Незримый клинок - Эндрюс Илона - Страница 5

• Предыдущая
• 5/13
• Следующая

Селино вытащил кинжал из ножен на ремне и протянул его ей рукоятью вперед:

— Помнится, обычай велит разделить первое пирожное.

Женщина спокойно приняла нож, плотно обхватила, не думая о том, что на рукоятке останутся отпечатки, и разрезала рожок пополам. Кем бы ни была незнакомка, искусство владения клинком не входило в число её талантов. Она орудовала им как повариха.

Нечаянная сотрапезница вернула оружие Селино и подтолкнула ему половинку лакомства:

— Благоденствия вам.

— Да сопутствует вам успех. — Вырвался у него непроизвольный ответ на старомодное пожелание.

Она принялась за рожок. Селино тоже откусил чуть-чуть и подождал три секунды, пока закончится диагностика. Имплантат не подал сигнала тревоги — яда нет. Карванна снова откусил от пирожного, на это раз наслаждаясь вкусом. Чистое блаженство. Не слишком кисло и не слишком сладко. Совершенно. Время от времени Селино заказывал сладкие рожки в лучших пекарнях Новых Дельф, но им было далеко до этих.

Жуя, он наткнулся на твёрдую частичку:

— Лимонная цедра? — недоверчиво спросил Селино. Он думал, что только его мама добавляет лимонную кожуру в рожки.

— Раскрыли мой секрет. — Быстрым движением розового язычка сотрапезница слизала начинку с нижней губы. Карванна задумался о том, будет ли рот женщины на вкус как рожки и розовое вино.

— Поделимся с вашими сопровождающими?

— Нет, — ответил Селино.

— Они на службе?

Он кивнул и с жадностью принялся за следующее пирожное.

Карванна успел расправиться с тремя рожками прежде, чем Маркус склонился к нему. До встречи с землевладельцами осталось меньше двадцати минут. Времени едва хватит, чтобы дойти до конференц-зала в отеле.

Селино не желал уходить. Он хотел остаться на солнечной кухне в компании загадочной незнакомки, пить вино, есть рожки и представлять её в своей постели.

— Ох, вам пора бежать, — догадалась женщина.

— Да. — Он поднялся. — Спасибо, рожки были восхитительны.

Она протянула корзинку:

— Берите.

Он колебался.

Женщина встала и вложила корзинку ему в руки:

— Вы оставляете мне вино. Всё по-честному.

На улице он несколько раз моргнул от солнечного света, достал нож и протянул его Ромулду:

— Выясни, кто она.

Мели в одиночестве сидела на кухне. Снова наполнила свою кружку великолепным вином. Напиток имел изысканный букет и восхитительное, гармоничное послевкусие.

В глубине души Мели немного надеялась, что Селино узнает её. Напрасно. Вот, оказывается, как мало она значила для него, всего лишь крупинка забытого прошлого.

Она отпила вина.

Всё началось с вуали.

Мели хорошо помнила, как мама надела на неё прозрачную сине-фиолетовую вуаль, завязав тесёмки под скрученными узлом волосами. Покров оставлял неприкрытыми только глаза. Черты лица в зеркале были различимы, но оно казалось разделённым на две половины. С загорелой верхней смотрели знакомые глаза, а вот нижняя, под полупрозрачной тканью, будто принадлежала кому-то другому.

— Зачем это? — спросила Мели.

Мама присела на кровать:

— Ты обручена. Так все будут это знать.

Ошеломляющая новость никак не укладывалась в голове:

— Но мне всего лишь десять.

Мать вздохнула:

— Я была против. Думаю, мы совершаем большую ошибку, и она нам всем ещё аукнется, но на семейном совете я оказалась в меньшинстве.

Даже в десять лет Мели знала, что решение семейного совета — это закон.

— Кто станет моим мужем?

Мама щелкнула пальцами. Зажёгся дисплей, встроенный в зеркало.

— Помолвка, — коротко произнесла она. На экране появился файл, затем он открылся, и изображение Селино Карванна заполнило дисплей.

— Он слишком старый!

— Не драматизируй. Ему шестнадцать. Через восемь лет, когда вы поженитесь, тебе будет восемнадцать, а ему — двадцать четыре. Видишь, разница уже не выглядит такой уж огромной. А когда тебе исполнится двадцать два, а ему — двадцать восемь, ты перестанешь её замечать.

Мели пристально всматривалась в лицо Селино. Красив. Она несколько раз видела его на неформальных приёмах в саду, но он не знал о её существовании:

— Он никогда не обращал на меня внимания.

— Милая, тебе десять. Поверь мне, если бы существовал хоть малейший намек, что он сейчас в этом смысле интересуется тобой, семье пришлось бы убить и меня и твоего отца, чтобы эта помолвка состоялась. Он всего лишь подросток. И сейчас женщина для него — это груди и округлый зад.

Мама взяла Мели за руки.

— Ты ещё не женщина, но однажды ей станешь. Тебе не быть ослепительной красавицей, но ты вырастешь привлекательной, мужчины будут тянуться к тебе. Я, тётя Нэз, бабушка — во всех нас есть что-то такое, что заставляет противоположный пол оглядываться нам вслед и пускаться во все тяжкие, лишь бы заманить к себе в постель. Не волнуйся, любимая. Когда-нибудь он заметит тебя, и это будет похоже на удар обухом по голове.

От вуали свербел подбородок, и Мели почесала его:

— Почему я должна это делать?

— Потому что наши семьи заключили соглашение. Поодиночке Галдесы и Карванна слишком малы, чтобы хоть как-то влиять на происходящее в Новых Дельфах, но вместе мы — сила. Наша территория удвоится. Мы будем делиться технологиями и оборудованием друг с другом. Ваша с Селино помолвка скрепила союз, как герметик связывает между собой отсеки космического корабля.

— А если я не хочу?

Мама обняла её. Они сидели рядышком и смотрели на Селино.

— Мне все равно придётся, да?

— Да.

— А если я ему не понравлюсь? — тихо спросила Мели.

Мать ненадолго замолчала.

— Буду с тобой откровенна. Скорее всего, ты ему не понравишься. И дело совсем не в тебе самой. Как я уже говорила, он всего лишь юноша, который старается найти своё место в жизни, добиться признания. До помолвки он был свободен, и в некоторой — пусть небольшой — степени независим от семьи. Свой глайдер. Свой угол. Селино мог сам выбирать себе и женщин и судьбу. Обручив вас, советы наших семей отняли у него это, ограничили его возможности. Он одаренный, стремящийся к независимости мальчик, и он будет очень недоволен таким развитием событий. Мы с тобой ничего не можем с этим поделать. Поэтому я и была против вашего обручения. Я не хочу, чтобы ты вышла замуж за мужчину, который станет считать тебя обузой.

Мама погладила Мели по волосам:

— Но не все ещё пропало, моя любимочка. В наших силах изменить его точку зрения. Мы должны заставить Селино относиться к тебе не как бремени на шее, а как к союзнику, который в любой ситуации примет его сторону. Того, кто всегда поймёт, выслушает, будет разговаривать с ним на одном языке, станет тихой гаванью в бурном море жизни. У вас уже есть много общего и до того, как вы поженитесь, пройдёт восемь лет. Достаточно времени, чтобы узнать Селино со всех сторон.

И Мели начала изучать его. Выяснила рецепты любимых блюд и готовила их до тех пор, пока не достигла совершенства. Она читала и анализировала те же книги, что и он, хотя их впечатления не всегда совпадали. Селино интересовался предпринимательством — она стала брать частные уроки у кандидата наук из Новодельфийской Деловой Академии. Запомнила родословные Карванна и Галдес, а также какими имплантатами обладали члены семей, и как часто у них рождались одарённые дети. Узнала, каким одеколоном пользуется Селино, какие цвета предпочитает, какие голографические фильмы цитирует. Временами она злилась и даже ненавидела его, но в душе понимала, что это защитная реакция, направленная против нежеланной ими обоими помолвки. Однако с годами сильнее становились и другие чувства: Мели всё больше ценила его неординарность, ум, проницательность, хватку. Видя, как он расправлялся с соперниками на всех фронтах, восхищалась его целеустремлённостью. А проснувшаяся в Мели женщина не могла не заметить, насколько он хорош собой.

Почти сразу после обручения Селино покинул провинцию, но перед его отъездом им устроили встречу и на несколько минут оставили одних на балконе. Он впечатляюще выглядел в черном — цвете семьи Карванна. Мели же была обыкновенной худенькой девчонкой, и половину её лица скрывала вуаль.

• Предыдущая
• 5/13
• Следующая