Ветер прошлого (Забытая мелодия для флейты) (СИ) - Риз Екатерина - Страница 17

• Предыдущая
• 17/29
• Следующая

— Иди.

Оставшись с Бариновым наедине, Татьяна окончательно растерялась. Пила чай маленькими глотками и «с увлечением» разглядывала цветы на фарфоровом чайнике.

— И как ты до этого додумалась?

Она посмотрела на Романа, не сразу сообразив, о чём он говорит.

— До песен, — пояснил Баринов. — Он ведь пел по-английски, я слышал.

Таня сдержанно улыбнулась.

— Если бы ты знал, сколько раз мы эту песню спели, прежде чем результат появился. Раз пятнадцать. Я, если честно, думала, что Артёма так надолго не хватит, но… Хорошо, если поможет.

Баринов покачал головой.

— Я бы никогда не додумался… песенки с ним петь.

Да и не стал бы, закончила про себя Таня его мысль.

— Его нужно просто заинтересовать. Видишь, получилось. Мы сегодня «Шрека» смотрели, и я заметила, что эта песня ему очень нравится. Вот и решила попробовать. Перевод написала, чтобы он понял, о чём поёт и… Всё.

Его пристальный взгляд сбивал с мысли. Роман разглядывал её со странным любопытством. Пил чай, откинувшись на стуле, и поглядывал на Татьяну. А в глазах появилось прежнее выражение — смотрел на неё как когда-то, с неподдельным интересом, словно, до этого момента никогда не встречал таких, как она. Изучал, гадал, удивлялся и не понимал. Тане так казалось, что не понимает. А возможно и смеётся над ней.

Из комнаты послышалась музыка, но не очень громкая, и Роман только оглянулся в сторону гостиной, но говорить ничего не стал.

— Значит, вы сегодня по гостям ходили?

Тане послышались в его голосе недовольные нотки, и она насторожилась.

— Да… Артёму захотелось чего-то нового. Он же сидит дома уже несколько дней, Ром… Вот мы и развеялись немного.

— А что ты так нервничаешь? Я не прошу тебя оправдываться передо мной. Просто спросил.

— Да? — она вздохнула с облегчением. — А я думала, что ты против.

— Да нет, почему? Только мне кажется, что на твоей работе ему делать нечего. Он спокойно сидеть не может, мешать будет.

— Мы зашли всего на несколько минут… А потом к родителям. — Таня специально быстренько перевела разговор на родителей, боясь, что Роман может ещё что-то спросить о её работе, а потом и заинтересоваться, и поспрашивать у сына. А что Артём может ему рассказать… остаётся только надеяться, что без подробностей. Улыбнулась. — Мама его всё кормила. А Тёмка так на пироги набросился!

Роман задумчиво хмыкнул.

— А твои что?.. Как отреагировали?

Таня замялась.

— А почему они должны были как-то странно отреагировать? Всё хорошо. Артём им очень понравился.

Баринов задумался о чём-то, а потом попросил:

— Налей мне ещё чаю, пожалуйста.

Татьяна поднялась и засуетилась вокруг него. А Роман снова посмотрел в сторону гостиной и крикнул:

— Тёмка! Иди сюда!

Мальчик заглянул в кухню, и с интересом посмотрела на них. А Роман спросил:

— Ты что делаешь? Иди к себе в комнату. Я просил тебя почитать сегодня. Читал или только гулял?

Артём вздохнул и кинул быстрый взгляд на Таню, но Роман повторил:

— Тёмыч, ты слышал? С тебя десять страниц. Иди, потом мне перескажешь.

Ребёнок ушёл, а Татьяна настороженно продолжала смотреть на Баринова.

— Зачем ты его отослал?

— Не хочу, чтобы он случайно нас услышал. Тебе не кажется, что нам надо поговорить?

— О чём?

Он усмехнулся.

— Тань, а тебе совсем неинтересно, да? Неинтересно, что происходило со мной все эти годы? Кто… мать Артёма? Ты ни одного вопроса по этому поводу не задала.

Она замерла с чайником в руках, а потом отвернулась и отошла к раковине, якобы для того, чтобы начать мыть посуду.

— Мне показалось, что это меня не касается. Это не моё дело. Ты же сам мне это говорил. Вот я и не спрашиваю.

— А ты, конечно, сразу разобиделась, — усмехнулся он.

Татьяна обернулась и недоумённо посмотрела на него.

— Что за глупости? Разве я имею право обижаться? Это твой ребёнок и ты сам решаешь… что для него лучше.

Роман всерьёз задумался, вот только взгляд ещё оставался недоверчивым. Почесал кончик носа, а потом сказал:

— Тёмка считает своей матерью Катю. И я говорю тебе это не для того, чтобы поболтать о том, о сём. Просто не хочу, чтобы возникло какое-нибудь недоразумение, которое расстроит Артёма. Ты по незнанию можешь что-нибудь такое сказать или он что-нибудь спросит… — развёл руками и усмехнулся. — Раз уж так получилось, ты должна знать. Да и скрывать мне нечего. Может, ты всё-таки повернёшься ко мне? Я с тобой о серьёзных вещах поговорить пытаюсь, а ты? Сядь, в конце концов.

Таня отложила полотенце и вернулась к столу. Но никакого желания выслушивать о тайнах семьи Бариновых, почему-то не было. Несколько дней назад было жутко любопытно, а вот как только Роман сам об этом заговорил, Таня испугалась. А вдруг он ей сейчас такое расскажет… о какой-нибудь своей роковой любви, о женщине, которая тронула его сердце… Что ей тогда делать?

Роман разглядывал её с недовольством. Даже нахмурился. Наверное, понял, что она не хочет с ним разговаривать «о серьёзных вещах» и поэтому разозлился. Вздохнул.

— Свою мать он не помнит.

— А… где она? — всё-таки поинтересовалась Таьяна.

— Она погибла пять лет назад. Разбилась на машине.

— Артём об этом не знает? — нахмурилась она. — Ты ему не сказал?

Баринов покачал головой.

— Я не думаю, что ему нужно это знать.

— Как это? Это же… его мама.

Он усмехнулся, правда, совсем невесело.

— Я не думаю, что он сейчас может это нормально принять. Как я ему объясню, что она умерла? Как я ему вообще всё объясню? Ты хоть думаешь об этом?

Она тихонько вздохнула и отвернулась.

— Думаю, что потом тебе будет ещё труднее ему объяснить.

Роман потряс головой, продолжая смотреть на неё в недоумении. Да, разговор принял совершенно неожиданный оборот!

— Таня… Я с тобой о другом поговорить пытаюсь!

Она покорно кивнула.

— Хорошо. Я слушаю.

Теперь у него пропало желание продолжать этот разговор. Хотелось стукнуть кулаком по столу и выпроводить её за дверь. Вот почему с ней всегда так сложно? У Тани Самойловой всегда какие-то свои, нестандартные понятия о морали и правильности тех или иных поступков. А ему всегда приходится оправдываться! Столько лет жил с уверенностью в том, что принял правильное решение, а она всего одним взглядом и парой слов заставила засомневаться.

— Ему восемь лет, Тань! Как я ему скажу о том… — понизил голос до шёпота. — Что его мама умерла? Он её вообще не помнит! Зачем его травмировать? Он знает только одну мать — Катю. Хорошая она или плохая, но она у него есть! А для него именно это важно!

— Ты уверен? — Таня готова была язык себе откусить, но эти слова вырвались прежде, чем она успела себя остановить.

Он всё-таки ударил ладонью по столу.

— Так, хватит! С тобой просто невозможно разговаривать!

Татьяна в который раз вздохнула, украдкой наблюдая за ним. Видела, как он тяжело поднялся, уперевшись рукой в стол. Подошёл к окну и достал из кармана сигареты.

Самойлова полминуты размышляла, а потом решила пойти на компромисс. Хотя, правым его совсем не считала.

— Хорошо. Ты всё сделал так, как считал правильным… Ты его отец и…

— Вот знаешь, что меня больше всего раздражает? — вдруг проговорил он. Обернулся и в упор посмотрел на неё, а Таня замерла. — Твоё умение переворачивать всё с ног на голову! Вот жили люди, жили себе спокойно, а потом пришла Таня Самойлова, и все сразу начинают на твоём фоне чувствовать себя грешниками! Понимают, что всё не так делают, что живут неправильно! Даже стыдно становится!

Татьяна опешила от таких его слов. Нервно сглотнула и тихо проговорила:

— Что ты такое говоришь? Это совсем не так!

— Да так, Тань, так, — отмахнулся Баринов. — Вот только не сразу понимаешь, что ты сама в своих правильных поступках не уверена.

— Знаешь что? — она поднялась и в гневе посмотрела на него. — Зачем ты мне всё это говоришь? Обидеть хочешь? Так я тебя ни о чём не спрашивала и в душу не лезла! Почему ты меня обижаешь?

• Предыдущая
• 17/29
• Следующая