Выбери любимый жанр

Промах гражданина Лошакова - Коваль Юрий Иосифович - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

– Вам кого, товарищ? – раздражённо спросил капитан. – Здесь оперативное совещание. Закройте дверь.

– Нет, нет! – вскричал старшина. – Совещание уже кончилось. Заходите!

– А я говорю: закройте дверь!

Товарищ в кожаном некоторое время слушал эти препирательства и наконец сказал:

– Приехал подключаться.

– Что такое? – не понял капитан, вглядываясь в посетителя. – Подключаться? Позвольте, это не вы проходили по делу о краже мешка картошки?

– А также по делу о хищении телёнка гражданки Курицыной, – подтвердил вошедший, – а также по делу об убийстве инкассатора картошинского банка, а также…

– Василь Феофилыч! – взревел капитан. – Неужто?

Старшина Тараканов, бледнея, поднялся с сундука и раскрыл объятия:

– Вася!

Тут капитан, старшина и человек в кожаном слились воедино в дружеском порыве, и когда милиционер Загорулько, возмущённый хвостом под лавкой, влетел в кабинет, он увидел картину, очень похожую на скульптуру «Все мы трое – одно».

И тут настало время окончательно сообщить читателю, что человек в кожаном пальто был самый настоящий Вася Куролесов.

– Подключаюсь, – говорил он, выходя из объятий кармановской милиции, – хочу подключиться!

Глава шестая. Преступная чёрная точка

И ведь было к чему подключаться.

Оперативная машина «газон», фырча и ворча бензиновым животом, мчалась на место преступления. Машина была выкрашена в зелёный цвет и имела на борту надпись «Изыскательская». Но это было только с одной стороны. С другой она была покрашена в синий и надпись имела «Сантехника».

Шофёр Басилов жал на педали, рядом с ним трясся капитан. Гражданин Лошаков, к которому очень подходило слово «потерпевший», мучительно вздрагивал на заднем сиденье рядом с Васей и Таракановым. Потрясённый бандитским ограблением, он был ещё дополнительно ошеломлён тем, что попал в город Карманов.

«Как же это я промахнулся мимо Курска?» – мучительно раздумывал он.

– Вот оно! – закричал Лошаков. – Вот оно, место преступления!

Машина остановилась, и место преступления чуть-чуть отодвинулось, не давая колёсам себя.

В чистом поле, в чистом снежном поле лежало, как известно, место преступления. Ничтожной одинокою точкой под бесцветным небом. И ничего особенного в этом месте, конечно, не было. Только босые следы Лошакова, которые направлялись в город, как они думали, Курск, и следы санных полозьев, которые двигались в другую сторону.

– В город Картошин, – сказал старшина. – В Картошин поехали на рынок баранов продавать.

Машину развернули и поехали по следам санных полозьев в город Картошин, а место преступления осталось лежать в чистом поле под серым небом. Когда-нибудь послезавтра пойдёт снег, занесёт следы босых ног, растают к весне снега, вырастут на месте преступления клевер и ромашка девичья, и никто уже не узнает, что над ромашкою когда-то с гражданина Лошакова сняли сапоги.

«Вот так и ходи по земле, – размышлял Вася, – кто знает, простая ли это земля? А не место ли это прошлого преступления?»

Вася глядел на белые поля, на дальние деревни и видел там, вдали за снегами, колокольню, а под ней какую-то чёрную точку. И поля, и деревни, и колокольня, и особенно эта чёрная точка казались ему связанными с различными преступлениями.

– Точка, – сказал он, поднимая палец, – возможно, преступная.

– Что ещё за точка? – заворчал капитан. – Где бинокль?

Бинокль вытащили из-под сиденья, стёрли с него, так сказать, машинное масло и направили окуляры на точку, возможно, преступную.

– Санная подвода, – сказал капитан и передал бинокль потерпевшему. – Гляньте, не ваша ли?

Потерпевший долго пристраивал бинокль к носу, крутил его и вертел.

– Не пойму, моя ли кобыла? Хвост вроде тот, а баранов не видно.

До деревни Спасское, чью колокольню заприметил Вася, оставалось два километра, когда двусторонняя машина стала настигать санную подводу.

– Моя кобыла Секунда, моя! – тревожно шептал потерпевший. – И тулуп вон тот справа мой!

– Ложись! – приказал ему капитан, и потерпевшего затолкали на дно машины, где давно уже дремал Матрос.

Потерпевший съёжился рядом, что-то шепча про баранов.

Заприметив машину, санная подвода съехала с дороги. Ясно были видны два человека в санях. Один держал руку в соломе, которая прикрывала обрез, другой прятался за бараном.

– Сейчас стрелять начнут, – сказал шофёр Басилов, и старшина клацнул пистолетом.

«Вот тебе и подключился, – думал Вася. – Сейчас так ляпнут пулею в лоб – сразу отключишься… Эх, оружия у меня нет! Что делать? Остаётся одно – гипноз. Буду их гипнотизировать!»

И тут Вася предельно напряг свою переносицу, впился глазами в санную подводу, и его огромный гипноз устремился к бандитам.

Волны гипноза потянулись над снежным полем, поплыли медленно, опутали санную подводу невидимой нитью, и немедленно заснули в санях два гусака, зевнул баран…

– Слушай мою команду! – сказал капитан.

Глава седьмая. Варвары

– Кажись, погоня… Зря мы этого лопоухого живым оставили – настучал.

– Да нет, это не погоня. Это какой-нибудь председатель колхоза едет на скотный двор.

– А я говорю: погоня! Главное – стреляй первым. Как только машина встанет – сразу по стёклам!

– Съедем с дороги в сторону… в сторону! Тпрру, дохлятинка!

«Газон» настигал. Ржавый снег летел из-под его бензинового брюха. Секунда прянула влево, и сани врезались в снег. «Газон» с рёвом промчался мимо. Он ворчал и ворчал, удаляясь.

– «Сантехника», а ты говорил – погоня.

– Пронесло… – вздохнул Обрез, переводя дыхание. – Тьфу, чёрт, не пойму, что это в воздухе, нитки какие-то?!

– Паутина, что ли? – сказал и Наган, обтирая нос и лоб.

– Откуда зимой паутина?

Так и не разобравшись, откуда взялась паутина, и, конечно, не догадываясь, что это следы Васиного гипноза, они снова выбрались на дорогу и поехали к деревне Спасское. Миновали первые баньки и сараи, занесённые снегом. В деревне гоготали гусаки, из мешков сдержанно им отвечали. Было воскресенье, из-за сарая доносилась песня:

Сладку ягоду ели вместе,
Горьку ягоду я одна.

На дорогу вывалились три мужика в валенках и полушубках. Они шатались и горланили про сладку ягоду. Один шапку где-то потерял, размахивал руками, оступался и падал, его кое-как подымали. Под ногами пьяных крутилась собачонка. Она повизгивала и лаяла, недовольная хозяином.

– Во ведь пьяный, – сказал Обрез, – как новогодняя ёлочка.

– Да они все как ёлочки.

И вправду, рожи у мужиков сияли и сизели, носы краснели, глаза горели.

– Эй, с дороги, варвары! – крикнул Обрез, привставая в санях.

– Милый… дай кобылу поцелую! – крикнул варвар без шапки и чуть не упал под лошадь. – Кобыл, а кобыл! Иди сюда!

И он вправду схватил кобылу под узду, чмокнул в нос.

– С дороги! С дороги! – кричал Обрез. Пьяные расступились, а рыжая собачонка вдруг вскочила в сани и вцепилась в барана. Безымянный баран заблеял.

– Ты что это, а? Барана трогать! – закричал Наган, стараясь отодрать собаку от барана.

– Нет, я всё-таки тебя поцелую! – услышал он в левом ухе и почувствовал, как его охватили ласковые милицейские руки, а собственные его руки оказались скрученными в один миг.

– Тпрру… приехали! – послышалось и в правом ухе, и Наган увидел, как обнимают варвары Обреза-напарника, а один из них, с длинными рыжими усами, тычет в нос Обрезу наган!

В город Карманов все отправились уже на двусторонней машине.

Гражданин Лошаков плёлся следом за машиной на своей Секунде. Обрез всё старался высунуться из окна и плюнуть в потерпевшего.

– Прекратите! – строго одёргивал его старшина. – Это некультурно.

Глава восьмая. Стрелять только в лоб и по делу

Да, так уж сложилось дело. Обогнав бандитов, капитан Болдырев спрятал машину в деревне, за сараями. У какой-то бабки раздобыли валенки, у какого-то дедка – рваный полушубок, переоделись и вышли на дорогу встречать бандитов. Тут надо заметить, что всю операцию капитан продумал быстро и точно, но никак не ожидал, что старшина Тараканов затянет вдруг «Сладку ягоду» и станет целовать кобылу.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело