Королевский казначей - Костейн Томас - Страница 9
- Предыдущая
- 9/115
- Следующая
– Мне так стыдно, старина Оливер!
Кеннеди внимательно осмотрел мулов. Он заглянул им в пасть и проверил ноги.
– Через год их можно отправлять на живодерню, – заметил он. – Но тебе повезло, малышка. Люди купят все, что имеет четыре ноги, и тебе дадут хорошую цену за этих жалких мулов.
– Хватит ли мне денег, чтобы устроить отцу приличные похороны и чтобы священник произнес над могилой слова молитвы? – волнуясь, спросила девушка. – Я его очень любила, но, клянусь Богом, ему понадобятся молитвы, и как можно больше. Он сильно пил, и даже когда был трезвым, совсем не был набожным.
– Да, денег хватит… если только нам удастся его похоронить. И даже могут остаться несколько монеток для тебя. Я очень хорошо умею торговаться, и ты должна доверить продажу мулов мне.
– Я буду вам очень благодарна. Вы снимете с моей души камень. Я совсем не умею торговаться.
Тем временем д’Арлей спешился, подошел к девушке и ее спутнику. Он внимательно рассмотрел шотландца, потом перенес свое внимание на девушку. Д’Арлей резко остановился, удивленный. «Я уже видел ее раньше», – подумал он. Нет, не может быть. Он понял, что ошибается. Девушка очень напоминала ему кого-то, кого он хорошо знал. Д’Арлей был в шоке от этого открытия. Но он никак не мог вспомнить, кого именно ему напоминала эта девушка.
– Мадемуазель, могу я узнать ваше имя?
– Валери Марэ. – Девушка держалась очень скромно и не поднимала глаз. Она вела себя совсем не так, как некоторое время назад, когда спорила с надменной аристократкой. – Милорд, вы очень добры, что заступились за меня.
Д’Арлей подумал: «У нее низкий, красивый голос. Где она могла научиться так правильно выражаться?» Вслух он спросил:
– Откуда вы, мадемуазель?
– Милорд, у нас не было дома. Моего покойного отца звали Дамианом Марэ, он играл в мистериях из жизни Иисуса Христа. Мы постоянно путешествовали.
Кеннеди приподнял покрывало и взглянул на мертвого актера. Потом он снова прикрыл его и обратился к девушке:
– Девочка моя, у него очень благородная внешность. Я мог бы подумать, что он был проповедником священного слова или философом, а не актером, занимавшимся еретической ерундой.
Валери Марэ взорвалась.
– Вы ошибаетесь! – воскликнула она. – Мистерии – хорошие пьесы, и они приносят людям много добра!
– Я видел много мистерий и согласен с вами, – поддержал девушку д'Арлей.
– Милорд, мой отец был хорошим актером, – гордо заявила девушка. – Но у него не все шло так, как ему хотелось бы! У него были короткие и кривые ноги, и ему приходилось играть разбойников, а иногда даже комические роли. Самая лучшая роль, которая ему досталась, – роль Иуды, иногда он изображал Злобу, а один раз – Зависть.
Ей очень хотелось обелить мистерии в глазах Кеннеди, и она принялась превозносить способности отца:
– Вы бы видели его в роли Иуды! Или Саймона Магуса! В этой роли он даже показывал фокусы. Все утверждали, что он действительно был самым лучшим и просто неподражаемым Саймоном со времен немца Антона Фреша, того самого знаменитого фокусника. Господа, мой отец всегда мечтал сыграть роль Христа в Воскрешении. Но разве он мог играть эту роль с такими кривыми ногами? Мне кажется, из-за расстройства по этому поводу он и пил так много в последнее время!
Д'Арлей продолжал размышлять о странном поведении девушки: такая разительная перемена – некоторое время назад она была дерзка, почти груба, а теперь предельно учтива. Кто же она? Эта девушка употребляет слова и выражения, присущие воспитанной, благородной девице, а не простой погонщице мулов. Она совсем не похожа на дочь бедного бродячего актера. Тут что-то не так. Есть какая-то тайна. Интересно бы узнать.
Д'Арлей не сводил с девушки глаз. Ее черты лица казались д'Арлею очень знакомыми. Все: глаза, волосы, постоянно меняющееся выражение лица… Где-то он все это уже видел, причем не так давно и не один раз?.. Он старался вспомнить, но ничего не получалось, тот, знакомый образ расплывался и куда-то исчезал.
Молодой человек вновь поразился, когда опять стал внимательно разглядывать Валери: у нее был открытый широкий лоб, он говорил об уме. Носик был прямым и изящным. Нет, она явно не похожа на крестьянку! Сначала д’Арлей посчитал ее просто хорошенькой, но потом понял, что перед ним – настоящая красавица.
Ему не терпелось поскорее внести во все ясность, и он принялся задавать Валери вопросы:
– Вы родились в Анжу? Девушка покачала головой:
– Нет, милорд. Я родилась в Берри. Так мне всегда говорили. Д'Арлею стало абсолютно ясно, что в ее прошлом и скрыта тайна.
– И ваши родители в этом абсолютно уверены? Девушке, похоже, было неприятно отвечать на его вопросы.
– Это… очень длинная и старая история, господин. Вам она не будет интересна.
«А мне не стоит пока настаивать на том, чтобы Валери все сразу о себе рассказала, – подумал он. – Я все узнаю позже». И он задал другой вопрос:
– Вам, наверное, пришлось много путешествовать по стране?
– Мы переезжали с места на место всю мою жизнь. Я объехала всю Францию, кроме – вам может быть смешно, кроме Парижа. Там мне не удалось побывать. – У нее загорелись глаза. – Я даже была там, где родилась Орлеанская Дева. Я стояла там очень долго, и мне показалось, что со мной также начал вести разговор Волшебный Голос. Как-то у отца не было работы, я его попросила, чтобы он отвез меня туда, где она вела наши армии. Когда наконец проснется наш король и вышвырнет Годонов из Франции, я отправлюсь в Руан, чтобы помолиться там, где она умерла.
– Мне кажется, – медленно произнес д'Арлей, – вскоре может представиться возможность побывать в Руане. – Он заколебался, так как не был уверен, можно ли рассказать ей, зачем это нужно. – В последние полгода я побывал в разных частях Франции. Мне необходимо узнать, как относятся люди к проблеме продолжения Столетней войны. Я знаю следующее: народ жаждет войны, и королю придется с этим смириться.
– Господин, я молю Бога, чтобы вы оказались правы. И тогда явится другая Дева и поведет за собой французские войска!
– Возможно, этого не понадобится, – сухо заметил д'Арлей.
Наступила тишина, а потому д’Арлей обратился с вопросом к шотландцу:
– Как вас зовут?
– Прежан Кеннеди.
Шотландец был поражен тем, что его имя ничего не говорило д'Арлею. Он нахмурился и добавил:
– Оказывается, я здесь почти неизвестен.
– Господин Прежан Кеннеди, мне непонятно, почему вы должны быть мне известны?
– Я знаю о бомбардах больше, чем любой человек в мире. Может, вам будет интересно знать, что я командовал батареей пушек в сражении с язычниками-турками? Сейчас я отправляюсь к господину Жаку Керу. Он обо мне все знает и позаботится, чтобы я командовал, когда мы снова начнем сражаться с англичанами.
– Да, действительно, я слышал, как Жак Кер рассказывал о вас. Сэр шотландец, вы должны простить мою забывчивость.
– Мой отец сражался при Азенкуре, как это делали многие из моих храбрых соотечественников, – гордо и обиженно продолжал Кеннеди. – Он умер от торчавшей у него из горла стрелы англичанина. Сэр рыцарь, я сам тридцать лет участвую в ваших войнах. Но ничего не заработал. – Он взглянул на небо и покачал головой. – Сейчас пойдет дождь, и мне кажется, что мы проведем ночь в сырости… Моя мать была француженка, а я родился в Мейболе в Эршире. Пусть земля будет пухом моей милой матушке. Она зря назвала меня в честь своего отца. Имя не сочетается с шотландской фамилией, но я должен признаться, что пытаюсь с честью носить это имя и фамилию. Я – Кеннеди из Кассилиса, – гордо добавил он.
– Наверно, это очень важно для вас!
– Да, – подтвердил шотландец. – Это весьма важно в Шотландии. И везде, где я побывал, – добавил он, нахмурясь.
Наступила тишина. Д'Арлей поинтересовался:
– Вы, господин Кеннеди, имели дело со Свободным обществом?
Шотландец резко дернул головой.
– Это правда, – сказал он, помолчав. – Я – солдат, и мне нужно существовать. У меня даже некоторое время был собственный отряд и дела шли очень хорошо. Я всегда стараюсь, чтобы во всем, что я делаю, у меня были лишние доходы. Для меня важна даже маленькая прибыль. Вы можете на это что-то возразить, господин д’Арлей?
- Предыдущая
- 9/115
- Следующая
