Магия лета - Коултер Кэтрин - Страница 22

• Предыдущая
• 22/94
• Следующая

Поскорее переодевшись в ночную сорочку, она, шатаясь, побрела к постели. То, что эта постель слишком широка для одного человека, так и не пришло ей в голову. Она только заметила, что комната значительно больше той, в которой она ночевала накануне. Но в ее теперешнем состоянии и это, и все остальное не имело большого значения.

Хок неспешно поужинал. Мысли то и дело возвращались к женщине наверху. Он дал себе слово, что сегодня доведет дело до конца, и очень надеялся, что Фрэнсис сможет зачать ребенка с первого захода. В любом случае он намеревался трудиться еженощно, до тех пор, пока не улыбнется удача.

За ужином он выпил больше, чем обычно. Было уже десять часов, когда он направился вверх по лестнице, ведущей к спальне. Он надеялся, что опьянение, бродившее в жилах, не только не помешает ему выполнить супружеские обязанности, но даже поможет. Да-да, супружеские обязанности… это то, чем он собирался заняться.

Из-под двери спальни пробивалась полоска света. Хок помедлил, приятно удивленный. Выходит, молодая жена тоже не спала, ожидая его.

Стоило ему приоткрыть дверь, как из спальни донеслись непонятные звуки. При всей своей странности они казались смутно знакомыми и вызывали неприятные ассоциации. Интересно, что там может происходить, подумал Хок и решительно распахнул дверь.

Весь его хмель как рукой сняло.

Фрэнсис стояла на коленях, склонившись над ночным горшком. Ее неудержимо рвало. Ночная рубашка сбилась вокруг ее подогнутых ног, толстенная коса свисала через плечо, едва не попадая кончиком внутрь горшка.

Подумать только, он считал ее головную боль отговоркой! Хок бросился к жене:

— Господи, Фрэнсис, что с тобой?

Разумеется, Фрэнсис услышала его, но была слишком измучена, чтобы обернуться.

— Что с тобой, Фрэнсис? — повторил Хок, присев рядом с ней на корточки и убирая на спину свисающую косу.

— Мне уже лучше, — прошептала она, стискивая зубы, пытаясь подавить тошноту.

Попытка не удалась, и она снова начала содрогаться в бесполезных рвотных спазмах, напрягая давно опустошенный желудок.

— Подожди минутку, — сказал не на шутку встревоженный Хок. — Я только позову Граньона.

Он столкнулся с камердинером в дверях спальни. На лице Граньона смешались смятение и жалость, ночной колпак на его голове съехал на затылок.

— Ах, милорд!..

— Ей совсем плохо. Придумай что-нибудь!

— Оставьте меня… — простонала Фрэнсис.

Она достаточно собралась с силами, чтобы приподняться и бросить на мужчин умоляющий взгляд, но вскоре последовал новый спазм, и Фрэнсис застонала, схватившись за живот.

— Миледи, миледи! — Граньон опустился на колени рядом с ней. — Вы принимали лекарство? Что-нибудь от головной боли?

Она слабо кивнула.

— Что это было?

— Я думала, что это… настойка опия… но теперь даже и не знаю. Мне уже лучше, правда… нет, я, наверное, умру…

Фрэнсис подняла голову. Хок стоял совсем близко, встревоженно глядя на нее.

— Прошу вас, уходите…

— Не говори глупостей! — отрезал Хок и поднял ее на ноги, поддерживая за талию. — Граньон, принеси-ка воды и достань из баула другую рубашку. Она пропотела, как лошадь после скачки.

Фрэнсис было так плохо, что она пропустила нелестное сравнение мимо ушей. Новый спазм заставил ее согнуться чуть ли не вдвое.

— Потерпи, — уговаривал Хок, — потерпи. Все пройдет. Он помог Фрэнсис улечься и накрыл одеялом, так как ее

Трясло в ознобе. Граньон протянул ему кусок полотна, смоченный в теплой воде, и Хок вытер блестящий от испарины лоб жены. Цвет ее лица являл собой любопытное сочетание нездоровой зелени и землистой бледности. Припухшие веки были плотно смежены, губы сжаты.

— Вот что я подобрал с пола, милорд, — прошептал камердинер, подавая Хоку пузырек. — Уж и не знаю, что там внутри.

Фрэнсис чувствовала, что на нее смотрят, и отчаянно желала оказаться где угодно, хоть в преисподней, только не здесь, выставленной на обозрение этого чужа ка! Она приподняла ресницы, увидела, что Хок принюхивается к содержимому пузырька, и проговорила еле слышно:

— Я знаю, что в нем. Это лекарство от колик в животе.

— У тебя что же, бывают колики? — спросил Хок, уже готовый абсолютно ко всему.

— Это для лошадей. Я сама приготовила лекарство из трав и ягод. Пожалуйста, не оставляйте пузырек на полу — он может затеряться.

Хок думал, что его уже ничто не сможет удивить, но, как оказалось, ошибался. Это еще что за новый сюрприз? Колики у лошадей? Как странно…

— Нужно поскорее вывести эту отраву из твоего организма.

— Из моего организма уже выведено все, что можно вывести, — огрызнулась Фрэнсис, скрипя зубами от нового спазма.

— Лучше всего напоить миледи чаем, — посоветовал Граньон. — Это всегда помогает. Чай должен быть крепкий, горячий, и выпить нужно не меньше чайника…

— О Господи! — взвыла Фрэнсис.

— Принеси пинты три! — приказал Хок.

Камердинер бросился из спальни со всех ног. Хок присел на край постели, время от времени отирая лицо Фрэнсис влажной тряпицей.

— Значит, ты не выдумала свою головную боль, — сказал он задумчиво.

Вспыхнувшее возмущение ненадолго заставило тошноту отступить.

— А вы решили, что выдумала? По-вашему, я лгунья?

— Да, я не поверил тебе, — честно признался Хок, — но лгуньей я тебя не считаю. Я думал, ты готова на все, чтобы не позволить мне улечься с тобой в постель.

— И вы не ошиблись!

Тошнота отступила еще чуточку дальше, и Фрэнсис позволила себе расслабиться. Она знала, что и без очков выглядит ужасно, но на всякий случай продолжала отворачиваться, думая с вялой иронией: в очках она сейчас точно смахивала бы на жабу. Тогда, вместо того чтобы бросаться на помощь, дорогой муженек убежал бы без оглядки, оставив ее 94 корчиться над горшком.

Хок сообразил, что ей становится лучше, и невольно припомнил, как раненые, измученные болью, разговаривали и даже смеялись с возвратившимися после битвы товарищами. Он считал тогда, что такое случается только на войне, но оказалось, что отвлечь можно любого человека и при любых обстоятельствах.

— Но почему ты так странно настроена? — спросил он, частью для того, чтобы отвлечь ее, частью из любопытства.

Он просто не способен понять, до чего у них разные точки зрения на этот вопрос, с горечью подумала Фрэнсис и ничего не ответила.

— Мы женаты, пойми же наконец, Фрэнсис! Мы должны спать в одной постели и заниматься… и иметь близость.

Неожиданно ей показались забавными уговоры Хока, и она прикусила губу, чтобы не вырвался смешок. Он был смущен, она ясно видела это.

— А ведь я уже видела вас голым…

— Что? — изумился он и потрогал ей лоб, очевидно, опасаясь, что это горячечный бред.

— В тот день, когда вы прибыли в «Килбракен», вы мылись в озере, помните? Я случайно оказалась поблизости. Тогда я понятия не имела, кто вы такой.

— Вот оно что, — усмехнулся Хок, живо припомнив ледяные объятия озера Лох-Ломонд. — Значит, ты уже получила первое впечатление и, во всяком случае, не станешь отрицать, что я хорошо сложен.

— Это верно, — рассеянно согласилась Фрэнсис. — Единственное, что мне не понравилось, это изобилие волос. Они у вас растут буквально везде… и везде одинаково черные.

Это не было похоже на насмешку… скорее на комментарий по ходу дела. С точки зрения Хока, разговор пошел в довольно интересном направлении. К тому же он отвлекал Фрэнсис от ее болезненного состояния.

— Я рад, — заметил Хок галантно, — что судьба предоставила тебе шанс заранее оценить будущего мужа. Надеюсь, мне такой шанс выпадет хотя бы после свадьбы.

Она тотчас утратила едва обретенную непринужденность.

— А вот и чай, милорд.

— Самое время, Граньон. Можешь идти. Иди, иди, я заставлю ее выпить все это. Если понадобишься, я позову.

• Предыдущая
• 22/94
• Следующая