился все более невыносимым. И в то же время было невозможно противиться его обаянию. Но Джесс никак не могла позволить своей симпатии вылиться во что-то большее. Теперь настороженное поведение рядом с ним вошло у нее в привычку. Но, учитывая его упорство, каждое последующее столкновение испытывало на прочность ее выносливость. И стойкость.
Бернард заезжал к ним домой несколько раз после того, как дедушка выписался из больницы. И никогда не являлся с пустыми руками, принося то коробку печенья, то сладости, то безделушки для Луиса… Даже для Зевса не забывал захватить лакомства – кошачьи подушечки с начинкой. Он был внимателен к Джессике, но никогда не проявлял излишней настойчивости. Ей не хотелось признаваться себе, но ее сын был не единственный, кто с нетерпением ждал визитов Бернарда Прайда.
Джессику волновало, что маленький Луис ценил дарителя больше подарков, и беспокоило, что ребенок слишком сильно привяжется к нему. Он ловил каждое слово Берни, будь то чтение сказок или простая болтовня ни о чем.
Мальчик все больше привыкал не только к Берни, но и к детям Софи, с которыми проводил вместе много времени. Вечером он всегда неохотно уходил из дома няни, несмотря на заверения Джессики, что завтра ему снова предстоит встретиться с ними. Когда придет время, ребенку будет очень непросто разорвать эти узы.
Лишь одна привязанность сына очень радовала Джессику. Та, что сложилась между Луисом и его прадедушкой. Они оба проводили вместе все вечера и выходные дни. Джесс всегда сожалела, что развод родителей лишил ее возможности общаться с отцом и его родителями, и винила за такое упущение мать. Но в последние двадцать лет для нее самой уже не находилось оправдания. Став взрослой, она все равно не пыталась упрочить связи со своей семьей. Планируя встречи, она всегда оказывалась настолько занятой своими делами, что постоянно откладывала визиты, пока не стало слишком поздно. Она не могла вернуть то, от чего сама отказалась.
Теперь она это понимала. Дедушка передал ей толстую пачку писем, перевязанную шелковой лентой. Их он нашел в вещах сына после его смерти. Это были послания Джессики к отцу. Он сохранил все, что дочь ему присылала. Джесс распечатала конверты поздно ночью, когда все уже спали. Ее сердце сжалось от пустых обещаний, которые там содержались. Отец никогда не рассказывал ей о своей болезни. Дедушка объяснил, что он не хотел никого волновать. Но это не оправдывало ее эгоизма. Ей нужно было быть с ним. Теперь Джессика не в силах изменить прошлое, но один вид белокурой головки Луиса рядом с седой головой дедушки, склоненной над семейным альбомом, терзал ее раскаянием. Все письма она положила в ящик письменного стола. Совестливое напоминание об упущенной драгоценной возможности.
Нельзя было наверстать годы, которые она могла бы провести рядом с отцом. Но она могла быть со своим дедушкой. По крайней мере в ближайшие несколько месяцев.
И позже она вернется. Будет нечестно этого не сделать. Деду очень нравилось проводить время с правнуком. Они планировали многим заняться летом.
Джессика была рада, что обстоятельства или судьба спихнули ее с насиженного места, что она очутилась в этом маленьком городке, далеко от привычного для нее мира. Она думала, что появится здесь и сразу покажет этим неотесанным провинциалам несколько журналистских трюков, объяснит, как надо делать настоящую газету.
А вместо этого она многому училась сама. Берни Прайд был терпеливым учителем. Постепенно их жизни переплетались друг с другом, даже ее дед это заметил. Во время одного из их разговоров он попросил Джессику быть милой с этим мальчиком и не играть его чувствами.
- Предыдущая
- 17/32
- Следующая
