Обитаемый остров Земля - Скляров Андрей Юрьевич - Страница 81
- Предыдущая
- 81/173
- Следующая
При этом, первооткрыватель-земледелец почему-то считает, что ему мало дополнительно взваленных на себя трудностей по выращиванию растений, и еще больше усложняет себе задачу, вводя еще и самую сложную технологию обработки урожая, какую только можно было придумать.
«Зерно — чрезвычайно трудоемкий продукт не только с точки зрения выращивания и сбора урожая, но и с точки зрения его кулинарной обработки. Прежде всего приходится решить проблему вышелушивания зерна из прочной и твердой оболочки, в которой оно находится. А для этого требуется специальная каменная индустрия — индустрия каменных ступ и пестиков, с помощью которых и осуществляется данная процедура» (там же).
Но
«…главные трудности начинаются потом. Полученные цельные зерна древние земледельцы растирают в муку на специальных каменных зернотерках — своеобразных ручных «жерновах», и степень трудоемкости этой процедуры, пожалуй, не имеет себе равных. Казалось бы, снова загадка: ведь куда проще сварить кашу и не мучиться с превращением зерен в муку. Тем более что питательная ценность от этого отнюдь не страдает. Однако факт остается фактом: начиная с X тысячелетия до новой эры «злаковое человечество» создает целую индустрию зернотерок, превращающих зерна в мукэ, а сам процесс обработки зерна — в настоящую мэку» (там же).
Рис. 175. Каменные зернотерки ольмеков
Что же получает этот «герой-землепашец» в обмен на ударное преодоление как бы самому себе состроенных затруднений?..
По принятой в политэкономии и исторической науке точке зрения, с переходом к земледелию человек будто бы решает свои продовольственные проблемы и становится менее зависимым от капризов окружающей природы. Однако объективный и непредвзятый анализ категорически отвергает это утверждение — на самом деле жизнь только усложняется!.. По множеству параметров раннее земледелие вовсе не улучшает, а ухудшает условия существования древнего человека. В частности, «привязывая» к земле и лишая его свободы маневра в неблагоприятных условиях, оно зачастую приводит к периодам голода, практически незнакомым охотникам и собирателям.
«По сравнению с ранними земледельцами, с людьми, осваивающими азы производящего хозяйства, охотники-собиратели во всех отношениях находятся в гораздо более выигрышном положении. Земледельцы больше зависят от капризов природы, так как их экономика не столь гибка, они, по сути, привязаны к одному месту и к весьма ограниченному кругу ресурсов. Рацион их однообразней и в целом бедней. И, конечно, по сравнению с охотой и собирательством хозяйство земледельцев более трудоемко — поля требуют постоянной заботы и ухода» (Л.Вишняцкий, «От пользы — к выгоде»).
«Земледельцы резко теряют в подвижности, в свободе перемещения, а главное, земледельческий труд отнимает очень много времени и оставляет все меньше возможностей заниматься охотой и собирательством «на параллельных» основаниях. И неудивительно, что на ранних ступенях освоение земледелия не только не давало каких бы то ни было преимуществ, но и, наоборот, приводило к заметному ухудшению качества жизни. Стоит ли удивляться, что одним из ближайших следствий перехода к земледелию становится сокращение продолжительности жизни?» (А.Лобок, «Привкус истории»).
«Кроме того, по мнению большинства ученых, земледельческо-скотоводческие поселения, многолюдные и скученные, были в гораздо большей степени, чем стойбища охотников, живших обычно небольшими группами по двадцать пять — пятьдесят человек, подвержены инфекциям» (Л.Вишняцкий, «От пользы — к выгоде»).
Ну и насколько логичным и закономерным выглядит теперь переход наших предков от охоты и собирательства к земледелию?.. Думается, настолько же, насколько «ясной и очевидной» предстает перед нами (в свете вышеперечисленного) общепринятая точка зрения на данный вопрос…
Вне всякого сомнения, она терпит крах абсолютно по всем позициям!!!
Этнографы давно уже убедились в том, что так называемый «примитивный» человек вовсе не так глуп, чтобы ввергать себя в столь суровые испытания, какие возникают на «пути к цивилизованности» через переход к земледелию. Возможно, потому что этот «примитивный» человек не изучал политэкономии…
«Можно считать вполне установленным тот факт, что многие группы охотников-собирателей, живя бок о бок с земледельцами и скотоводами, были хорошо знакомы и с земледелием и скотоводством. Однако это вовсе не повлекло за собой немедленного перехода от охоты к скотоводству, от собирательства — к земледелию» (там же).
«Заимствование… носит сугубо избирательный характер — перенимается лишь то, что легко вписывается в традиционный образ жизни, не нарушает его и не требует коренной перестройки. Скажем, заимствуются орудия, делающие более эффективной охоту. Например, в Южной Африке, судя по археологическим данным, бушмены соседствовали со скотоводами-готтентотами уже, по крайней мере, с начала нашей эры и, следовательно, не менее двух тысячелетий имели под боком «наглядное пособие» по изучению производящего хозяйства. И что же? Лишь в нашем столетии стали они переходить от привычного существования за счет охоты и собирательства к новым для них формам жизнеобеспечения. И делают это лишь под давлением суровой необходимости — в условиях быстро скудеющей природы» (там же).
В свете выявленных к настоящему времени недостатков перехода к земледелию становится абсолютно ясно, почему этнографы не обнаружили у охотников-собирателей никакого стремления начать жизнь по образу и подобию своих соседей земледельцев. Плата за «прогресс» оказывается слишком высокой, да и сам прогресс сомнительным.
И дело вовсе не в лени, хотя «лень» и могла внести свой вклад… Афоризм «человек по своей природе ленив» имеет глубинную основу — человек, как любая другая живая система стремится к желаемому результату, пытаясь израсходовать как можно меньше энергии. Поэтому ради обеспечения себя едой ему просто нет смысла бросать охоту и собирательство и переходить к изнуряющему труду земледельца.
Но с какой же стати вольные охотники и собиратели на заре нашей истории все-таки отказались от традиционных форм самообеспечения продовольствием и водрузили на себя ярмо тяжелейшего труда? Может быть, в силу каких-либо чрезвычайных обстоятельств и под их давлением наши далекие предки вынуждены были оставить благостную и спокойную жизнь потребителей природных даров и перейти к полному изнурительного труда существованию земледельца?..
* * *
Археологические данные свидетельствуют о том, что попытка освоения земледелия, например, на Ближнем Востоке (X–XI тысячелетия до новой эры) происходила в условиях последствий некоего катаклизма глобального масштаба, сопровождавшегося резким изменением климатических условий и массовым вымиранием представителей животного мира. И хотя непосредственно катастрофические события, которые соотносимы как раз со Всемирным Потопом, имели место в XI тысячелетии до нашей эры, их «остаточные явления» прослеживаются археологами еще в течение нескольких тысячелетий.
Естественно, что в условиях сокращения (из-за катаклизма) «кормовой базы» — и особенно в условиях «демографического взрыва», то есть в условиях быстрого роста численности людей — вполне могла возникнуть ситуация острого дефицита пищевых ресурсов для наших предков, вынужденных вследствие этого осваивать новые способы обеспечения себя питанием. На это и опирается принятая историками точка зрения. Однако есть некоторые сомнения в том, что события разворачивались именно по этому сценарию.
Во-первых, катастрофические последствия событий XI тысячелетия до нашей эры — то есть последствия Всемирного Потопа — имели глобальный характер и, конечно же, затронули не только представителей флоры и фауны, но и самого человека. Оснований же считать, что человечество (в его примитивной, природной стадии существования) пострадало намного меньше окружающего его живого мира — нет никаких. То есть, численность населения должна была также резко сократиться, тем самым ощутимо компенсировав сокращение «кормовой базы».
- Предыдущая
- 81/173
- Следующая
