Безумие зверя (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 22

• Предыдущая
• 22/60
• Следующая

— Куда мы едем?! Мне все это не нравится. Куда мы едем? Ей казалось, у нее начинается истерика.

— Успокойтесь, у нас указание не разговаривать с вами и не отвечать на ваши вопросы. Нам вообще дан приказ надеть на вас наручники. Так что не вынуждайте нас, Марианна. Мы бы не хотели..

— Дан приказ! Наручники! Кто дал вам такой приказ?! Это бред! Что за чушь вы несете! Кто дал приказ?

— Ваш муж. Марианна истерически засмеялась, она смеялась долго и так громко, что даже водитель обернулся. Криштоф протянул ей бутылку с водой. Молча, уставился вперед, и вдруг Марианна поняла, что все это не шутка. Слишком серьезны ее стражи. Что тогда происходит? Какого черта ее везут куда-то и обращаются как с пленницей? Она дождется, когда они приедут на место и устроит Николасу истерику, самую настоящую, а потом она расскажет ему все. Скорей бы уже. Марианна смотрела в окно и видела экзотические пейзажи, совершенно потрясающие своей красотой.

Нет. Ей все это не нравилось. Она любила зиму, как и мама. Родители! Очень скоро она всех их увидит. Эйфория от того что все ужасы позади, казалось, сведет ее с ума. Ее перестали волновать кислые рожи Криштофа и Ивана. Скоро она будет дома, где ее ждут. Сколько времени она пробыла в этом жутком месте? Неделю или больше. Она сбилась со счета.

Николас сидел рядом с водителем, стиснув зубы. Он чувствовал к себе непреодолимое презрение, он просто себя ненавидел, наверное, больше чем предательницу жену. Увидел ее, и глаз не мог оторвать, как загипнотизированный, как больной или безумный. Первым чувством была радость. Бешеная радость видеть ее снова. Чувствовать ее запах. Смотреть как ветер треплет ее роскошные волосы, а потом как резкий удар в сердце и осознание того что перед ним лицемерная лживая тварь, которая убила его отца и трахалась с Беритом как похотливая самка. Но как же она хороша, словно расцвела, изменилась, похорошела. Удивительное белоснежное платье делала ее похожей на юную девушку, на ту Марианну, которую он увидел впервые много лет назад. Но это как пощечина, как удар ниже пояса. Невинная? Да он по сравнению с ней младенец. Сможет ли он находиться с ней в одном доме и не сойти с ума? Сможет ли удержаться и не убить ее или просто не поддаться ее чарам снова. Им нужно поговорить. Непременно нужно поговорить, он хотел услышать, что она скажет в свое оправдание, и боялся этого разговора. Да, он ее боялся. Впервые в жизни боялся женщину и не потому что она сильнее, нет, а потому что он все еще любил ее. А эта любовь — еще худшее предательство. Любить убийцу собственного отца. Наверно это его проклятье за все, что он натворил за свою слишком долгую и далеко не безгрешную жизнь… Сейчас они сядут в самолет и очень скоро будут дома. Он так опасался увидеть ее снова, что заказал им билеты в разные классы. Он еще не готов к встрече. Не сегодня, не сейчас.

Лина ходила кругами по библиотеке. В последние дни ей казалось, что она сходит с ума. Медленно погружается в пучину дикого отчаянья. С Владом они не разговаривали ровно столько же времени, сколько прошло с похорон Самуила. Ее муж превратился в тень, в жалкое подобие того кем он был раньше. Лина понимала, что ему больно, что ему невыносимо тяжело, но он мужчина, он видит все своими глазами, а она мать. Не важно, что сделала ее девочка — она ее дочь, ее маленькое сокровище. Лина с ужасом думала о том, что с ней сделает Николас. Он — зверь. В отличии от Влада. Там не будет развода и хладнокровного отчуждения, там будет месть изощренная и жестокая. Она хорошо его знала. Николас не пожалеет Марианну. Хотя он и пообещал брату, что не убьет свою жену. Хотя зачем убивать — Ник похоронит ее заживо. Лина боялась ехать к нему, она знала, что еще утром Николас привез Марианну домой. Иван послал Лине сообщение. Как бы ни страшны были доказательства, Лина не верила, что Марианна способна на такое. Здесь есть подвох. Здесь есть что-то противоестественное и Лина нутром чуяла, но не могла понять что именно. Нужно начать искать. Нужно докопаться до истины или убедится, что это правда и успокоиться. В комнату тихо постучались, а потом вошла Кристина, заплаканная, усталая и измученная, как и все они за последнее время. Женщины обнялись, и долго стояли, прижавшись к друг другу, содрогаясь от беззвучных рыданий.

— Мама, но как? Как такое может быть? Маняшка не могла так с дедом. Я не верю ….мама, Ник ее…он ее уничтожит. Я не могу об этом думать, я с ума схожу. Лина погладила Кристину по нежной щеке.

— Ты не веришь?

— Нет. Не могу поверить. Она бросилась меня искать, она рисковала жизнью ради меня, ради нас, неужели это все было ложью, притворством? Я чувствую ее, мы выросли вместе, она моя вторая половинка, мое втрое «я». Я всегда называла ее «своей совестью», только она пробуждала во мне все доброе и светлое. Лина посадила Кристину на диван и обхватила ее личико ладонями.

— Нам нужно докопаться до истины. Мы должны узнать, почему она так поступила или найти тех, кто ее заставил. Мы будем действовать. Я найду все книги Самуила, все старые манускрипты, а ты…ты достанешь мне все пленки, которые есть у отца. Мы пересмотрим их снова. Кадр за кадром, я чувствую, что там что-то не так. Словно на пленке не Марианна, а кто-то другой очень на нее похожий. Как будто у нее есть близнец, или зеркальное отражение. Только никому об этом не говори. Если удастся мы докажем ее невиновность прежде, чем Ник успеет ей сильно навредить. Кристина заплакала.

— Я соскучилась, я хочу ее увидеть, я хочу ее обнять…

— Знаю милая, знаю. Мы женщины чувствительней мужчин и еще у нас есть то, чего нет у них — интуиция и моя мне подсказывает, что Марианна не виновата. Кристина склонила голову Лине на плечо.

— Мама, но ведь Ник ее любит, может он пощадит. Лина тяжело вздохнула.

— Лучше бы не любил, тогда бы его ярость и боль не были так сильны.

ДАЛЬШЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ ИДЕТ ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА. ТО ЕСТЬ МАРИАННЫ. ПОТОМ ПОЙМЕТЕ ПОЧЕМУ.

Я вспоминаю, как переступила порог своего дома и радостно закричала. Меня переполняли дикие чувства восторга и счастья. Я еще по наивности и незнанию предполагала, что меня здесь ждали, что мне рады. Я даже не предполага какой кошмар меня здесь ждет, что я попала в свой личный, персональный ад. Я еще радовалась жизни и вопила как ребенок. В доме было поразительно тихо. Слуги избегали меня, а Криштоф шел по пятам как пес. Он даже начал меня раздражать. Когда я захотела пойти к себе в комнату, он преградил мне путь и сказал, что отныне я буду жить в левом крыле дома. Я рассмеялась ему в лицо. Мне не нравилось, что шутка затянулась слишком на долго и черт возьми хотела найти Ника. Я знала, что он дома. Я чувствовала его запах, его присутствие как жаждущий чувствует приближение к живительной влаге. Я попыталась воспротивиться и даже накричать на Криштофа, но неожиданно он взял меня под руку и насильно потащил по коридору. Я упиралась, вырывалась, я звала Ника, но все бесполезно. Я даже не понимала, куда меня тащит этот безмолвный слуга николаса, его преданная собака. Криштоф завел меня в каморку, которая раньше была чуланом, но видимо совсем нелавно ее оборудовали как жилое помещение. Я содрогнулась от мысли, которая пришла мне в голову. Это для меня. Эту комнатушку, в которой с трудом умещалась старая кровать стул и маленький стол с потрескавшейся столешницей. Узенькое окошко под самым потолком оказалось единственным источником света в этой каморке.

— Что это значит, Криштоф. Я ничего не понимаю. Что все это значит. Я начинала злиться.

— Марианна, вы…ты теперь будешь жить здесь.

— Жить здесь? Ты с ума сошел? Это насмешка, это издевательство? Криштоф посмотрел на меня и я увидела в его глазах сожаление. Это меня он сейчас жалеет? Меня?

— Где мой муж? Где он? Почему он меня избегает. Ты можешь мне объяснить? Где мои родители? Почему меня никто не встречает? Они приедут? Криштоф отвел взгляд.

• Предыдущая
• 22/60
• Следующая