Черная роза - Костейн Томас - Страница 21

• Предыдущая
• 21/110
• Следующая

«Сейчас покажут еще один пример „нормандского правосудия“», — подумал Уолтер.

Нормандская женщина стояла у самого окна и внимательно смотрела вниз. На ней было черное платье с длинными рукавами и высоким меховым воротником, на фоне которого лицо казалось бледнее обычного.

Джек Далди открыл дверь, ведущую в башню, и оттуда появились двое караульных. Они тащили за собой человека небольшого росточка с бледным как мел лицом под копной волос цвета пакли. Было видно, что он трясся от страха, и железный воротник у него на шее двигался при каждом его движении. Они дошли до середины двора, и караульные поставили человека на колени.

— Барт Линкин, миледи, — сказал Джек Далди.

— Приступайте, — скомандовала вдова.

Далди поднял дубину с железным наконечником над головой и с силой опустил ее на спину коленопреклоненного человека. Уолтер видел, как тот задрожал от боли, но не издал ни звука. Его били по шее и ребрам и даже по голове. Тело несчастного дергалось от боли, но он смог сдерживаться, пока ему не отвесили дюжину ударов. Потом он громко вскрикнул и упал на камни мостовой. Казалось, что это обрушилось безвольное огородное пугало. Далди взглянул на вдову.

— Продолжай, — приказала Нормандская женщина, — ему было приказано отпустить двадцать ударов.

Тело оставалось неподвижным, но экзекуция продолжалась. Жертва попыталась отползти и жалобно просила милосердия. Когда был нанесен последний удар, человек перестал кричать, а только жалобно всхлипывал. Далди взял ведро воды и вылил ее на избитого. Барт Линкин вздрогнул, но не смог подняться. Караульные подняли его и потащили к дверям башни.

— Сначала отведите его во внешний двор, — приказала хозяйка замка. — Я хочу, чтобы его все видели. Люди должны понимать, какое их ждет наказание за непокорную болтовню.

Люди наверху не отходили от окна.

«Неужели они ждут следующих наказаний?!» — подумал Уолтер. Он боялся, что не выдержит подобного зрелища.

Флегматичный Далди не стал смывать кровь с каменной мостовой и притащил длинное корыто из свинарника. Он свалил туда два ведра пищевых отходов — немного хлеба, куски сала, хряща и вонючие, подгнившие овощи. Далди выпрямился и не оглядываясь сказал:

— Открывай и выпускай!

Дверь подземной камеры отворилась. Некоторое время из нее никто не показывался, а потом вышел очень маленький мальчик. Он озирался, как маленький испуганный зверек, и замирал после каждого шага. У него было изорвано платье, грязное лицо и руки очень грязные. Спереди на курточке можно было различить кровавое пятно.

— Еда, — хрипло объявил Далди. — Угощайся, парень! На то, что случилось дальше, было невозможно смотреть без ужаса. Малыш увидел корыто и рванулся вперед. Он упал на колени и двумя руками начал хватать месиво, а затем стал торопливо глотать его. Он чавкал, как поросенок, и не переставал жалобно рыдать.

«Бедный малыш умирает от голода», — подумал Уолтер.

В этот момент послышался шум, и, толкаясь и отталкивая друг друга, выбежали на свет Божий дети. Они были самого разного возраста, наверно, до двенадцати лет, девочки и мальчики. Все они были такими же грязными и измученными, как и первый малыш. Они толкались у корыта, словно выводок поросят, стараясь оказаться поближе к пище. Дети постоянно перемещались, и их было трудно пересчитать, но Уолтер решил, что их было не менее двадцати. Пищи на всех не хватало, и дети дрались, отпихивая друг друга от корыта и вырывая еду из рук. Если кому-то доставался кусок, ребенок побыстрее старался его проглотить.

Уолтер был уверен, что это были дети шестерых казненных. Позади юноши из стены выступало железное кольцо, утопленное в камне, и он изо всех сил вцепился в него.

«Успокойся! — приказал он себе. — Нельзя тебе сейчас ни во что вмешиваться. Погоди!»

Борьба за пищу продолжалась. Несколько младших детей пострадали в драке и теперь горько плакали в сторонке. Одному из малышей вообще не удалось подобраться к корыту. Он тер грязными ручонками глаза и тихо рыдал. Уолтер был уверен, что это племянник Тристрама.

Уолтер взглянул вверх, на окно. Ему показалось, что далеко не всем было по нраву это зрелище. Некоторые гости отошли от окна, но вдова оставалась на месте и не сводила глаз со сцены внизу. Похоже, ей было приятно видеть страдающих детей.

Когда еда кончилась, Далди стал загонять оставшихся голодными детей обратно в подвал. Они пытались расцарапать его и громко требовали еще пищи. Ему пришлось позвать двух помощников, чтобы загнать детей внутрь. Когда скрылся последний ребенок и за ними захлопнулась дверь, только тогда вдова отошла от окна.

Уолтер подошел к Далди, который убирал двор.

— Ты все еще здесь? Вот как! — проворчал через плечо тюремщик. — Жаль, я этого не знал, а то бы кулаками прогнал тебя отсюда.

— Я должен был получше узнать, что такое «нормандское правосудие», — сказал Уолтер.

Тюремщик подозрительно уставился на него:

— Я тебя не знаю, но, если у тебя в башке есть хоть капля ума, ты послушаешься совета Джека Далди и быстро уберешься отсюда.

— Сколько уже времени они без пищи?

— С тех пор как их притащили сюда. Не смотри на меня так. Я всего лишь выполняю приказ. Я наказываю взрослых и каленым железом ставлю им клеймо на задницу. Меня это не волнует. Но мне не нравится, когда так обращаются с детьми. Конечно, я дурак, что разговариваю с незнакомцем. Ты видел, что случилось с Бартом Линкином. Он слишком много болтал. Здесь безопаснее постоянно держать язык за зубами.

— А где матери этих детей? Далди насторожился:

— Я не скажу тебе больше ничего. Отправляйся по своим делам. Она может узнать, о чем мы с тобой разговаривали.

Уолтер повернулся и пошел прочь.

Уолтер решил, что ему лучше покинуть замок через заднюю потерну. Мельник вышел на его стук и внимательно посмотрел на юношу в мерцающем свете факела над дверью.

— Ты очень бледный, — сказал мельник.

— Я тут кое-что видел.

— Если бы ты был не из благородных, я бы предложил тебе выпить со мной кружечку.

— Я с удовольствием присоединюсь к тебе, — с благодарностью ответил Уолтер. — Видишь ли, благородное происхождение спорно, и с этим ничего не поделаешь. Мельник, меня мучают сомнения. Я перестал быть уверен в тех вещах, которые мне всегда казались правильными и справедливыми. Неужели люди, стараясь нанести друг другу вред, делают это по велению Божьему?

Они сидели и мирно потягивали эль, а потом Уолтер задал вопрос:

— Есть ли в этих краях простой человек, который знает, что вокруг происходит, можно ли на него положиться и храброе ли у него сердце?

Мельник ответил сразу:

— Да, это Камус Хэрри. У него постоялый двор «Лабберс Хед» в Литгл-Таммитг. Это в трех милях отсюда. Тебе точно нужен Камус Хэрри.

Уолтер поблагодарил и поднялся.

— Сколько ты еще будешь работать? — спросил он.

— До полуночи. Когда вернешься, стучи погромче. Я уже стар и быстро засыпаю.

Уолтер вышел из потерны, и его окутала чернильная темнота. Он отправился в том направлении, которое указал ему мельник Хэл, чтобы отыскать Тристрама в пивной «Лабберс Хед».

В одном окошке пивной горел огонек, и в его свете Уолтер мог различить на перемычке двери пентаграмму, отгоняющую злых духов. Внутри на деревянных скамьях сидели полдюжины крестьян. Они негромко переговаривались. Хозяин был крепко сбитым мужчиной с дружелюбным взглядом и перебитым носом. Он тотчас же подошел к Уолтеру:

— Если тебе нужно где-то переночевать, у меня есть свободное место.

— Мне есть где переночевать, — ответил Уолтер.

В комнате стало тихо, и все глаза обратились на юношу. Уолтер почувствовал, что отношение к нему сразу переменилось.

— Итак, — сказал Хэрри, перестав улыбаться, — тебе не нужен ночлег. Может, хочешь выпить эля и съесть кролика? Он как раз поджаривается на вертеле.

— Хозяин, я не голоден.

— Зачем ты тогда пришел сюда так поздно? Уолтер заговорил потише:

• Предыдущая
• 21/110
• Следующая