Наследники Великой Королевы - Костейн Томас - Страница 70

• Предыдущая
• 70/132
• Следующая

Я много раз слышал эту историю и считал, кстати, что этот случай темным пятном ложился на репутацию нашего великого мореплавателя. Я уже собирался сказать об этом, но Джон опередил меня.

— Я сам переживаю из-за этого, Роджер и пощадил бы беднягу, если бы мог. Но это невозможно! Неужели ты не хочешь, чтобы мы победили? Нам и без того приходится чертовски трудно. Железная дисциплина — единственное, что позволяет нам надеяться на благополучный исход нашего предприятия. Я видел, к чему приводит милосердие в таких случаях. Это произошло во время моего первого длительного плавания в северных морях. Один матрос своими действиями заслужил смертную казнь, но капитан проявил неуместную жалость. В результате поднятого негодяем бунта погибло пять человек. Трое из них были совершенно невинные члены экипажа. Лишь после этого удалось повесить зачинщика.

— Капитан Уорд прав, — сказал Глэнвилл. — Быть может такому молодому человеку как вы соблюдение морского кодекса представляется не столь уж важным и необходимым, но мы живем по этому кодексу, а иногда и умираем, согласно его законам.

— Роджер, — убежденно продолжал Джон, — подумай сам — пять нарушений дисциплины подряд, из них последние два — бунт и убийство капитана! Если я оставлю все это безнаказанным, лучше уж мне сразу передать власть на корабле этому горлопану — коку.

Я пытался спорить с ними, но все было безуспешно. Переубедить их было невозможно. Клим был обречен на мучительную смерть в своей деревянной клетке от голода, жажды и палящих лучей солнца. Ужасная смерть, на которую его обрекли, должна была стать уроком и предупреждением для его товарищей. Я поклонился и покинул каюту.

Когда я поднялся на главную палубу, меня задержал один из вахтенных. Это был простоватый на вид деревенский парень с длинными светлыми волосами и испуганными глазами.

— Что-нибудь у вас вышло? — спросил он.

— Ничего.

— Матрос пошел рядом со мной.

— Значит Клим будет сидеть в клетке, пока не умрет с голоду? — с ужасом прошептал он.

— Да, если только еще раньше не сойдет с ума от жары.

Нижняя челюсть у парня дрожала, ему было трудно говорить.

— Я и мой брат вместе подписали контракт и поступили на это судно. Вчера его убили. — Парень сглотнул слезы. — После залпа венецианцев, он оказался за бортом. Я увидел его в воде, он держался за обломок рангоута. Сражение продолжалось больше часа. Я пытался помочь ему, сделать что-нибудь, но помощник капитана запретил мне покидать мой боевой пост. Меня потрясло лицо брата, когда он увидел, что наше судно уходит, оставляя его на произвол судьбы. Мой бедный маленький Уилл! — Слезы потекли по щекам парня. — Не могу я больше выдерживать эту жизнь, полную крови и зверств, не могу!

— Я тоже — прошептал я.

Я долго бродил по палубе, стараясь не заходить на корму. На небе появились звезды, подул бриз. Мы ходко пошли вперед. Я думал о клетке, которая раскачивалась на конце веревки и понимал, что это причиняет бедному пленнику дополнительные неудобства. Раз десять я решал вернуться в каюту и повторить свои требования, но всякий раз поворачивал назад. Я сознавал, что это бесполезно.

Вскоре ко мне присоединился Джоралемон. Некоторое время мы молча бродили по палубе. Потом я указал на сиявшие над нами звезды.

— Какая красивая ночь! Неужели под таким величественным и прекрасным небосводом могут твориться столь жестокие деяния?

Джоралемон тихо ответил.

— Сегодня ночью умрут тысячи людей. В богатых домах, грязных ночлежках, матросских кубриках. Некоторые умрут в мучениях. Виной смерти некоторых из них будет человеческая злоба. Так было всегда, Роджер. Возможно в свое время, когда мы с тобой отправимся к Творцу, нам придется перенести больше страданий, чем выпадет их на долю Клима в следующие несколько дней. В мире всегда существовали боль и стыд, так же как красота и покой.

Я понимал, что он прав, но ничего не мог с собой поделать. Разве подобает мне стоять в стороне и наблюдать, как рядом погибает друг? Должен же быть какой-то выход… Необходимо что-то придумать. Слова трех капитанов продолжали звучать у меня в голове. Ведь наверняка существует довод, способный их переубедить.

— Ты ничего не ел целый день, — напомнил Джоралемон. — Спустимся-ка вниз. Кок даст нам что-нибудь поесть. Тогда ты сможешь уснуть.

Джейке сунул руку в бочонок и вынул оттуда здоровенный кусок солонины.

— Недурное мясо, — молвил он, отрезая кусок и положив на сухарь, протянул мне. — Капитан сегодня тоже не ел. Должно быть не здоров. — Он явно хотел задать еще несколько вопросов, но присутствие Джоралемона остановило его. Я откусил кусок мяса, но понял, что проглотить его не сумею.

— Не могу есть, — сказал я.

Кок взял у меня еду и принялся уплетать ее сам. Пережевывая мясо, он сказал.

— Твой приятель ведет себя очень спокойно. Ни звука не издал. Молодчина этот Клим.

— Да, он молодчина.

— Ты беседовал с капитаном? — Джейке перевел взгляд с меня на Джора.

— Я разговаривал с капитаном Уордом. Ничего сделать нельзя.

Джейке смачно плюнул на пол. Сзади него на дощатой перегородке мелом была нарисована смешная фигурка джентльмена с брыжами и высокими перьями на шляпе. Взяв кусок мела, Джейке нарисовал петлю, захлестнувшую шею джентльмена, а потом изобразил виселицу.

— Когда-нибудь будет именно так, — зло ухмыльнувшись проговорил он. — Ты же ученый человек, дружище? А читал ты когда-нибудь про человека по имени Джон Болл? Его повесили и еще живому вспороли живот. Потому что он был великий человек и появился на свет для того, чтобы принести в этот мир справедливость. А про Джека Кеда [48] слыхал? Его тоже повесили.

Уснуть я так и не смог. Ворочался на своей подвесной койке несколько часов, потом оделся и вышел на палубу.

Ветер стих. Я направился на корму. Двигался я осторожно, как человек, опасающийся даже своей тени. «Корзина» слегка покачивалась на конце веревки.

— Клим! — позвал я.

Ответа не было. Я позвал снова, но опять безответно. Клим очевидно спал. Почувствовав некоторое облегчение, я вернулся в свою каюту и улегся на койку, надеясь, что и ко мне придет сон. Но это была тщетная надежда.

На рассвете я опять был уже на палубе. Происходила смена вахты. У матросов, только что поднявшихся из кубрика, был мрачный вид. Уже сейчас чувствовалось, что день будет жарким.

Я снова пошел на корму. Клим уже не спал — я видел, как качаются красные перья на его шляпе. Хлеба и бутылки вина не было видно. Нож торчал в деревянном брусе над его головой.

— Клим, с тобой все в порядке?

Он так резко изменил положение, что клетку сильно качнуло, и Клим сполз по стенке вниз и, просунув руку наружу, махнул мне.

— Все отлично, дружище. Уютное местечко и никто не мешает. Проголодался только. Здорово есть хочется.

Я кивнул головой в знак того, что понял. Гарда нигде не было видно, поэтому я побежал в камбуз и попросил Джейкса дать мне какой-нибудь еды. Он с радостью завернул мне мясо в красный платок и вдобавок дал порядочный кусок лески.

— Прицелься как следует и кидай, пока не попадешь на верх клетки.

Я сунул все это подмышку, надеясь что складки рукава камзола скроют мою ношу. Однако мне не повезло. Едва выйдя из камбуза, я наткнулся на помощника капитана. Он взглянул на меня и, выругавшись, выхватил мою добычу.

— Проклятый дурень! — воскликнул он. — Ты что не слышал приказа? Никто не должен приближаться к нему. Ты думаешь, что совершаешь доброе дело, продлевая ему жизнь? Чем скорее он использует свой нож, тем будет лучше для него. Если я еще раз застану тебя поблизости, не миновать тебе колодок.

Размахнувшись, он швырнул мясо и леску далеко за борт. Глаза кока, следившего за нами из камбуза, сверкнули, и мне показалось, что сейчас его рука потянется к поясу, где висел кинжал. Однако, если у него и было такое намерение, он сумел сдержаться.

• Предыдущая
• 70/132
• Следующая