Гибель гигантов - Фоллетт Кен - Страница 24

Он перешел Пиккадилли и вошел в Грин-парк. Снега было совсем немного, лишь у корней деревьев. Он прошел мимо Букингемского дворца и очутился в малопривлекательных окрестностях вокзала Виктория. О том, как пройти к Эшли Гардэнс, пришлось спросить полицейского. Эта улочка отыскалась за Вестминстерским кафедральным собором. Право же, подумал Фиц, если человек собирается приглашать к себе аристократов, ему следует разместить офис в более респектабельном месте.

Его пригласил некто Мэнсфилд Смит-Камминг, старый друг отца. Офицер флота в отставке, теперь Смит-Камминг занимался чем-то загадочным в Военном министерстве. Письмо, которое он послал Фицу, было кратким: «Я буду благодарен, если Вы согласитесь со мной побеседовать о делах государственной важности. Не могли бы Вы зайти ко мне завтра, скажем, в одиннадцать утра?» Письмо было отпечатано на машинке, в качестве подписи стояла одна буква «С», написанная зелеными чернилами.

Фицу было приятно, что кто-то из правительства желает с ним побеседовать. Ему страшно не хотелось, чтобы к нему относились лишь как к богатому аристократу, чье участие в общественной жизни сводится к присутствию на заседаниях парламента. Так что само приглашение из Военного министерства давало ему возможность почувствовать свою значимость.

Если только оно было из Военного министерства. Дом, куда он должен был явиться, стоял в современном жилом районе. Швейцар проводил Фица к лифту. Было похоже, что Смит-Камминг совмещал в своей квартире и дом, и офис. Расторопный и сообразительный молодой человек с военной выправкой сказал Фицу, что его примут тотчас же.

Смит-Камминг военной выправкой не обладал. Он был приземист, лыс, с носом картошкой и моноклем. В кабинете было полно самых разных предметов: там были модели самолетов, телескоп, компас и картина, изображающая крестьян, в которых стреляет взвод солдат. Говоря о Смит-Камминге, отец Фица всегда называл его «капитан с морской болезнью», во флоте он не сделал головокружительной карьеры. Чем же он занимается?

— Скажите, как называется ваш отдел? — спросил Фиц, едва успев сесть.

— Иностранный отдел Бюро секретных служб.

— Я и не знал, что у нас есть Бюро секретных служб.

— Если бы о нем знали, оно не было бы секретным.

— С вашей стороны было бы любезно даже не упоминать о нашем разговоре.

Хоть и в вежливой форме, но это был приказ.

— Разумеется, — сказал Фиц. Значило ли это, что Смит-Камминг хочет предложить ему работу в Военном министерстве?

— Поздравляю, ваш прием, данный для августейших особ, имел большой успех. Кажется, вы удачно подобрали гостей для встречи с королем.

— Благодарю вас.

— Вы, кажется, собираетесь везти жену в Россию?

— Графиня хочет повидаться с братом. Мы собирались поехать давно, но все откладывали.

— И с вами едет Гас Дьюар?

Смит-Каммингу, кажется, известно все.

— Господин Дьюар путешествует, и у нас совпали маршруты.

Смит-Камминг откинулся на спинку стула и непринужденно сказал:

— А вы знаете, почему во время войны с Японией во главе русской армии поставили адмирала Алексеева, несмотря на то, что он ничего не понимал в сухопутной тактике?

Подростком Фиц много времени жил в России, и за ходом Русско-японской войны следил, но этой истории не знал.

— Расскажите.

— Однажды в Марселе Великий князь полез в драку в публичном доме, и его арестовала французская полиция. На помощь ему пришел Алексеев, заявив жандармам, что неподобающим образом вел себя он, а не Великий князь. Великого князя выпустили, а Алексеева поставили командовать армией.

— Не удивительно, что они проиграли.

— Россия обладает огромной армией, равной которой еще не знал мир, — по некоторым подсчетам, шесть миллионов, если они подтянут резервы. Каким бы некомпетентным ни было руководство, это огромная мощь. Но насколько действенной она окажется во время войны, скажем, в Европе?

— К сожалению, я ничего не могу сказать на этот счет, — ответил Фиц, слегка пожав плечами.

— Мы тоже. Поэтому и обратились к вам. Мне бы хотелось, чтобы вы там кое-кого кое о чем порасспросили.

Фиц удивился.

— Наверное, этим и занимается наше посольство…

— Разумеется, — Смит-Камминг с досадой пожал плечами. — Но дипломатов всегда больше интересуют вопросы политические, а не военные.

Человек со стороны вроде вас сможет взглянуть на вещи под другим углом: ваши молодые люди в Ти Гуине дали королю несколько иную картину, чем он мог получить от нашего Иностранного отдела. Но если вам кажется, что вы…

— Я не отказываюсь. Мне просто странно, что вы получаете информацию таким образом.

— Наш отдел работает недавно, и у нас мало источников. Мои лучшие информаторы — умные люди, которые часто путешествуют и обладают достаточным опытом, чтобы из того, что увидели, выбрать нужную информацию.

— Я согласен.

— Мне было бы интересно ваше мнение, изменилось ли русское офицерство с 1905 года. Осваивает ли новые идеи — или придерживается проверенных старых? В Санкт-Петербурге вы увидите всю элиту, ведь ваша жена со многими в родстве.

— Главная причина, почему Россия проиграла Японии, — железные дороги, не успевавшие переправлять и снабжать армию.

— Русские собирались улучшить ситуацию с железными дорогами — на деньги, взятые в долг у Франции, их союзника. Много ли они сделали в этом направлении — вот главный вопрос. Вы будете путешествовать поездом. Смотрите вокруг. Вовремя ли прибывают поезда? Остались ли железные дороги однопутными, или стало больше двухпутных? У немцев есть вариант плана военных действий, основанный на расчетах, сколько потребуется времени, чтобы подтянуть силы русской армии. Если начнется война, многое будет зависеть от того, насколько их расчеты соответствуют действительности.

— Я выясню все, что смогу.

— Благодарю вас! Когда отправляетесь? — спросил Смит-Камминг.

— Завтра, — ответил Фиц.

Фиц встал, и они пожали друг другу руки.

Григорий Пешков смотрел, как его младший брат разводит на деньги высокого американца. Левкина смазливая физиономия так и светилась мальчишеским азартом, он явно хотел еще и похвастать своим мастерством. Григорий почувствовал знакомое щемящее беспокойство: он боялся, что когда-нибудь Левкино обаяние не сработает, и тот попадет в беду.

— А сейчас — проверим, хорошая ли у вас память, — сказал Левка по-английски. Эти фразы он знал наизусть. — Возьмите из колоды любую карту! — Чтобы перекрыть шум фабрики, ему приходилось кричать: лязгали огромные станки, шипел выходящий пар, кричали люди.

Посетителя звали Гас Дьюар. Он был в пиджаке, жилете и брюках из красивой шерстяной ткани. У Григория к нему особый интерес, потому что тот из Буффало.

Дьюар казался дружелюбным парнем. Пожав плечами, он вынул карту из Левкиной колоды.

— Положите на стол, лицом вниз.

Дьюар положил карту на грубый деревянный верстак.

Левка вынул из кармана бумажный рубль и положил на карту.

— А вы кладите доллар! — Этот номер проходил только с богатыми посетителями.

Григорий знал, что Левка уже подменил карту В его руке, спрятанная под рублем, была другая карта. Трюк, который Левка репетировал часами, состоял в том, чтобы сразу после того, как положил рубль и новую карту, первую карту спрятать в ладони.

— Мистер Дьюар, а вы уверены, что можете себе позволить проиграть доллар? — спросил Левка.

Дьюар улыбнулся, как всегда улыбаются при этом вопросе Левкины жертвы:

— Пожалуй, да.

— Вы помните свою карту? — по-английски Левка не говорил, но эти фразы он мог сказать еще на немецком, французском и итальянском.

— Пятерка пик.

— Неправильно.

— Я совершенно уверен.

— А вы переверните.

Дьюар перевернул карту. Это была дама треф.

Левка сгреб доллар и свой рубль.

Григорий замер. Это был опасный момент. Не начнет ли американец кричать, что его ограбили, не пойдет ли жаловаться?