Черная роза - Костейн Томас - Страница 35

• Предыдущая
• 35/110
• Следующая

Отец Теодор подбежал к англичанам.

— Мне кажется, вам лучше уйти отсюда, прежде чем он придет в себя, — пробормотал он. — Подождите меня снаружи.

Приемная опустела. Молодые люди посмотрели друг на друга и засмеялись.

— Наш новый хозяин на редкость гнусный человек, — тихо сказал Тристрам. Он перестал улыбаться и взволнованно поинтересовался: — Как ты думаешь, что он с ней сделает?

— Ничего особенного, — ответил Уолтер. — Он ею слишком дорожит как ценным товаром. Если я правильно понимаю характер нашего дражайшего Антемуса, он никогда не будет портить ценных вещей.

— Она проявила силу воли, — заметил Тристрам. — Мне… Мне она очень понравилась.

— Да, она смелая девушка. Ты считаешь, что она красивая? Мне не удалось ее рассмотреть.

— Она самая красивая девушка из тех, кого я видел.

Уолтеру женская красота виделась по-другому. Он подходил к эталону с точки зрения своих представлений о прекрасной белокурой Ингейн.

— Мне она показалась слишком темноволосой, — заметил Уолтер. — И у нее весьма странная прическа… По-моему, это неженственно так коротко стричь волосы.

— А мне нравится. Может, именно так носят волосы на Востоке.

— Я заметил одну вещь, — ухмыльнулся Уолтер, — у нее очень маленькая ножка, и она знает, как ею пользоваться.

Минут через пятнадцать к ним присоединился отец Теодор.

— Антемус просто рвет и мечет, — сказал священник, вытирая пот с лица концами банта на шее. — С ним невозможно сладить, он решил сразу же отправить Мариам. Первый караван трогается утром, и вы должны быть к этому времени готовы. — Он с уважением посмотрел на Уолтера: — Молодой человек, вы, кажется, понравились Антемусу. Он уверен, что вы ему можете пригодиться, и отдал приказание, чтобы вас снарядили для путешествия. Я пока остаюсь здесь и поеду вместе с ним во втором караване. Без меня, — гордо заявил маленький человечек, — ему будет плохо. А пока я должен научить вас, как изъясняются на языке караванов. У нас есть только одна ночь, чтобы что-то вложить вам в голову.

Когда они вышли во двор, солнце уже спешно покидало небо. Англичане были поражены, как скоро тут день сменялся ночью. На увитых виноградом стенах удлинялись тени, и так было во всех знаменитых садах Антиохии. На землю опускался тихий вечер, воздух стал прохладнее. Было слышно, как в отдалении звонили колокола.

— Вам не будет трудно запомнить необходимые фразы, — сказал священник. — На этом наречии объясняются многие из тех, кто путешествует по «шелковому пути» и ведет переговоры на базарах. Правда, это наречие в последние годы сильно изменилось. Монголы правят континентом, и теперь люди стали использовать множество монгольских слов. У этого языка нет названия, но я его называю «би-чи», что означает «я-ты». — Он помолчал, а затем добавил: — В нем присутствуют и китайские слова. Вам следует знать, что северная часть Китая находится под монгольским владычеством. Уолтер сказал:

— Вам придется давать урок мне, потому что мой друг позабыл всю латынь. Я потом сам стану его учить языку караванщиков. — Он взволнованно спросил: — Что сделал с сестрой Антемус?

Священник сделал небрежный жест руками:

— Ее накажут. Антемус обязательно сделает это.

— Наказание будет суровым? Моего друга и меня очень беспокоит ее судьба.

— Вам не о чем волноваться. Антемус позаботится, чтобы ей не нанесли большого ущерба, хотя ему, конечно, хочется наказать ее побольнее. Ни одна из остальных сестер не может отправиться вместо нее. Все они толстые и очень смуглые. Антемус прекрасно понимает, что хану не нужны жирные и некрасивые женщины. Нет, нет, маленькой Мариам повезло. Ей просто сильно надерут задницу! — Он хитро ухмыльнулся: — У нее такая хорошенькая маленькая попка, круглая и мягкая, как у курочки!

Тристрам не понимал, о чем они беседуют. Он коснулся руки Уолтера.

— Я верю, что ее отец был рабом-христианином, — проговорил он. — Уолт, ты глядел ей в лицо? У нее синие глаза. Знаешь, о чем я думаю? Это, должно быть, английские глаза.

— Да подарит вам Бог небеса обетованные! Этот мальчишка будет вашим слугой, — сказал отец Теодор, подталкивая вперед небольшого роста парнишку с блестящим, улыбающимся черным лицом под громадным грязным тюрбаном.

Мальчишка ударил себя рукой в грудь и произнес:

— Би — Махмуд ибн-Ассулт.

— Его так зовут, — объяснил священник. — Махмуд — славный парень. Я сам выбрал его для вас. Он хороший работник и может украсть все, что вам понадобится. Он родом с берегов Красного моря, и мне кажется, что в нем есть абиссинская кровь.

— Но зачем нам нужен слуга? — спросил Уолтер.

— Вы когда-нибудь навьючивали верблюда? — начал волноваться священник. — Вам когда-нибудь приходилось привязывать его на ночь? Вы умеете воровать? Нельзя путешествовать вместе с караваном и не воровать то, в чем вы нуждаетесь. Будьте уверены, если Антемус дает вам слугу, то вам без него не обойтись. Берите мальчишку и скажите спасибо.

В мальчишке явно текла африканская кровь: нос у него был приплюснутый, губы — толстые. Его кожа была темной не только под влиянием солнца пустыни. Глаза сверкали, и он нахально стоял, уперев руки в бока, что так не вязалось с суровым достоинством кочевых племен. Казалось, что он пытался объяснить своим новым хозяевам: «Вы мне нравитесь, и я буду хорошо вам служить».

Священник похлопал по плечам Уолтера и Тристрама и громко воскликнул:

— Мастер Уолт! Мастер Тристрам! Махмуд с трудом повторил:

— Массер Уотер. Массер Твисс. — Потом он снова ткнул себя в грудь и широко улыбнулся: — Би — Махмуд ибн-Ассулт.

Отец Теодор что-то сказал ему на гортанном наречье. Мальчишка развернулся и исчез на переполненной народом площади. Они стояли возле разрушенных стен Антиохии, которые еще не восстановили после последнего нападения египетских войск. Все кругом кипело и шумело — люди готовились к выходу каравана.

Уолтер показал верблюдов, на которых были белые украшения из кожи и синие, как небо, страусиные перья.

— Значит, женщины отправятся вместе с нами? — спросил он.

— Да, все до одной. Второй караван будет двигаться очень быстро.

— А как насчет его сестры?

— Она поедет сегодня, как и было решено раньше.

— Значит, она согласилась? Священник скривил тубы:

— Ей пришлось согласиться. А вы чего ожидали? Антемус велел обнажить ее и сам отпустил ей дюжину ударов. Он приказал, чтобы на расправу смотрели все ее сестры, потому что понимал, что это унизит ее больше порки. Она не проронила ни звука.

— Что он говорит? — спросил Тристрам.

Уолтер боялся, что друг сейчас взорвется, и мрачно ответил, что расскажет все попозже.

— Ты такой угрюмый.

— Мы еще посчитаемся с Антемусом из Антиохии. Но займемся этим позже.

В этот момент вернулся Махмуд, было видно, что он был чем-то расстроен. Мальчишка напоминал побитую собаку с поджатым хвостом. Лоб у него был нахмурен, а в глазах стояла вселенская скорбь. Даже его нелепый огромный тюрбан, казалось, съежился от обиды. Он начал что-то темпераментно рассказывать священнику.

— Все обстоит так, как я и ожидал, — сказал отец Теодор. — Антемус пожадничал. Махмуд говорит, что он выделил вам старую, всю в дырах, палатку, все ваши вещи хуже, чем у последних нищих. Вам дали трех верблюдов, ужаснее которых просто не сыскать на белом свете.

— Мы не можем ни на что жаловаться, — с трудом выговорил Уолтер. — Все-таки он нам кое-что дал.

Священник насмешливо улыбнулся:

— Да, господа, он не пожелал раскошелиться. Вот ваши верблюды.

Ухмыляющийся араб вел через переполненную народом площадь трех верблюдов, держа их за поводок, протянутый через ноздри животных. Уолтер в верблюдах не разбирался, но даже он мог сказать, что это были самые больные, старые, бесполезные и злобные создания, которые когда-либо шествовали по пескам пустыни. Проводники остальных животных отходили в сторону, чтобы пропустить жалкие создания. Они радостно хлопали друг друга по спине и дико хохотали, представляя себе, как эти христианские псы будут путешествовать на них. Даже отец Теодор был доволен выходкой.

• Предыдущая
• 35/110
• Следующая