Расплата - Джексон Лайза - Страница 7

• Предыдущая
• 7/100
• Следующая

– Недостаточно? – спросил Бенц, с ужасом ожидая продолжения.

– Нет. У него был меч, – прошептала она, заметно дрожа и зажмуриваясь, словно пытаясь отгородиться от этого воспоминания. – Он нанес три удара по ее склоненной голове.

– Господи! – пробормотал Монтойя.

На глаза Оливии Бенчет навернулись слезы, и она несколько раз моргнула. Либо она была чертовски хорошей актрисой, либо действительно верила в свои собственные заблуждения.

– Это... это было ужасно. Ужасно.

Бенц бросил взгляд на Монтойю, протягивая Оливии упаковку платков. Она вытащила несколько штук и со смущенным видом вытерла глаза.

– Извините.

– Не беспокойтесь, все в порядке, – ответил Бенц. Он точно не знал, что происходит, но так или иначе Оливия Бенчет, несомненно, была на грани нервного срыва. Он решил действовать в соответствии с правилами и официально зафиксировать ее показания. На всякий случай. Ненормальная или нет, но она была напугана до смерти. – Давайте начнем сначала. Если с вами все в порядке, я запишу ваши показания на пленку.

– Пожалуйста... прекрасно... как угодно. – Она махнула пальцами, словно ей было все равно, что он делает, затем глотнула кофе. Бенц же тем временем нашел свой магнитофон, вставил в него чистую кассету и нажал кнопку записи.

– Двадцать второе ноября, беседа с Оливией Бенчет. Со свидетельницей находятся детективы Рик Бенц и Рубен Монтойя. – Повернув микрофон так, чтобы ей было легко говорить в него, он произнес: – А теперь, мисс Бенчет, назовите свое имя по буквам и сообщите ваш адрес...

Пока крутилась пленка, а он делал пометки, Оливия держала в руках стаканчик кофе и говорила мягким и более спокойным голосом. Она рассказала, что живет за пределами города на реке, сообщила ему свой адрес и номер телефона, а также название магазина, в котором работает, «Третий глаз», – неподалеку от Джексон-сквер [4]. В Луизиану она переехала несколько месяцев назад, чтобы позаботиться о больной бабушке, а до этого жила в Тусоне.

Отвечая на вопросы Бенца, она повторила большую часть того, что уже рассказала. Детектив делал небрежные пометки, слушая, как она объясняет свое «видение», посетившее ее лишь несколько часов назад, ее уверения в том, что она «видела» священника, приковавшего цепью обнаженную женщину к раковине в дымной комнате, и что женщина не раз просила пощады.

Голос Оливии перешел в тихий шепот, почти в бормотание, словно она пребывала в трансе и отрешилась от маленького кабинета Бенца с кучами папок, переполненной мусорной корзиной и погибающим бостонским папоротником, который застилал пол засохшими листьями.

– ...убедившись, что по радио передают нужную ему музыку, какой-то гимн, он взял меч, – сказала она, снова повторив, что он нанес три удара. – Я почувствовала, что он спешит, вероятно, из-за пожара или боязни быть пойманным, но, закончив свое дело, он залез в карман, вытащил что-то вроде ожерелья и повесил его на головку душа. Радио играло какую-то странную музыку, а дым был таким густым, что я почти ничего не видела, но мне кажется, он снял с себя облачение и оставил его там.

– Получается, он был голым? – вмешался Монтойя. Он стоял, прислонившись к дверной коробке, сложив на груди руки и совершенно забыв, что в одной из них стакан кофе. – Может, вы заметили что-нибудь особенное, например татуировки, родинки, родимые пятна.

– Он не был голым. На нем было что-то вроде костюма для подводного плавания или плотно облегающего костюма велосипедистов. Одежда была совершенно черной.

– И лыжная маска закрывала всю его голову.

– А перчатки? – спросил Монтойя.

– Да. – На ее лице дрогнул мускул, и она посмотрела в открытое окно. – Мне кажется... у меня такое странное ощущение... что он каким-то образом знал или чувствовал, что я наблюдаю за ним.

Чокнутая. Самая что ни на есть ненормальная. Ему очень не хотелось так о ней думать, потому что она казалась такой убежденной в том, что видела, но Бенц решил, что Монтойя прав. Какой бы интригующей ни была Оливия Бенчет, она явно не дружила с головой. Красивая – с растрепанными русыми волосами и полными губами, – но сумасшедшая. Сидя напротив него, то маленькая и беззащитная, то сердитая и грубая, но всегда воодушевленная, она отчаянно пыталась заставить его поверить в свой рассказ.

Пока он не верил.

– Этот священник-убийца. Как он узнал, что вы наблюдаете за ним? Он вас видел? – спросил Рубен.

– Не знаю. Я не могу этого объяснить, но клянусь, он смотрел на меня.

Монтойя не отступался.

– Как он мог вас видеть? Ведь вас там не было, верно? Вы находились в доме своей бабушки... это был смутный сон.

– Был дым, но я видела сквозь него. Мне казалось, что я смотрю через стекло или прозрачный пластик, окно, может быть... – Сокрушенно вздохнув, она поставила недопитый стакан кофе на стол, затем убрала непослушные волосы с глаз. – Я понимаю, что вы не хотите верить мне, и было бы проще, если бы я исчезла, но я знаю, что это случилось. – Она устремила взгляд на Бенца. – Я готова поклясться жизнью.

Бенц опустил взгляд на лежащий перед ним блокнот. Из внешнего офиса до него доносились звонки телефонов, гул голосов и щелчки клавиатуры, и ему казалось, что он попусту тратит время. Но все же он решил ее выслушать.

– Хорошо. Продолжайте. Вы сказали, что священник снял с себя одежду. Что произошло потом? Куда он направился?

– Он ушел. Вышел через дверь ванной.

– Вы не последовали за ним?

– Не думаю, что это возможно. Так не получается.

– А как получается?

– Я бы и сама хотела это знать. Я обычно вижу отдельные фрагменты, которые с трудом удается связать воедино. На этот раз все было гораздо полнее, но... но затем... я проснулась.

Удобно, подумал Бенц, но воздержался от комментариев. Наконец заговорив, он старался удержаться от скептицизма в голосе.

– Вы помните что-нибудь еще? Вы не заметили что-нибудь особенное, что могло бы помочь нам отыскать дом или квартиру, где это произошло?

– В здании был пожар, – раздраженно ответила она. – Наверное, это несколько облегчит поиск.

Он не попался на удочку.

– Вы уверены, что это произошло в Новом Орлеане?

– Играло радио. Я узнала одну из программ. Значит, это было поблизости, я думаю и... не могу этого объяснить, но чувствовалось, что он в городе или неподалеку... о боже. – Она вздохнула и покачала головой. – Вы мне все еще не верите, да?

– Я просто пытаюсь разобраться в том, что вы говорите, чтобы добраться до фактов. – Хотела она этого или нет, но она раздражала его, выводила из себя. Сначала она была совершенно уверена в том, что она видела, а потом признает, что похожа на ненормальную. Готова расплакаться и через секунду злится как черт. У него имелось с дюжину вопросов, но он больше не хотел ее волновать. И если она лжет, то можно положиться на старое изречение: «Дай ей волю, и она сама себя загубит».

– Итак, – мягко произнес Бенц, – вам известно лишь следующее: кого-то убили, почти обезглавив, сделал это священник, которого вы не сможете опознать, в здании, которое вы не в состоянии описать, но вы почему-то уверены, что это произошло здесь. В Новом Орлеане.

Она опустила взгляд на свои руки.

– Да. Я... я не могу вам сказать, где именно. Но я точно знаю, что это случилось сегодня утром.

– Потому что именно тогда вам что-то снилось.

Ее щеки вспыхнули.

– Нет... я допускаю, что видения могут происходить одновременно с самим действием, но я в этом не уверена. Однако, детектив, как я уже говорила, в той проклятой ванной было радио, и ведущая программы «Полуночные признания» доктор Сэм говорила о важном дне в истории, дне, когда был убит президент Кеннеди. Это сегодня – двадцать второе.

– Конечно, – сказал Монтойя.

– Значит, это важно?

– Не знаю!

– Послушайте, – сказала она, направив палец прямо на него, глаза ее метали молнии. – Я уже была здесь. Я разговаривала с детективом Бринкманом, и каждый раз он отшивал меня, но когда я прочитала о вас двоих, я подумала, может быть, вы другие. Что вы мне поможете. Что каким-то образом вы найдете способ не допустить повторения того, что случилось этой ночью.

• Предыдущая
• 7/100
• Следующая