Иванов катер. Не стреляйте белых лебедей. Самый последний день. Вы чье, старичье? Великолепная шесте - Васильев Борис Львович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/104
• Следующая

- Меня-то ладно. - Иван потушил окурок, вернулся к Федору. - Меня-то ладно, Федя. Тут хуже дело получается. Так получается, что работяг ты премии лишишь. Квартальной премии. А ведь они-то ни в чем перед тобой не виноваты.

- Как?

- На первое место по району вышли. А если суд, то, сам понимаешь, срежут. Знамя-то еще, может, оставят, а премию…

Вошла Паша, принесла две рюмки, тарелку с огурцами.

Мужчины молча чокнулись, несколько торжественно выпили.

Федор сунул в рот огурец, сказал деловито:

- Надо, Паша, к Ефиму Лазаревичу сходить и забрать назад то заявление.

Паша молча посмотрела на Ивана.

- Это свояк нам затмение устроил, - виновато улыбнулся Федор. - Хорошо, до позора дело не дошло. Сходишь, Паша?

- Схожу.

- Ну, молодец, - с облегчением вздохнул Федор. - Умница ты у меня и душа добрая. Будь здоров, капитан, и не сердись: тошно мне, знаешь…

И вновь Иван уходил со смятением в душе. Шел, глядя под ноги, не узнавая встречных, пытаясь понять, не слишком ли дорогой ценой заплатил он, не пустив в Волгу прорвавшийся лес. Ни до чего он так и не додумался, но твердо понял, что не успокоится, пока хоть мало-мальски не наладит Никифоровым жизнь…

Володьку Пронина время от времени озаряли идеи. Были они большей частью пустопорожними, касались усовершенствования торжеств или нового способа подачи заявлений, но Пронин брался за них с такой энергией, что уже во второй инстанции истинный смысл их терялся, а еще выше к ним начинали относиться даже с интересом:

- Инициативный работник.

- Часы! - крикнул Пронин, когда Иван рассказал ему про Федора. - Часы, товарищ Бурлаков! Дело тихое, чистое: сиди себе да колупайся. И ходить не обязательно.

- Да не умеет он часы. Сроду с дизелями.

- Научим. Сегодня же свяжусь с часовой мастерской, попрошу, чтоб прикрепили к нему мастера. Пусть первое время будильники ломает. - Пронин записал что-то на перекидном календаре совсем так, как это делал директор. - Так. Заметано. Что еще?

- Насчет ссуды. Ссуду бы с него скостить, Володя. Юрий Иваныч дал распоряжение, а по вашей линии…

- Правильно критикуете: текучка заела. Соберу комитет, провернем. Заметано. Еще?

- Все, - улыбнулся Иван. - Кипишь ты, Володя, как ведерный самовар.

- Должность такая, - без ложной скромности согласился Пронин. - Народ раскачивать приходится, идеи бросать. Да, как у вас с новыми обязательствами?

- Мы старые еще не выполнили.

- Не надо за старое цепляться. Вы теперь на виду: именные. С вас и спрос другой. Прошу наметить, обсудить с экипажем.

- Ладно. Ты насчет Никифорова…

- Заметано! - Володька эффектно подал руку: - Ну, трудовых свершений вам, побед и прочее.

"Волгарь" по-прежнему бегал по затону, но Иван, занявшись делами Федора, меньше бывал на катере, и Сергей один мотался из конца в конец. Намотавшись за день, вечером аккуратно шел на занятия: кажется, ему даже нравилась эта непомерная нагрузка. Он был общительнее Ивана, быстрее сходился с людьми, и вскоре само собой получилось, что его фамилия стала чаще упоминаться на летучках, чем фамилия законного капитана "Волгаря".

В субботу Иван побежал в местком: Пронин все тянул с решением о ссуде. С утра катер нарядили тащить воз, и Еленка решила устроить генеральную приборку. Долго мыла кубрик, выколачивала на корме одеяла, морила клопов, которые нет-нет да и появлялись на катере. Сергей посмеивался:

- Смотри до дыр не промой!

Еленка сухо глянула - они почти не разговаривали - и принялась за трап. Выскребла каждую ступеньку, начала протирать перила и вдруг остановилась: на перилах химическим карандашом были написаны три имени: "ЛЮСЯ, КЛАВА, ВАЛЯ". Еленка хорошо знала этих девчонок - молоденьких кубометристок с запани. Знала и молву, которая ходила по поселку о трех подружках, зазывно голосивших двусмысленные частушки субботними вечерами. Глянула снизу на широкую спину Сергея, ссутуленную над штурвалом, усмехнулась и перенесла тряпку повыше.

В воскресенье Иван надел выходной костюм, сказал, ни к кому не обращаясь:

- К Сашку схожу.

Полез наверх, налегая на поручни. Сергей догнал его уже на палубе.

- Когда вернешься?

- А когда надо?

- Догадлив ты, капитан, - заулыбался Сергей. - Ну, часам к семи, думаю.

Иван коротко кивнул и похромал к носу. Сергей последил, как неуклюже перебирался он на затопленную баржу, как, сильно раскачиваясь, шагал к лестнице, ведущей в поселок: по тропинке он больше уже не поднимался.

Еленка убирала со стола. Сергей помолчал, прикидывая, как начать разговор: отношения были сложными.

- Как день провести думаешь?

- Мешаю, что ли? - не оглядываясь, спросила она.

- Почему мешаешь? Наоборот, предложение имею. - Он замолчал, но она продолжала так же медленно, старательно вытирать стол. - Поедем на острова?

- Вдвоем?

- Шестеро поедем. Компанией.

- Лишняя я в вашей компании. - Еленка прошла в свой закуток, грохнула кастрюлями.

- Глупая. - Он вдруг шагнул, крепко обнял. Она рванулась, но он не отпустил. Зашептал в ухо: - Разве тебя забудешь?

- Пусти. - Она мягко высвободилась. - Не надо. Прошу тебя. Пожалуйста.

В тоне ее было что-то такое, от чего он сразу перестал настаивать.

- С радостью бы с тобой вдвоем на острова уехал, но - договорился, неудобно. В одиннадцать ребята из рыбнадзора придут. А потом за девчонками заедем. Ну, гуляют ребята с ними, ну, как тут отвертишься?… - Он помолчал. - Поедем?

- Было бы куда уйти, Сережа, - ушла бы, не оглядываясь…

Гости прибыли точно. Красный, конопатый капитан катера рыбоохраны нес заботливо упакованную от посторонних глаз выпивку и авоську отборных, еще живых лещей. Быстрый, цыганского вида инспектор притащил завернутый в мешковину предмет:

- Тебе, Сергей.

Сергей развернул; это была новая сеть с крестовиной и растяжками: люлька. Мелкоячеистая, почти на три метра.

- Ну, теперь с рыбкой будем! - радостно сказал Сергей. - Теперь - порядок!

Девчонок было двое: Люся и Клава. Худенькая, с лисьим личиком и тонкими, как палки, ногами Люся с визгом бросилась на шею краснорожему здоровяку капитану. Сонная, круглая, как арбуз, Клава держалась степенно: подала каждому руку, покивала и уселась на моторный люк, подобрав толстые ноги.

Сергей гнал катер к островам, мужчины держались в рубке: были они женатыми и, хоть семьи их жили далеко отсюда, все же побаивались молвы.

У дальнего островка Сергей причалил. Мужчины развели костер на мягком, прогретом солнцем песке. Потом дружно, в шесть ножей, чистили рыбу. За обедом мужчины поили девушек портвейном, много было шуток и смеха. Еленка совсем было оттаяла, но тут угрюмый инспектор начал скучно тискать равнодушную Клаву. Рыжий захохотал, хлопнув вертлявую Люську.

- Гуляем, девки!…

Мучительно покраснев, Еленка низко пригнулась, пряча глаза. Сергей встал.

- Пойдем на катер.

На катере он наглухо задраил дверь рубки, спустился в кубрик. Еленка плакала, спрятав лицо в ладонях.

- Ну, чего? - Он тронул ее за плечо. - Брось, дураки они.

- Не уважают. За что? Ну, за что, Сережа?

- Глупости все это, мелочь. Они вообще-то ребята не плохие.

- Ох, как гадко все это, Сережа!…

Она замолчала. За глухими железными стенами чуть слышался неразборчивый визг Люськи, хохот капитана. Сергей сел рядом.

- Вытри-ка слезки, улыбнись. Ну, что ты?… Ну, хочешь, бросим их тут, уедем?

- Хочу.

- Ну, и бросим. - Он повернул ее к себе, поцеловал. - Эх, Еленка, Еленка…

- Ты что? - Она рванулась, вскочила. - Ты что это, а?…

- Дура ненормальная, - со злобой сказал Сергей.

- Не будет этого. Никогда не будет. Никогда, - как в бреду, повторяла она.

- Ну и заткнись! - грубо оборвал он. - Тоже цаца выискалась, девочку из себя строит.

Вылез из кубрика, что есть силы грохнул дверью. Еленка упала на диван, расплакалась в голос, не сдерживаясь.

• Предыдущая
• 19/104
• Следующая