Невеста-чужестранка - Коултер Кэтрин - Страница 34

• Предыдущая
• 34/67
• Следующая

Эриксон поднял голову.

— Он даже не позволил мне остаться с ней наедине. А его дочь защищала Мэри Роуз чуть не собственным телом! Что мне оставалось делать? Сбить с ног служителя Господня? Запереть маленькую девочку в кладовой?

— Нет, разумеется! Да если бы ты отважился на такое, тебя бы повесили вниз головой!

Сэр Лайон залпом выпил рюмку лучшего французского коньяка, озабоченно потер подбородок и укололся об островок щетины, которую его камердинер Мортимер, пропади он пропадом, пропустил сегодня утром во время бритья, и задумчиво заметил:

— Непременно должен быть способ добраться до нее, похитить из Килдрамми. И викарию придется отступиться. Проклятие! Поверить не могу, что она действительно бросилась в реку! Я всегда считал Мэри Роуз покорной, скромной малышкой.

— Она изменилась, сэр! — выпалил Эриксон с таким ошеломленным видом, словно для него самого это было новостью. Но он сказал чистую правду. Вместо того чтобы оцепенеть от страха, как лань при виде охотника, Мэри Роуз удрала в сосновый лес, а потом не побоялась прыгнуть в речку. — Я помню ее маленькой девочкой, — со вздохом продолжил он. — Она и впрямь была тихой, послушной, как вы и сказали. И всегда держалась в сторонке, наблюдала, слушала… Может, она менялась постепенно, понемногу, так, что мы просто не замечали. Но с тех пор стала совершенно другой и отдалилась от нас. Я пробовал все — и ласку, и грубость. Ничего не помогло. Как вам известно, на прошлой неделе она от меня сбежала. И вчера тоже. Не успел я ее поймать, как она кинулась в воду, а течение там бешеное. Но она сильная. Сумела сама, без всякой помощи, выбраться на берег.

Сэр Лайон брезгливо поморщился.

— Она женщина. Нужно схватить ее и держать покрепче, чтобы не улизнула.

Эриксон уставился в пустое жерло камина, затем перевел взгляд на огромный портрет Уильяма Тэтчера Велленса, прадеда хозяина дома, похотливого старого негодяя, наплодившего в округе невиданное количество бастардов.

— В детстве мы с Йеном облазили каждый уголок Килдрамми в поисках потайных ходов, но не нашли ни одного и не встретили никаких призраков. Только все перемазались в паутине и вспугнули полчища крыс. Зато узнали, как проникнуть в замок через узенькую, обвитую плющом дверь, ведущую в закрытый сад как раз под окнами библиотеки. Майлз Макнили, управляющий Килдрамми, вечно там торчит, но я слышал, что скоро он уезжает.

— Да, получил наследство, — кивнул сэр Лайон. — И довольно большое. Впрочем, Майлзу нет дела до Мэри Роуз.

— Самое странное, что ему как раз есть до нее дело. Он вечно спрашивает о ней, при каждом удобном случае встречается с Мэри Роуз и ее матерью. Когда Мэри Роуз была маленькой, он постоянно привозил ей подарки — конфеты и тому подобное.

Эриксон поднялся и начал беспокойно расхаживать по комнате.

"По виду настоящий герой, — подумал сэр Лайон. — Молодой красавец с ясными глазами, высоким лбом и благородной внешностью. Куда привлекательнее, чем бедняга Йен, который слишком много пил. Непонятно, каким образом он ухитрился свалиться с обрыва. Но Йен давно мертв, а живое — живым. Сейчас важнее всего, что Эриксон готов жениться на его племяннице, не обращая внимания на ее позорное происхождение. И милая Донателла воспрянет духом. Он увезет ее в Эдинбург, представит всем завидным женихам от двадцати до восьмидесяти лет. Ее будут обожать, бросаться к ее ногам, слагать в ее честь оды, баловать. Может, тогда она хоть немного успокоится, забудет, что кузина каким-то образом ухитрилась украсть у нее Йена. Никто не поверит, что такое могло произойти. Однако произошло. Сам сэр Лайон не мог взять в толк почему. Правда, теперь вряд ли кто-то помнит, что Йен страдал по Мэри Роуз. Нет, видя кузин вместе, всякий считает, что это Донателла потеряла своего трагически погибшего жениха. А Донателла, благослови Господь ее светлое сердечко, никогда не поправляет соседей, спешащих выразить соболезнования по поводу кончины Йена.

— Сейчас нам не до Макнили, — сказал сэр Лайон, очнувшись от дум. — Пожалуй, твой план не так уж плох. Однако как тебе известно, Гриффины вернулись, а кроме того, к викарию приехали погостить лорд и леди Ашбернем, его сестра и зять. В доме также полно слуг, так что придется быть крайне осторожным. Кстати, ты уже знаешь, как выкрасть ее оттуда?

— Нет, но что-нибудь придумаю. Время не ждет.

— Верно, — согласился сэр Лайон. — Да и у меня есть кое-какие замыслы, которые я попробую осуществить.

Ни один из собеседников не заметил Донателлу, которая подслушивала под дверью гостиной Килдрамми Голосок Мэри Роуз напоминал тоненький стебель желтой розы, стоявшей в вазочке на каминной доске, когда она пролепетала:

— Вы в самом деле считаете меня, доброй? Брови Тайсона взлетели вверх.

— Доброй?

— Да, только сейчас вы утверждали, что я добрая. Хотелось бы знать: вы действительно этому верите?

Едва заметный намек на ехидство… Превосходно! Но он также расслышал робкую нотку надежды.

Тайсон рассмеялся, схватил девушку и прижал к груди. Потом стиснул ее талию и поднял Мэри Роуз высоко над головой. Волна рыжих волос скрыла ее лицо шелковистым покрывалом. Он с жадностью вдохнул ее сладостный запах, неповторимый запах женщины. Как давно с ним этого не было! Он ничего не забыл, но, поскольку воспоминания не сулили ничего хорошего, постарался спрятать их подальше, в самые укромные уголки души, и с тех пор боялся как огня.

Тайсон не сводил взгляда с девушки с такими густыми роскошными волосами, что хотелось зарыться в них лицом. Он уже не улыбался и выглядел куда более серьезным, чем викарий в церкви.

— С меня довольно, Мэри Роуз. Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь «да», Она вцепилась в его плечи и задумчиво спросила:

— А ты правда попросишь котенка у братьев Харкер?

— Обещаю. Однако они могут счесть тебя недостаточно надежной и ответственной. Воспитание скакового кота требует немалого труда и беззаветной преданности, а это означает, что ты должна изменить мнение о себе. Если ты сама не считаешь себя достойной, что подумают другие? Кстати, почему ты сомневаешься в собственной доброте?

— Ты первый, кто назвал меня доброй. Боюсь, остальные думают иначе.

— Не слушай никого, кроме меня, потому что я твой будущий муж и к тому же ни разу откровенно не солгал с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, так что ты просто обязана верить моим словам.

— Не понимаю, что значит «солгать откровенно»?

— Ну, иногда приходится несколько затушевывать правду, чтобы не ранить ничьи чувства. Я научился этому очень быстро. Если не можешь солгать во спасение, лучше молчи. А теперь, дабы доказать свою любовь, даю слово, что, если братья Харкер сочтут тебя хорошей хозяйкой, а скаковой котенок не понравится Эллис и Монро, я жаловаться не буду и не отправлю бедняжку в конюшню.

Он был готов поклясться, что в этот миг ее глаза лукаво блеснули, совсем как у Синджен в лучшие минуты. Однако Мэри Роуз тут же опустила ресницы и пробормотала скромно, как монахиня:

— Если я скажу да, Тайсон, ты поцелуешь меня? «Боже милостивый!» — подумал он.

— Погоди! Что, если мы поженимся, а потом ты решишь, что не слишком меня любишь?

— Ну что ты мне нравятся даже пальчики у тебя., на ногах, в том числе тот, который ты сломала в детстве.

Лукавое выражение исчезло из ее глаз. Мэри Роуз вцепилась в его сорочку и возмущенно воскликнула:

— Ты смотрел на мои пальцы?! С чего вдруг? Такое никому и в голову не придет! Когда это произошло?

— Мне пришлось обтирать тебя водой, чтобы снять жар, — деловито пояснил он. — И прекрати истерику. Я не мог никому поручить такое деликатное дело, кроме миссис Макфардл, а ее, по вполне понятным причинам, не позвал. Ты ведь не слышала, чтобы я жаловался или упрекал тебя в том, что ты не давала мне спать всю ночь. Как видишь, характер у меня добродушный.

— Ты видел мой сломанный палец, — растерянно повторила она. Он в жизни не видел более смущенного лица. И наверное, даже больше, чем палец.

• Предыдущая
• 34/67
• Следующая