Безупречный враг. Дилогия - Демченко Оксана Б. - Страница 36

– Проверь, – задумчиво согласился араави. – Кто пел, установить посильно?

– Я знаю, – едва слышно шепнул ученик хранителя. – От его голоса всегда остается такой обманно-сладкий след охотного послушания. И злоба заныривает на дно обработанных душ, шипит в словах.

– Какой внимательный мальчик с исключительно тонким слухом, – похвалил Роол. – Не зря тебя выбрал в ученики мой Ноир. Говори, только выпрямись и не шепчи. Ты состоишь на службе у кораллового владыки, а эти – всего лишь наемники одного из жрецов. Изволь уважать и себя, и своего араави.

– Влиявшие на наставника сладкоголосые приезжали к нам каждый год, – отозвался юноша, усердно выпрямляясь и старательно возвышая голос. – Чаще всего управляли делами Гооз и Гоор, братья. Гооз обычно беседовал с наставниками, а хранитель араави Гоор проверял нас.

– Одни и те же имена всплывают раз за разом, – неприятно удивился Роол. – Значит, мне придется извиняться перед Элиис, она была права… Ноир, этих под замок, выяснить все, что доступно восстановить в их сознании. Позже изъять прошлое целиком, без исключения. Семьи не трогать, они ни при чем, полагаю. Обучаемых в замке сирен перевести в удобные комнаты, накормить. Выдели хотя бы двух своих людей, надо заново проверить голоса и помыслы, я сомневаюсь, что мы сможем за всеми детьми сохранить право на владение каплей божьей. Пока не выпускать ни одного из-под надзора. Здесь есть зал для работы?

– Уже все устроено, – поклонился хранитель. – В замке сейчас, согласно утверждению наставников, пятнадцать сирен в возрасте от восьми до семнадцати лет. Троих мы пока что не смогли разыскать. Где прочие и кто позволил им до завершения обучения быть вне замка, нам пока неведомо.

– Теперь уже видно отчетливо: вина твоего сына пошла на пользу служению, – довольно отметил Роол и усмехнулся: – Я чувствую себя любимым дедушкой, ты меня весьма славно опекаешь… мысли угадываешь! Пойдем, стану беседовать с наставниками и стражей, смотреть записи. Подготовь лодки, завтра на закате мы отплываем к Гоотро. Всех сирен берем с собой. Я начинаю находить в идее воровства детей некоторую прелесть. В конце концов, – араави покрепче оперся на плечо удивленно охнувшего ученика хранителя, – мерзавец Боу ворует, твой сын ворует, еще невесть кто ворует… А я что, хуже? Малыш, как тебя зовут?

– Тоими, ваша сиятельность, – откликнулся ученик Ноира.

– Тоими. Хорошее имя, – похвалил араави. – Тоими, обойди весь остров. Мало ли, вдруг где-то есть тайные места, способные спрятать детей, в том числе скрытно тут удерживаемых, без записи в книгах. Собери всех, с каждым поговори. Я хочу знать их имена, время пребывания в замке. Кроме указанного, мне надо понять: не исчезали ли из замка дети. Число вышедших во взрослую жизнь сирен востока за последние годы известно, и оно весьма невелико. Если учеников было больше, значит, до сих пор я не там искал поставщика сладкоголосых для тайной службы газура. Справишься?

– Приложу все усилия, о владыка.

– Тоими! – Роол уселся в огромное, заполненное подушками плетеное кресло. – А ты служишь мне по причине полной покорности или ты доволен своим местом?

– Доволен, – смущенно кивнул сирена.

– Тогда иди, малыш, – улыбнулся араави. – Я тоже вполне одобряю выбор Ноира, ты хороший ученик хранителя. Надеюсь, ты тоже привыкнешь разговаривать со мной, не дожидаясь моих вопросов. У тебя ведь, наверное, есть свои вопросы, ты еще молод и не растерял любознательность.

– У меня есть вопросы, – осторожно сознался Тоими и улыбнулся: – Я рад, что это не преступление – спрашивать. Спасибо, о владыка.

Он поклонился и удалился легким беззвучным шагом – скользящим, уверенным, стремительным. Роол заинтересованно проводил взглядом гибкую фигуру: юноша явно пребывал в приподнятом настроении и, пожалуй, станет искать детей много охотнее, чем под грубым принуждением. Подозревая или помня по своему опыту, сколь тягостна доля провинившихся, кто же захочет обрекать детей на боль и страх, которые недавно приходилось переносить самому. Если, конечно, он не из числа «убийц, получающих удовольствие от причинения кары», как сказал Ноир…

Роол немного посидел, отдыхая. Нехотя вынудил свое старое неловкое тело покинуть удобное кресло. Снова заболели суставы ног, хрустнули при первом шаге.

– Почему ты выбрал его? – уточнил араави, не оборачиваясь.

– Мы были в этом замке четыре года назад, – напомнил Ноир, распахивая перед владыкой тяжелую дверь и подставляя плечо: впереди подъем, а длинные лестницы для Роола тяжелы… – Я сразу обратил на него внимание. Весьма интересный голос, многообразный, при должной помощи обещающий существенное развитие как силы дара, так и тонкости применения, это и было мною указано в прошении. Я упомянул еще и прекрасный слух, вполне приемлемую силовую подготовку. Тоими неглуп, вопреки непростому детству он не накопил обид, порождающих мстительность и злобу. А еще он, как мне показалось, был здесь не на своем месте. Ему не дали бы должного развития, не отправили на Гоотро в числе лучших.

– Когда-то я был дальновиден, выбирая себе хранителя, – кое-как отдышался Роол, одолев три десятка ступеней. – Ты хорошо присматриваешь за моей спиной, Ноир. И ты удивительно мало попросил для себя. Неужели только по причине традиций, вынуждающих молчать?

– Я, как и Тоими, доволен своей службой.

Владыка расслабился, полулежа на низком топчане. Слуги, знакомые с его привычками, уже уложили должным образом подушки. Поставили возле правой руки кувшин с прохладным соком, блюдо с тщательно очищенными, тонко нарезанными фруктами. Ноир разложил для своего араави удобный походный столик, сел на край топчана и сделал жест, приглашая новых слуг. Те принесли книги и свитки замка, требующие изучения. Роол прикрыл глаза, позволяя себе короткий отдых. Если бы кто-то решился спросить его, доволен ли он своей службой, коралловый владыка предпочел бы отмолчаться. Лет десять назад он находил куда больше причин для положительного ответа. А теперь… Бесконечная грызня перламутровых араави, желающих добраться до вершины власти, окончательно утомила и вызывает лишь брезгливость. Во взглядах тех, кто вчера казался надежным и верным, на следующий день читалось излишнее внимание к посоху. Их вопросы о здоровье владыки звучали фальшиво, они слишком уж похожи на уточнение срока, оставшегося до момента обретения полноты собственной власти.

И, смешно сказать, более года не попадавшийся на глаза Граат уже вспоминался без прежнего гнева. Да, воровал сирен и не унялся вопреки угрозам, да, высокомерно и против всех канонов отказался от права называться наследником посоха, прочтя традиционный свиток с дополнительными условиями. Оскорбление? Слепая самонадеянность? Или все же желание остаться самим собой и сохранить своих людей? Чтобы, как Тоими и Ноир, без тени фальши в голосе говорить: «Я доволен своей службой»… Есть и еще одна особенность в затянувшемся на год молчании запада: оттуда весьма часто присылали вытяжки и травы, которые лекарь называл наилучшими и даже незаменимыми. Эти подарки упрямо возят, независимо от его, Роола, благосклонности или, наоборот, немилости.

– Вам нехорошо? – отметил хранитель, торопливо извлекая из своей сумки флаконы, заготовленные лекарем.

– Пустяки, задумался, – отмахнулся араави, принимая приготовленную смесь в малой чашечке. – Спасибо.

– Давайте я буду зачитывать вам только важное, – предложил Ноир. – В конце концов я неплохо знаю, что вы считаете мусором. Здесь столько листков, мы рискуем увязнуть в их кипе дней на десять.

– До вечера обязаны закончить, – установил срок Роол, опасливо оглядев бумаги. – Посох сегодня ведет себя настороженно и сложно. Словно море чем-то недовольно. Не привык я к его голосу, вот и маюсь. Наверное, так чувствует себя глуховатый человек. Пока ему говорят тихо – не слышит. А как гаркнут в ухо, он наконец-то разбирает слова, но с ними вместе приобретает и головную боль.

– Давайте спою вам лечение, – предложил Ноир. – Или по-прежнему не желаете попадать под любое влияние?