Наследники Великой Королевы - Костейн Томас - Страница 45

• Предыдущая
• 45/132
• Следующая

Джон избрал единственную правильную линию поведения в данных обстоятельствах. Если бы он не ответил на оскорбительный жест оскорблением еще большим, поведение толпы было бы трудно предсказать. Теперь же опасность на время отступила.

Джон представил меня сэру Сигизмунду, не поскупившись на похвалы в мой адрес в связи с моим поведением во время захвата «Санта Катерины». Великий путешественник приветливо улыбнулся мне и сказал, что знавал моего отца.

Когда ему была представлена донна Кристина, его клочкастые седые брови удивленно поднялись.

— Не очень удачный день выбрали вы для посещения Гулетты, сеньорита, — сказал он. В Гулетте так же спокойно, как и на улицах Севильи в жаркий полдень. Однако как раз сегодня местные религиозные фанатики разбушевались. Но не волнуйтесь. Бей чрезвычайно заинтересован в услугах капитана Уорда и не допустит, что бы с ним или членами его свиты произошло что-либо худое.

Он повернулся к Джону.

— Я пересек Францию и три недели назад отплыл сюда из Марселя. Предпринял я это путешествие для того, чтобы доставить вам новости, Джон. Важные новости. Думаю, вам будет весьма приятно их узнать. У меня для вас целая пачка писем.

— Откровенно говоря, я теряюсь в догадках, — ответил Джон. — Даже не могу себе представить, какие новости из Англии могут меня сейчас порадовать. У меня для вас тоже новости, Мунди, но уверен, что они вас вряд ли обрадуют. Голландцы выходят из игры. Через несколько недель между ними и испанцами будет заключено перемирие, сроком на двенадцать лет. Слышали вы что-нибудь об этом?

Хилл помрачнел.

— Когда я уезжал из Лондона, об этом ничего не было слышно. Да и во Франции слухи об этом до меня не доходили. Это действительно очень дурная весть, хотя должен заметить, я уже давно ждал, что это случится. Нельзя же ожидать, что Нидерланды будут бесконечно продолжать борьбу в одиночку. Вы уже решили, как поступить дальше?

— Да, — ответил Джон. — Мы будем сами продолжать борьбу. Я уже обдумал план. Думаю нам следует немедленно отравляться в Тунис. Мне необходимо как можно раньше побеседовать с беем. По счастью у язычника не меньше оснований бояться этого перемирия, чем у нас. Новости и письма, которые вы привезли, Мунди, подождут. Где вы поселились?

— В Тунисе. Бей предоставил в мое распоряжение полуразвалившийся дворец. Я ем и сплю в гамаке, который подвесил достаточно высоко, чтобы мне не мешали крысы и ящерицы. Кстати, вы со своими людьми вполне можете остановиться там же. — Он взглянул на двух женщин и добавил. — Места хватит на всех. Мы можем переправиться на лодке через канал, хотя это самый медленный путь.

— Тогда давайте отправимся тотчас же, — предложил Джон.

Пока мы ожидали возвращения Джона со встречи с беем, я сопровождал донну Кристину по дворцу, в котором поселился сэр Сигизмунд. Вид обваливающихся стен и садов, заросших сорной травой отнюдь не радовал взор. Однако когда-то мраморный дворец несомненно блистал роскошью. Он был построен на холме и возвышался над белыми крышами городских строений. Некогда он явно находился в руках христиан, ибо одно из помещений на первом этаже использовалось в качестве церкви, а на дворе, в зарослях я увидел изуродованные головы изваяний святых. Меня это заинтересовало, я с удовольствием осмотрел бы дворец и сад более внимательно, но моя спутница чересчур устала для этого. Поездка через город стоила ей немало нервов. За нашим кортежем следовало несколько сот местных жителей. То и дело слышались пронзительные крики: «Хаджи Баба!» Толпа все сильнее и сильнее наседала на нас. Я замыкал процессию, и какой-то страшила в зеленом тюрбане одной рукой держался за хвост моей лошади, а другой подбирал разную падаль с мостовой и швырял ею в меня. Мы и сейчас слышали крики толпы снаружи и время от времени запущенные фанатиками камни ударялись о стены. Неудивительно, что донна Кристина немного нервничала.

— Все это мне не очень нравится, дон Роджер, — сказала она, когда шум снаружи еще более усилился.

Как раз в это время к нам присоединился сэр Сигизмунд.

— Бояться нам нечего, — сказала она. — Я разумеется не хочу сказать, что эти вопящие дервиши не разорвали бы нас на клочки, появись у них такая возможность. Видите, в какой экстаз они впали? Но дальше криков они не пойдут. Пока капитан Уорд нужен бею мы здесь в большей безопасности, чем в Лондоне.

— По дороге сюда мы проезжали мимо рынка рабов, — заметил я, — и увидели там закованных в цепи белых. Не очень приятное это было зрелище.

— Не торопитесь делать выводы. Когда здесь спокойно, Тунис — сказочный город. Я бывал здесь много раз и всегда с радостью возвращался сюда. Жизнь здесь таинственна и многоцветна. Вы сможете найти здесь все, что ищете. Даже мир и покой. В этом городе время казалось остановило свой бег. Заверяю вас, я весьма здравомыслящий человек, тем не менее тихими жаркими ночами мне кажется, что я вижу тени воинов Ганнибала, направляющихся в порт. Он помолчал и улыбнулся. Должен признаться, что я предпочитаю Тунис большинству европейских городов. Даже Лондону.

— Лондону! — в голосе донны Кристины слышалось глубокое презрение. — Я слышала, что это мрачный, пренеприятный город. Холодный, туманный и очень грязный. И нашу королеву Екатерину встретили там довольно нелюбезно. Мне кажется, вы просто сравниваете две формы варварства. Видели ли вы какие-нибудь испанские города?

— Да, моя дорогая леди. Я посетил множество городов Испании. Они напоминают мне хищного зверя, спящего в высокой траве саванны в жаркий полдень. Он очень красив и вид у него абсолютно безмятежный, но ты знаешь, что в любой момент он готов броситься на свою добычу и растерзать ее. — Сэр Сигизмунд виновато улыбнулся. — Прошу вас правильно понять меня, сеньорита, я говорю с вами совершенно откровенно. Что касается Лондона, то мне ясно, что вы не имеете ни малейшего представления об этом самом богатом городе мира. В нем даже купцы живут во дворцах, не уступающих по своему великолепию дворцам вашей знати в Севилье. Я говорю об этом с гордостью, хотя, боюсь, для вас мои слова служат лишним доказательством варварства нашей столицы.

— Именно так, — подтвердила она.

— Это огромный и величественный город, сеньорита, нет ничего интереснее, чем плыть по Темзе и наблюдать картины, разворачивающиеся перед вашим взором по обеим сторонам реки. Но должен признаться, я не чувствую себя там счастливым. Для меня Лондон это материальное воплощение человеческой энергии, решимости человека приспособить созданную Господом землю для достойной жизни. — Он замолчал и покачал головой. — Наверное странно слышать такие речи из моих уст. Ведь всю свою жизнь я потратил на то, чтобы увеличить число судов на Темзе.

Мы поднялись по узкой каменной лестнице, скользкой от влаги, стекавшей на нее через прохудившуюся крышу и теперь стояли на длинной галерее, опоясывающей главную залу дворца. Когда-то она выглядела роскошно и величественно. Теперь же в цветной плитке, которой были выложены стены зияли широкие трещины. Мозаичные мраморные полы были выщерблены и расколоты.

Когда-то в этой зале пировали рыцари Карла V Испанского, — задумчиво произнес сэр Сигизмунд. — С тех пор местные жители избегали этого дворца словно зачумленного. Даже нищие отказываются искать приют в его оскверненных стенах. Пожалуйста, не подумайте, что я имею в виду именно ваших соотечественников, сеньорита. Язычники одинаково ненавидят и вас, и нас. Кстати говоря, я и сам наполовину испанец.

У сэра Сигизмунда была внешность типичного англичанина — спокойные серые глаза, тонкий нос и это его заявление немало удивило меня.

— Моя мать была испанка, — объяснил он. — Я не помню ее, но думаю, она была настоящая красавица. Полагаю, чем-то похожа на вас, сеньорита. Мой отец был не очень известным астрономом. Вместе с Джорджем Бьюхананом он отправился в Португалию, когда знаменитого шотландца пригласили читать лекции в университет Коимбры. Там мой отец познакомился с дочерью малоизвестного испанского поэта и женился на ней.

• Предыдущая
• 45/132
• Следующая