День, когда они возвратились - Андерсон Пол Уильям - Страница 29

• Предыдущая
• 29/53
• Следующая

Яо, должно быть, прочла отвращение на лице Наследника, потому что тихо произнесла:

— Они счастливы друг с другом. Он простой плотник, и капитан не может повысить его в чине. Не сможет он унаследовать от нее и богатства, кроме как в форме «лунг» — той части, что причиталась бы их общим детям. Ее детородный возраст миновал, и он об этом знает.

Айвар подумал тогда, что Яо старается оправдать мать или даже отчима. Потом, по прошествии дней, он понял, что девочка сказала ему чистую правду — речному народу было свойственно свое собственное представление об индивидуальности.

Во-первых, что значит богатство? Те, кто не довольствовался обычной платой и заключал сделки с Ти Ши, береговым народом, мало что могли приобрести на свои доходы: на корабле просто не было места для предметов роскоши. В остальном же единственное применение денег заключалось в том, чтобы внести их в общий фонд плавучей общины. Это давало престиж. Но его можно было достигнуть и хорошей работой или, хотя и в меньшей степени, особыми талантами.

Престиж обеспечивал продвижение по службе. Однако власть, которую давала должность, не означала возможности самовозвеличения — все те же скромные привычки передавались в этом обществе из поколения в поколение.

Почему же тогда сухопутные жители считали речной народ добытчиками — честными, но изворотливыми, вежливыми, но прижимистыми? Айвар решил, что это были личные особенности тех, кто занимался торговлей с живущими по берегам Флоуна. Остальные держались обособленно. И все же это большинство находило способы выражать свои представления о жизненных ценностях.

Все эти мысли пришли к Айвару потом. Основу же для них заложила та первая встреча в капитанской каюте.

Янтарные солнечные лучи светили сквозь окна по правому борту. Они вспыхивали в друзе кристаллов на полке, сияли на свитке с изображением дерева и каллиграфической надписью. В каюте было так мало мебели, что она казалась просторной. В углу, полускрытый резным экраном, стоял стол с немногочисленным компьютерным оборудованием. В другом углу оказался книжный шкаф с богатым выбором литературы. Посередине камышовой циновки, закрывавшей всю поверхность пола, стояла низкая кольцеобразная скамья с мягкой обивкой и двумя переносными спинками для посетителей из Ти Ши, в центре находился столик.

Капитан пошла им навстречу, и Айвар подумал, что, пожалуй, был не прав насчет нее и ее мужа. Она была среднего роста, толстенькая, но с необыкновенно легкими движениями. Годы почти не оставили следа на смуглом лице с курносым носом — лишь морщинки в углах глаз и чуть заметную седину в волосах. Ее рту была явно привычна широкая улыбка. На Рио Меа были обычные синяя блуза и штаны, зори на босых ногах, на руке, протянутой для приветствия, виднелась татуировка — восходящее солнце. Рука оказалась теплой и мозолистой.

— Ахоа, благословенные пассажиры, — сказала она хрипловатым голосом. — Окажите мне честь, присядьте и примите угощение.

Рио Меа с поклоном подвела их к скамье и из смежной каюты вынесла поднос с чаем, пирожными и кусочками сырого мяса только что пойманного ихтиоида. В этот момент корабль качнуло течением — река нанесла новую мель — и женщина чуть не выронила свою ношу. Рио Меа что-то сказала на своем языке. Поймав вопросительный взгляд ифрианца, она перевела сказанное. Айвар покраснел. А он-то думал, что солдаты умеют ругаться…

Рио Меа скинула сандалии, уселась скрестив ноги напротив гостей и открыла коробку сигар, стоявшую на столике.

— Не угодно ли? — предложила она. Оба гостя отказались. — Не возражаете, если я закурю? — Айзар не был против, а Эраннат промолчал, только взъерошил гребень. Капитан зажала в зубах толстый темный цилиндр и раскурила сигару. В воздухе поплыл дым.

— Надеюсь, вам удобно на корабле, — сказала Меа. — Сэр… Эраннат… если вы дадите моему мужу указания, какая кровать вам нужна…

— Потом, спасибо, — оборвал ее летун. — Не перейти ли нам к делу?

— Прекрасно. Мне всегда говорили, что ифрианцы не тратят слов даром. Я впервые имею удовольствие встретиться с представителем вашего вида. Извините мою прямоту — вы для нас действительно диковинка. Не хочу быть назойливой, но некоторые вещи мне нужно знать — например, куда вы направляетесь.

— Мы еще не решили. Как далеко проследует ваш корабль?

— В этот раз до самого Линна. Приближается солнцестояние, Время Возвращения для моего народа.

— Нам повезло, если у меня хватит денег заплатить за столь долгую поездку для двоих, — Эраннат коснулся одного из карманов на своем переднике.

«У меня же нет денег, — подумал Айвар. — Фрайна выманила у меня все подчистую, наверняка предвидя, что мне придется покинуть табор. Зачем только ей понадобилось провоцировать разрыв так скоро?» — Он задумался и не слышал, как торговались Эраннат и Меа.

— …Хорошо, — закончил фразу Эраннат. — Значит, мы можем оставаться на корабле до самых низовий реки, если захотим. Но мы можем сойти и раньше.

Рио Меа нахмурилась за завесой едкого голубого дыма.

— Почему это? — захотела ока знать. — Вы же понимаете, господа, что я должна побеспокоиться о своем корабле, а времена сейчас непростые.

— Разве вчера, когда я прибыл на борт, я объяснил недостаточно полно? Я исследователь и изучаю вашу планету. Я примкнул к группе кочевников вскоре после того, как к ним присоединился Рольф Маринер — по каким причинам, он имеет право не объяснять. Как это часто случается, во время карнавала произошла ссора. В результате его или убили бы кочевники, или арестовали бы жители Боузвиля. Я помог ему избежать этого.

— Да, вы так и говорили — почти теми же самыми словами.

— Я не хотел обидеть вас, повторяя их, капитан. Разве люди не стремятся к точности в своих высказываниях?

— Вы не поняли меня, — ответила Меа холодно. — Вашего объяснения недостаточно. Мы могли взять вас на борт в чрезвычайных обстоятельствах, потому что это, возможно, значило спасти зам жизнь. Однако теперь нет такой спешки… Прошу вас, подкрепитесь со мной вместе — чтобы между нами не было недобрых чувств. Я ни в чем вас не обвиняю, но вы же достаточно умны, чтобы понять: я должна быть уверена, что мы не укрываем преступников. Теперь из-за оккупации мы все ходим по очень тонкому льду.

Она положила сигару в пепельницу, взяла печенье и отхлебнула чаю. Айвар заставил себя последовать ее примеру. Эраннат зажал в когтях кусочек мяса и запустил в него клыки.

— Хорошо, — сказала женщина. — Не расскажете ли вы о себе, сэр Маринер?

Большую часть дня Айвар провел в одиночестве, вытянувшись на своей койке. Его не особенно заботило, что будет с ним дальше, да и рассудок его работал не особенно хорошо. Но чувство долга или что-то еще заставило его отрепетировать свой рассказ, мусоля его, как собака кость. Теперь он выложил не задумываясь:

— Я не виновен ни в чем, капитан, кроме отвращения к терранским порядкам, а это вряд ли наказуемо, если только имперские собаки не додумались и это объявить незаконным. Вы знаете, они не только отменили свободу высказываний, но и снесли Мемориал Мак-Кормака в Новом Риме. Мои родители… ну, они не особо жалуют Империю, но все время твердят о необходимости компромисса, о том, что и мы, энейцы, не без греха. Я просто не мог больше этого выносить. Я решил отправиться в глушь и побыть одному — как вы, может быть, знаете, на берегу многие так делают — и тут встретил табор кочевников. Вот я и решил: а почему бы мне не присоединиться к ним на время? Для меня это было бы интересно, а им могло пригодиться то, что я умею делать. Прошлой ночью, как сказал мой друг, произошла бессмысленная ссора. Теперь я думаю, что ее затеяли те тинераны, которых я считал… своими друзьями, чтобы завладеть моими деньгами и руж… другими ценными вещами.

— Дело в том, что формально Рольф виноват в нападении на жителя Боузвиля. Впрочем, он не причинил тому вреда. Ему самому досталось. Не думаю, чтобы горожане подали жалобу властям. Такие вещи на представлениях тинеранов случаются часто, и все это знают. — Эраннат сделал паузу. — Жители не знают причин. Мне они известны.

• Предыдущая
• 29/53
• Следующая