Дети морского царя - Андерсон Пол Уильям - Страница 35

• Предыдущая
• 35/86
• Следующая

Около полуночи стало ясно, что пахнет не рекой — по ту сторону полей в лесу было что-то более обширное, чем река. Озеро.

Пересохшие глотки свело судорогой, когда, поднявшись на вершину, лири снова увидели лес — высокие губчатые стены леса. Дремучий лес преградил путь к воде. Измученные, на последнем пределе сил, они не надеялись, что выдержат еще одну битву с непроходимой чащей, тем более сейчас, темной ночью, когда по лесам гуляют незнакомые враждебные духи. Уннутар, обладавший самым тонким чутьем во всем племени, сказал, что чует нечто недоброе в водах самого озера — как будто бы там затаилось некое огромное чудовище.

Ринна расплакалась:

— Хотя бы попить, иначе я умру.

— Замолчи, — одернула ее женщина с ребенком на руках. Младенец был в глубоком обмороке.

— И поесть надо бы, — сказала Миива.

На суше подданные Ванимена довольствовались скудной пищей, однако еще несколько часов трудного пути никто из них не выдержал бы без еды.

Многие совсем ослабели от голода, дети плакали и просили есть.

Ванимен с трудом сосредоточился.

— Ферма, — прохрипел он. — Колодец, хлева, овины… Свиньи, коровы…

Нас больше, чем хозяев. Они испугаются, убегут… Идите поодиночке, и быстро назад.

— Эй, слушайте и думайте, все! — громко заговорила Миива. — Домов мы нигде тут не видели, значит, эти поля принадлежат какому-то большому крестьянскому хозяйству, богатому, с полными закромами. Оно где-то недалеко. Идем!

Миива повела лири вдоль опушки леса. Через два или три часа они почуяли сильный запах пресной воды и вместе с ним запахи людей и домашнего скота.

Они вышли на берег полноводной реки, которая впадала в озеро. Недалеко от места впадения в реку ее притока стоял поселок. Лири бегом бросились к реке, спотыкаясь, падая на бегу. В небе появились первые проблески утренней зари.

И снова все рухнуло из-за нелепой случайности. Они так мало знали о людях, если же и знали что-то, то лишь о северянах, жителях рыбачьего поселка на побережье Ютландии. Они привыкли думать, что люди всегда живут в поместьях или — большинство людей — в поселках. Они упустили из виду, что на свете существуют еще и города, в которых есть городская стража, войско или крепость с гарнизоном. Бежавшие впереди увидели город, но предупредить тех, кто бежал за ними, уже не успели — все, словно обезумев, бежали к реке, к воде, бросались в волны, забыв обо всем на свете и ничего вокруг не замечая. Собаки не подняли лая, а стояли в стороне, испуганно поджав хвосты. Солдаты городской стражи, которые до того зевали и едва не засыпали на посту, подняли тревогу, разбудили своих товарищей. С недовольным ворчанием те вылезали из-под одеял. Тем временем почти совсем рассвело и стало видно, что возле брода на реке творится что-то немыслимое. Видно было, впрочем, и то, что в основном там плещутся дети и женщины и что пришлые люди не вооружены и все совершенно голые.

Иван Шубич, скрадинский жулан, поднял войско по тревоге. Спустя минуту его отряд выехал за городские ворота. Еще минута — и всадники промчались по мосту и окружили незваных гостей, преградив дорогу тем из них, кто бросился бежать. Всадников было немного, но из города уже шел к реке пеший отряд.

— Поднимите руки, как я, — и Ванимен, преодолевая мучительную сонливость, подал пример своим подданным. — Сдаюсь. Мы пойманы.

В нескольких милях к северу от Альса в леса вклинивались болота. В одном месте они близко подходили к дороге, которая вела вдоль берега моря на север. Люди редко по ней ездили из страха перед таинственными духами лесов, а также из-за того, что до самого Лим-фьорда по этой дороге не было ни поселков, ни усадеб.

Архидьякон Магнус Грегерсен не боялся ездить по безлюдной дороге, но не оттого, что его сопровождали в разъездах вооруженные стражники — никакая нечистая сила не страшна тому, кто является воителем за правое дело, за Христову веру. Простые люди, конечно же, подобными доблестями не обладали и старались поменьше ездить по лесной дороге.

Недалеко от того места, где к дороге подходили болота, однажды холодным мглистым вечером бросил якорь когг «Хернинг». Воды Каттегата тускло поблескивали, берег тонул во тьме. Последние лучи заходящего солнца озарили воды пролива ярко-алым светом, и в нем вдруг отчетливо выступили прибрежные камыши, дюны и низкорослые искривленные ивы. С берега потянул ночной бриз, он принес с собой запах гнилой болотной воды. Стояла глубокая тишина, лишь ухала изредка сова, пронзительно вскрикивал чибис, стонала выпь.

— Удивительно, что наши странствия заканчиваются в этом месте, — сказала Ингеборг.

— Не заканчиваются, а только начинаются по-настоящему, — возразила Эяна.

Нильс перекрестился: место и впрямь было гиблое. Как всякий датчанин, он слышал множество рассказов про эльфов, троллей и других таинственных обитателей лесов. Да и сам он разве не видел призрачные голубоватые огоньки, которые блуждают в лесных трущобах и заманивают людей все дальше и дальше в непроходимые дебри, на верную гибель?

Нильс почти не надеялся, что крестное знамение его спасет, ведь он совершил так много тяжких кощунственных поступков… Он робко взял Эяну за руку, но девушка руку отняла — пора было приниматься за работу.

Сначала Эяна, Тоно и Хоо должны были перенести груз с корабля на берег. В течение нескольких часов они таскали и таскали на себе золото Аверорна, которое вынесли из трюма на палубу, когда до берега было уже недалеко. Нильс и Ингеборг тем временем смотрели, не появятся ли вдруг в лесу или на дороге какие-нибудь люди — вполне могло статься, что по этим глухим зарослям рыскали бродяги и разбойники. Однако опасные соглядатаи не объявились. Ингеборг и Нильс были тепло одеты, но все же дрожали от ночного холода и стояли, крепко обнявшись за плечи, чтобы согреться.

Когда взошла заря, все золото было уже на берегу. Но поднявшееся, из моря солнце не увидело аверорнских сокровищ — на берег пал светлый туман, все вокруг отяжелело от влаги и погрузилось в безмолвие. Тоно и Эяна, с детства знавшие здешние болота, помнили про туманы, и потому накануне корабль весь день дрейфовал, не подходя близко к берегу.

Ночная тьма и утренний туман должны были скрыть золото за плотной завесой. Хоо, по-видимому, прекрасно чувствовал себя в тумане, его движения были, как всегда, уверенными. Ингеборг и Нильс к утру устали, но все же медленно поплелись за своими неутомимыми друзьями, чтобы помочь им исполнить вторую часть задачи.

Она состояла в том, чтобы спрятать золото. Тоно помнил, что недалеко от дороги должно было стоять сожженное молнией старое дерево. Они без труда его нашли. В десятке шагов от дерева, если идти прямо на запад, находился маленький, заросший ряской пруд с бурой водой, словно нарочно созданный для того, чтобы схоронить в его темной глубине сокровище. Из ивовых прутьев они сплели нечто вроде подстилки — ива не гниет в воде и может лежать на дне пруда годами. Плетеная подстилка была нужна, чтобы золото не увязло в придонном иле. Перенести сокровище с берега к пруду удалось быстро, так как работали впятером, и каждый тащил на себе столько, сколько мог унести. Теперь они перекладывали золото на плетеную подстилку, которая постепенно опускалась на дно пруда. Неизвестно, каков был общий вес сокровищ, но пруд заполнился почти доверху.

Они спешили и в спешке гнули и мяли мягкий металл, прекрасные вещи и украшения превращались в их руках в бесформенный лом. Глядя, как Тоно смял в кулаке хрупкую изящную диадему, Ингеборг не удержалась от грустной усмешки.

— Кем был человек, когда-то подаривший это украшение своей возлюбленной? — задумчиво сказала она. — Какой мореплаватель привез ее из далекой страны своей любимой? В этих драгоценностях запечатлелись последние отблески жизни тех людей…

— Надо жить своей жизнью, — отрезал Тоно, — сегодняшним днем. Все, или почти все эти безделушки тебе придется переплавить в слитки или разломать на мелкие кусочки. Не забывай, души тех, кому принадлежало золото, не погибли, они же бессмертные и, наверное, помнят друг друга.

• Предыдущая
• 35/86
• Следующая