Дворец полуночи - Сафон Карлос Руис - Страница 33

• Предыдущая
• 33/49
• Следующая

— Дешевая философия, — не осталась в долгу Шири.

— Дорогая Шири, дешевизна является единственным достоинством философии, — возразил Бен.

Йен поднял руку, объявив перемирие.

— Спокойной ночи вам обоим, — сказал он и направился прямиком в башню.

Через десять минут все трое спали глубоким непробудным сном. Усталость оказалась сильнее страха.

От парадной лестницы Индийского музея Сет спустился по Чоуринги-роуд на полмили к югу и на Парк-стрит свернул на восток. Он держал путь к кварталу Бишнупур, где вблизи шотландского погоста находились руины старой тюрьмы Керзон-Форт. Шотландское кладбище, пребывавшее не в лучшем состоянии, было заложено там, где в древности заканчивался город. В ту эпоху высокий уровень смертности и быстрота, с какой тела разлагались, вынуждали выносить захоронения за пределы Калькутты из соображений безопасности общественного здоровья. По иронии судьбы шотландцы, десятилетиями заправлявшие всей торговой деятельностью Калькутты, обнаружили, что не могут позволить себе хоронить усопших рядом с могилами своих соседей англичан. Им пришлось открывать собственное кладбище. Богачи в Калькутте не желали делиться с теми, кто беднее, даже после смерти.

Сет приблизился к руинам тюрьмы Керзон-Форт и понял, почему их до сих пор не отправили под снос, что являлось распространенной практикой в Калькутте. Остов здания, казалось, висел на ниточке, готовый в любой момент обвалиться на прохожих при малейшей попытке нарушить его равновесие. Пожар разрушил тюрьму как карточный домик, проделав дыры в стенах и беспощадно уничтожив балки с опорными столбами. Сквозь оконные проемы виднелись обугленные потолки, напоминавшие больные десны старого животного.

Сет подошел к воротам здания и спросил себя, как, интересно, он собирался что-то выяснять в этой куче жженых деревяшек и кирпичей. Не вызывало сомнений, что от прошлого в развалинах не сохранилось никаких следов, кроме металлических решеток и камер, превратившихся под занавес в настоящие душегубки.

— Пришел в гости, мальчик? — прошелестел за спиной Сета дрожащий голос.

Сет, вздрогнув, повернулся. К нему обращался древний старик, одетый в лохмотья. Его руки и ноги покрывали обширные гнойные язвы. Темные глаза смотрели тревожно сквозь маску грязи на лице, поросшем редкой бородой — седые космы явно подравнивали ножом.

— Это тюрьма Керзон-Форт, господин? — спросил Сет.

Глаза нищего расширились, когда он услышал небывалое обращение из уст мальчика, и беззубая улыбка расцвела на пересохших губах.

— То, что от нее осталось, — ответил он. — Ищешь работу, сынок?

— Ищу сведения, — ответил Сет, стараясь отвечать старику такой же доброжелательной, вежливой улыбкой.

— Мир принадлежит невеждам, никто ничего не хочет знать, кроме тебя. И что тебя интересует, мальчик?

— Вам знакомо это место? — спросил Сет.

— Я тут живу, — отвечал нищий. — Когда-то оно было моей тюрьмой, а теперь стало домом. Судьба была милостива ко мне.

— Вы были заключенным в Керзон-Форт? — уточнил Сет, не в силах скрыть изумление.

— Некогда я совершил много серьезных ошибок… И должен был заплатить за них, — пространно ответил нищий.

— До каких пор вы сидели в этой тюрьме, господин? — спросил Сет.

— До конца.

— И вы находились в здании в ночь пожара?

Нищий распахнул лохмотья, прикрывавшие тело, и мальчик с ужасом увидел длинный багровый шрам от большого ожога, обезобразивший грудь и тянувшийся до шеи.

— Тогда вы, может, сумеете мне помочь, — сказал Сет. — Моим друзьям угрожает опасность. Вы не помните заключенного по имени Джавахал?

Нищий закрыл глаза и медленно покачал головой.

— Никто из нас не называл здесь своих настоящих имен, сынок, — пояснил старик. — Имя, как и свободу, мы оставляли за порогом тюрьмы и верили, что если его не коснется мерзость этого места, то мы получим его обратно незапятнанным и не обремененным прошлым, когда выйдем. Конечно, этого не случалось…

— Человек, которого я имею в виду, сел в тюрьму за убийство, — добавил Сет. — Он был молод. Именно он устроил пожар, уничтоживший тюрьму, и сбежал.

— Кто устроил пожар? — недоверчиво воскликнул нищий. — Пожар начался в котлах. Взорвался один из масляных клапанов. Я находился не в камере, выполнял трудовую повинность. Это меня и спасло.

— Тот человек подготовил пожар, — не сдавался Сет. — А теперь хочет убить моих друзей.

Нищий с сомнением покачал головой, но потом кивнул.

— Возможно, сынок, но, в общем, какая разница? — уступил он. — В любом случае я бы не беспокоился о твоих друзьях. Этому человеку, Джавахалу, вряд ли уже удастся им навредить.

Сет нахмурился.

— Почему вы так говорите? — спросил он в замешательстве.

Нищий расхохотался.

— Сынок, в то время — в ночь пожара — я не дорос еще до твоих лет. Я был самым младшим в тюрьме, — ответил он. — Тому человеку так или иначе перевалило бы уже за сотню.

Сет потер виски, совершенно растерявшись.

— Минутку, — сказал он, — разве тюрьма сгорела не в 1916 году?

— В 1916? — снова засмеялся старик. — Сынок, ты с луны свалился? Керзон-Форт сгорела на рассвете 26 апреля 1857 года. Ровно семьдесят пять лет назад.

Сет с открытым ртом уставился на старика, который наблюдал за выражением его лица с любопытством и долей сочувствия, ибо парень явно испытал потрясение.

— Как тебя звать, сынок? — спросил старик.

— Сет, господин, — ответил расстроенный мальчик.

— Жаль, что не смог тебе помочь, Сет.

— Вы помогли, — ответил он. — Я могу что-нибудь сделать для вас, господин?

Глаза нищего заблестели на солнце, и на губах появилась горькая улыбка.

— Ты можешь повернуть время вспять, Сет? — спросил нищий, разглядывая свои ладони.

Сет печально покачал головой.

— Тогда ты ничего не можешь сделать для меня. Иди теперь к своим друзьям, Сет. Но не забывай меня.

— Не забуду, господин.

Нищий улыбнулся в последний раз и, взмахнув на прощание рукой, повернулся и нырнул в развалины сгоревшей тюрьмы. Сет дождался, пока он скроется под сенью руин, и отправился своей дорогой под горячим утренним солнцем. Горизонт затянула пелена черных клубящихся туч, медленно расплывавшихся по небу, словно пятна крови в прозрачном озере.

Майкл замер в начале улицы, которая вела к дому Ариами Бозе, и ошеломленно смотрел на дымившиеся останки жилища пожилой дамы. Обитатели квартала молча стояли во дворе сгоревшего дома и наблюдали за полицейскими, которые разгребали обломки и опрашивали соседей. Майкл подбежал к пожарищу и протолкался сквозь плотное кольцо зевак и местных жителей, подавленных происшествием. Его остановил полицейский.

— Извини, парень. Туда нельзя, — резко сказал он.

Майк заглянул полицейскому через плечо и увидел, как двое его коллег поднимают упавшую балку. Дерево до сих пор тлело и сыпало во все стороны искрами.

— А женщина, жившая в доме? — спросил Майкл.

Полицейский посмотрел на него недоверчиво и раздраженно.

— Ты ее знал?

— Это бабушка моих друзей, — ответил Майкл. — Где она? Погибла?

Несколько мгновений полицейский молча глядел на него с каменным выражением лица и наконец покачал головой.

— О ней ничего не известно, — сказал он. — Один сосед говорит, что видел, как кто-то пробежал по улице сразу после того, как запылала крыша. А теперь уходи. Я тебе и так сказал больше, чем следовало.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил Майкл, отступая и смешиваясь с людьми, теснившимися у пепелища в ожидании возможных мрачных открытий.

Выбравшись из толпы зевак, Майкл окинул взглядом соседние дома в поисках подсказки, куда могла скрыться пожилая женщина, хранившая тайну, которую они с Сетом почти раскрыли. Оба конца улицы терялись в неразберихе домов, рынков и дворцов «черного города». Ариами Бозе могла спрятаться где угодно.

Мальчик поразмыслил несколько мгновений, рассмотрев разные варианты, и в результате решил попытать счастья на востоке. Он направился к берегам Хугли, где тысячи паломников окунались в священные воды дельты Ганга в надежде смыть грехи. В большинстве случаев вместо очищения они получали простуду и другие болезни.

• Предыдущая
• 33/49
• Следующая