Витька с Чапаевской улицы - Козлов Вильям Федорович - Страница 56

• Предыдущая
• 56/73
• Следующая

— Мы договорились после войны купить ей корову, — сказала Верочка.

— Долго ждать… Что же мне с вами-то делать? Этого ребята не знали. Витька хотел было заикнуться насчет того, чтобы его и Колю зачислили воспитанниками в полк, но вовремя спохватился: а как же девчонки? Не бросать же их на произвол судьбы? Не по-джентльменски это.

— Мы хотели на станцию, — сказала Алла. — Там какой-то пункт…

— Эвакуационный, — подсказала Верочка.

— Бомбят там днем и ночью, — покачал головой Сидор Владимирович.

— Я не хочу на станцию, — сказала Верочка.

— Живите пока здесь… Чем вам не курорт? Лес, речка, даже малина растет… Ребята повеселели. Они и не мечтали о такой жизни.

— Если что надо постирать или зашить, я смогла бы, — предложила Алла.

— Я умею петь и танцевать, — сказала Верочка.

— А вы, орлы, что умеете? — спросил Ладонщиков. Он немного повеселел. — Наверное, акробаты?

— Я знаю немецкий, — сказал Коля. Подполковник живо заинтересовался.

— Говорить, читать по-немецки сможешь?

— У меня не было практики, — замялся Коля.

— Он понимает все, что они говорят, — поддержал приятеля Грохотов. — Даже когда по радио.

— Что же ты раньше-то, дорогой мой, молчал? Я погибаю без переводчика. Был один в штабе — отозвали в дивизию. Сколько тебе лет?

— Скоро семнадцать, — не сразу ответил Коля и густо покраснел. Он в первый раз соврал.

— Пошли в штаб, — хлопнул его по плечу Ладонщиков.

— У меня разряд по стрельбе, — сказал Витька Грохотов. Но подполковник не обратил внимания на его слова. Он обнял Колю за плечи и увел с собой.

— Длинный в сорочке родился, — с завистью сказал Витька, глядя им вслед.

Желтые сосновые иголки бесшумно падали на выгоревший брезент палатки и соскальзывали вниз. Ветер раскачивал вершины деревьев, но внизу было тихо. Дым из кухонной трубы свечой поднимался вверх, там, над деревьями, его подхватывал ветер и, развеяв в клочья, уносил прочь.

Повар готовил ужин и с тревогой поглядывал на ребят. Как только командир полка ушел с долговязым Колей, он сбросил фартук и, поставив на свое место помощника, маленького косолапого солдата, подошел к расстроенному Грохотову.

— Не проболтался? — спросил он. Витька недоуменно взглянул на него, сразу не сообразив, в чем дело.

— Вы это про что?

— Куда он повел твоего приятеля? — перевел разговор на другое Сафронов.

— Выдадут Кольке форму, поставят на довольствие, и будет он воспитанником Красной Армии…

— А тебя что же? Не берут?

— Я еще маленький, — сказал Витька. — У меня на губах молоко не обсохло… Да я этих гадов-фашистов как капусту стал бы крошить!

— Тогда иди в повара… Найдется что чистить да крошить. Витька хмуро взглянул на Сафронова.

— Не буду у вас хлеб отбивать…

Сафронов оглянулся на своего помощника и сказал:

— Тут рядом березнячок, там земляники полно… Прогуляемся?

Витька пожал плечами: ему было все равно.

Земляника пряталась под небольшими кружевными листьями. На солнце ягоды были маленькие и сладкие, в тени — рыхлые, крупные. Витька ползал на коленях и рвал вкусную землянику. Белые березы с черными родимыми пятнами тихо шумели над головой. Солнце опускалось за лесом, и длинные тени опрокинулись на земляничную поляну.

Рядом рвал ягоды Сафронов. Пилотку он заткнул за ремень, и светлые волосы спустились на лоб. В те минуты, когда Витька поворачивался к нему спиной, лицо Сафронова становилось хмурым и озабоченным, глаза жесткими, но стоило мальчишке обернуться, и Сафронов добродушно улыбался, будто ему приятно было после трудового дня вот так отдохнуть в лесу с ним, с Витькой.

Он клал в рот сочные ягоды и даже причмокивал от удовольствия.

— Целина, — говорил он. — Никто не знает этого места.

— Я всем теперь расскажу про эту поляну, — отвечал Витька. — Весь полк сбежится и не оставит ни одной ягодины.

— Никому ты не расскажешь…

— Девчонкам-то можно?

— Вот и доверь тебе тайну.

— Какую тайну?

— Я весь состою из тайн… — рассмеялся Сафронов. — Да, ты мне не рассказал, как вы перебрались через линию фронта? Когда мы переходили, пять человек погибли.

— Где вы переходили? — спросил Витька, назвав населенный пункт. — Через болото?

— Оно ведь непроходимое.

— Нас дядя Кондрат провел. Он знает тропу.

— Кто это такой волшебник дядя Кондрат?

— Из Шершнева…

— А мы поперли напролом… Пятерых не досчитались.

— Жалко, что мы в тылу не встретились, — сказал Витька. — Дядя Кондрат и вас бы переправил.

— Жалко…

Витька перестал рвать ягоды и посмотрел на Сафронова.

— Как вы думаете, сколько мне лет?

— Ну, пятнадцать.

Витька даже сплюнул от огорчения.

— И военком столько же дал… Как сделать, чтобы выглядеть старше?

— И охота тебе на фронт? Без ноги-руки останешься или совсем убьют.

— Я их ненавижу, фашистов проклятых, — сказал Витька. — Глаз у меня верный, знаете, сколько бы я их убил?

— Так-то просто, думаешь, убивать? — взглянул на него Сафронов. — Фашист — он тоже не лопух: дуриком под пулю не полезет.

— Мне бы винтовку, — сказал Витька, — а еще лучше — автомат.

— Аника-воин, — усмехнулся Сафронов.

— Там, в Шершневе, был склад боеприпасов… Я рассказал летчикам — и они разбомбили. И на станции тоже разбомбили их танки. И одну бомбу обещали сбросить на комендатуру. По моей просьбе. Там гад один был — полицай Семенов.

Витька замолчал, обнаружив под тонкой березой настоящую россыпь крупной сладкой земляники. Он срывал сразу по нескольку ягод и отправлял в рот. Руки стали мокрыми от сока. Давно Витька не ел с таким удовольствием ягоды. Когда они в стакане, не такие вкусные, а на корню — объедение!

— Рассказывай, — сказал Сафронов. Он тоже срывал землянику, но ел без всякого аппетита.

— Чего рассказывать?

— Кого ты еще разбомбил?

— Я немецкий эшелон под откос пустил… А бомбили летчики, — сказал Витька. — Знаете, какие у них штурмовики? Утюжат немцев почем зря! И «мессершмитты» ничего с ними поделать не могут. Летают ИЛы над самым лесом. И бомбы бросают точно в цель.

— Можно подумать, что ты летал на них… — усмехнулся Сафронов.

— Я их руками щупал.

— Где ты так врать научился?

Витька оторвался от ягод и повернулся к повару.

— Я на аэродроме был… И ребята. Почему вы мне не верите?

— Никакого там аэродрома нет, — сказал Сафронов. — Я ведь тоже в тех местах был.

— Значит, это был мираж, — усмехнулся Витька.

— Такие немцы простаки, чтобы терпеть у себя под носом военный аэродром!

— Пройдете в ста метрах и ничего не заметите, — сказал Витька. — Маскировочка будь здоров.

— Это сразу за березовой рощей? Ну, что за болотом? Витька с любопытством посмотрел на него.

— Сдался вам этот аэродром…

— Никак не могу понять: трепач ты или…

— Я молчу, — обиделся Витька.

Он хотел подробно рассказать про Седого и взорванный эшелон, но передумал… Странный какой-то этот Сафронов. Разговаривает с ним, как с маленьким. С какой стати Витька будет врать про аэродром? Вот насчет бомбы, которую командир авиационного полка обещал сбросить на комендатуру, еще можно сомневаться… Не потому, что не сбросили. Командир не такой человек, чтобы обманывать, просто летчики могли и промахнуться. И сидит сейчас толсторожий полицай Семенов в комендатуре и допрашивает кого-нибудь… «Очухался? — спрашивает. — Аль водой побрызгать?» А может быть, и не промахнулись наши пилоты. Нет комендатуры и полицая Семенова. Одна большая воронка с водой.

— Ну вот и рассердился, — сказал Сафронов.

— Я еще никогда столько ягод не видел, — удивлялся Витька, подползая на коленях к большой березе.

— Там еще больше, — показал в другую сторону Сафронов.

Но Витька топтался возле березы. Проводил рукой по низкорослым кустикам — и в сочной зелени мерцали крупные ягоды.

Сафронов, хмуря светлые брови, о чем-то думал. Несколько раз он оглянулся на чуть заметную тропинку в траве. Было тихо, лишь ветер раскачивал вершины деревьев. Где-то неподалеку стучал дятел.

• Предыдущая
• 56/73
• Следующая