Денис Котик и Замок Хитрецов - Зорич Александр - Страница 59

• Предыдущая
• 59/89
• Следующая

Лицеисты понимающе переглянулись. Наверное, каждый немало бы отдал за возможность заглянуть в ответ Магнуса. Особенно Максим, хотя он и сейчас был абсолютно уверен, что у этой загадки нет, и не может ответа. Хотя, вполне возможно, что волшебники на этот счет имеют собственное мнение.

– Что ж, дело сделано. Давайте поаплодируем нашим находчивым и без сомнения изобретательным гостям из Лицея чародейства и волшебства! – торжественно объявил Магнус.

Никто в аудитории не шелохнулся.

И тогда Магнус самолично трижды хлопнул в ладони. После чего воспитанникам уже ничего не оставалось делать: зал библиотечного корпуса огласили вялые и недружные аплодисменты. Но Магнус продолжал хлопать, и на перемену лицеисты проходили между рукоплещущих им рядов воспитанников.

Денису почему-то захотелось втянуть голову в плечи. Ему казалось, что им сейчас рукоплещут ряды молодых крыс, злорадно и недобро усмехающихся вслед гостям с Буяна. Он понимал, что большинство тут попросту обмануты или боятся, как маленький Петер. Но разве это может оправдать крысиность души?

– Жалкий паяц! – прошипел сквозь зубы Людвиг, когда Максим поравнялся с ним.

– Сам дурак, – невозмутимо парировал Макс и ловко перепрыгнул через подставленную Фрицем ножку. Фриц хотел дать и Денису тычка в спину, но тут же натолкнулся на тяжелый и сверлящий как бормашина взгляд Антона. Глаза двух соперников встретились.

Фриц злобно сплюнул, не сводя с Антона немигающих глаз. И лицеисты вышли за порог аудитории, провожаемые десятками колючих и угрюмых взглядов.

– Бедные и несчастные дураки, – пробормотал Денис по дороге в лабораторный зал, где было назначено следующее занятие по неорганической алхимии и бешеным газам. – Людвиг совсем задурил им головы.

– Если только это Людвиг, – посетовал Антон, и друзья понимающе кивнули.

– Ну, и как тебе этот Фриц? – лукаво похлопал Антона по плечу Максим. – Он случайно не такой же как ты феномен – мысли читать не умеет?

– С чего ты взял? – деловито осведомился Антон.

– Ну, когда вы поедали друг дружку глазами, он все-таки отстал. Отвел взгляд первым, – продемонстрировал свою наблюдательность Максим. – Вот я и подумал: не иначе, как этот мерзкий Фриц прочитал в твоем мозгу все, что ты в этот момент о нем думал. И счел лучшим вовремя свалить!

– Что, действительно? – расхохотался Денис.

Он живо представил, что мог прочесть в душе Антона этот лакейский слизняк с замашками нагловатого и одновременно трусливого скандалиста. Бывает, оказывается, и такая причудливая порода прихвостней!

– Скажете тоже, – пробурчал Антон и впервые за день усмехнулся, хотя и довольно кисло. – Если бы этот Фриц сумел прочесть хоть чуточку того, что я о нем думаю, он, наверное, уже давно бы лопнул от злости!

После полудня, когда завершился на сегодня последний урок, Денис с Петером неспешно прогуливались по замку. Очень скоро ноги сами привели Дениса к серой башне, на которой были высечены имена ее прежних комендантов.

Денис остановился, задрал голову и долго вглядывался в готическую вязь, напитанную серебряной краской. Впрочем, он не пытался себя обмануть: Дениса притягивали к себе не серебряные, а черные буквы.

"Фабрицио Кляйнер".

Это имя почему-то не давало ему покоя уже второй день. Черные буквы всплыли в памяти мальчика еще вчера, под сводами пещеры Риффеншталь.

Но тогда Денис решил, что это просто магия подземного чертога шутит или играет с его памятью. Что Риффеншталь перебирает ее, как люди порой перелистывают страницы книги в поисках нужной главы, памятного эпизода или верной цитаты.

Теперь же, вдали от воздействия Риффеншталь, имя неудачливого коменданта Башен, как здесь в старину называли хозяев замка, по-прежнему не давало покоя Денису.

– Интересуешься историей замка? – осторожно спросил Петер. Он видел, что его приятель из Лицея сегодня задумчив, и это как-то связано с Тревожной башней. Может, глядя на нее, этот парень с волшебного острова Буян вспоминает о чем-то важном для него или некогда дорогом?

– Да вот, думаю о несправедливости истории и людей, – не сразу откликнулся Денис.

– В каком смысле? – тихо сказал Петер.

Он был очень тактичным и даже немного застенчивым парнем, и очень боялся быть надоедливым или приставучим. Впрочем, на этот счет он ошибался. Денису нравилось присутствие рядом маленького воспитанника. При нем можно было спокойно думать о чем-нибудь своем, неосознанном, или напротив, затаенном.

Удивительно, но примерно такие же чувства Денис, как ни странно, испытывал в одиночестве: во время дождя, сидя в комнате у окна или стоя на морском берегу и слушая прибой. От Петера исходили покой и умиротворение. Ему не хватало лишь одного – силы. Обыкновенной силы крепкого и уверенного в себе парня, который в скором времени может стать волшебником.

А тут еще он вознамерился войти в братство адептов черной магии! Неужели Петер не понимает, что если его, в конце концов, однажды и примут в ряды Хитрецов, то, скорее, больше для смеха? Чтобы только было над кем подтрунивать или даже откровенно издеваться.

– Вон на стене начертаны имена комендантов, – кивнул Денис. – Все – серебром, а один – черным.

– Он получил свое, за собственные прегрешения, – пожал плечами Петер. – Как знать, может быть, ему еще и меньшей мерой воздалось за его преступление...

– Знаешь, Петер, история – вообще такая странная штука, – пожал плечами Денис, усаживаясь на лавочку возле хозяйственного подворья. – Часто бывает так, что сначала тебя всячески поносят, смешивают с грязью. Даже объявляют предателем, преступником, злодеем, в общем. А потом пройдет время, и вдруг находятся неоспоримые свидетельства, что, оказывается, все не так. Что было все иначе, и бывший злодей – и не злодей вовсе, а чуть ли не герой.

– А люди, они разве не помнят?

– Помнят, – кивнул Денис. – А потом вдруг начинают ломать памятники. Тем, кому раньше поклонялись. В кого верили и слушали каждое слово как откровение.

– А к чему ты все это говоришь, Денис? – удивился Петер.

– Просто, мне кажется, не всегда нужно навеки очернять что-то, – ответил Деня. – Легко одного мазать черной краской, когда все остальные вокруг – щеголяют в серебре.

– Здорово сказал, – восхитился Петер. – Но если ты насчет этого коменданта, то его вина доказана. Замок-то он сдал врагу, уж это известно точно.

– А ты наверняка знаешь, как там все было? – строго сказал Денис. – Ты что ли сам при этом присутствовал?

Петер молча опустил глаза.

– Вот то-то же. Запомни, Петер: в таких случаях полностью можно верить только очевидцу. Да и то – не до конца. И не всякому. А кто сейчас может точно сказать, что произошло в действительности, если этот комендант Кляйнер был вынужден поднять белый флаг? Вряд ли существует хоть один свидетель, который дожил до наших дней.

– Я думаю, ректор знает... – тихо произнес Петер.

– Ректор? – недоверчиво покосился Денис. – Это тот, который – легенда?

– Почему ты так считаешь?

– Да потому что не может такая Академия, как ваша, существовать без реального руководителя. Понимаешь – реального. А не того, который будто бы когда-то и зачем-то удалился от дел. И ушел в туман. Это сколько лет назад случилось? Десять, пятьдесят, сто, двести?

Денис перевел дух и взглянул на Петера с откровенным сожалением.

– В Магисториуме уже давно правят деканы Игнациус и Алоиз, который сейчас ошивается в нашем Лицее. Они лишь прикрываются именем ректора, а тот, небось, уже много лет как сгинул. Я еще в первый день спрашивал и ребят ваших, и Магнуса – никто даже не знает, как выглядит этот ректор. А портреты его почему-то изображают совсем разных, не похожих друг на друга людей. Знаешь, Петер, я даже не удивлюсь, если...

• Предыдущая
• 59/89
• Следующая