Странный генерал - Коряков Олег Фомич - Страница 67

• Предыдущая
• 67/78
• Следующая

У переправы два босоногих паренька играли в ножички возле кучи хвороста, обложенной травой. Неподалеку пасся конь. Хозяин его – один из наблюдателей – хоронился где-то на дереве. Франс задержался, чтобы переговорить с ним, остальные направились к бурной реке.

Ян встретил их у въезда в дорп:

– Есть новость, Питер. Из Стофберга на Витбанк ползут восемьдесят порожних фур.

– Генералу Торнейкрофту понадобились боеприпасы?

– Похоже.

– Охрана?

– Две роты гайлендеров.

– Не густо. И без пушек? Совсем не густо. Хитрит, старая лисица! Ладно… Распорядись: коммандантов Диппенбека и Вернера – к вечеру ко мне, командиров батарей тоже.

«Значит, что-то задумал, – смекнул Коуперс. – Теперь начнет колдовать над картой, задаст работы вестовым, уже не успокоится, пока не выиграет бой».

Пообедав, Петр и верно разложил на столе карту, подозвал Яна:

– Смотри. Они двинули обоз по этой вот дороге. А по восточной, помяни мое слово, послали еще не меньше батальона. Торнейкрофт кой-чему уже научился. Он знает: об обозе нам сообщат, и сообщат о двух ротах. Мы сунемся, когда от Витбанка они повезут свой груз, и напоремся на усиленную охрану, которая присоединится к обозу только в Витбанке. Еще будут донесения с восточной дороги, вот увидишь.

– Возможно, – пожал плечами Ян. – И что?

– Как – что? Разгадать замысел противника – это, брат, уже почти победить.

Ян улыбнулся. Он любил иногда подзадорить Ковалева.

– Можно посылать Бота реляцию об этой победе?

– Не придерешься: я сказал «почти»… По-моему, Антонис приехал, его голос во дворе слыхать.

Антонис Мемлинг всегда был рад вызовам к командующему: можно было повидаться со старыми дружками, выпить доброго фермерского пива, услышать последние новости и слухи. В неустанных хлопотах и неприкаянной лесной жизни отрядный интендант сбросил лишний жирок, запустил длиннющую бороду и в молодые свои годы стал смахивать на старца.

Они по-приятельски обнялись с Петром.

– Давненько я не видел тебя, Антонис. Пожалуй, недельки три? Борода-то совсем длинная стала.

Мемлинг только похмыкивал.

– Ну, садись. Интересует меня твоя бухгалтерия: какие у нас убытки-прибытки?

– Это я рассказать могу. Бухгалтерия моя всегда при мне. – Антонис удовлетворенно похлопал себя по макушке.

Хозяйство за интендантом числилось немалое, однако никаких бумажек он не признавал и обходился без них великолепно. Не торопясь, обстоятельно и точно Антонис поведал командующему о состоянии дел на складах и в стадах. Все было совсем не плохо, пожалуй лучше, чем ожидал Петр. Мемлинг посетовал лишь на нехватку динамита и пороха: маленький пороховой заводик, остававшийся в руках буров, никак не мог полностью обеспечить необходимым припасом северные армии.

– Этого добра тебе Питерс подбросит, – подмигнул Мемлингу Ян. – Генерал наш, как я понимаю, снова хочет зажать Торнейкрофта.

– Нужны фуры? Когда? – деловито осведомился Антонис; к пополнениям хозяйства за счет противника он привык.

Петр с любовной усмешкой глянул на него:

– Медведь медведем, а соображает быстренько… Думаю, что фурами обойдемся английскими. Разве что в стычке поковеркаем часть их, так держи с десяток готовыми на всякий случай. Детали уточним вечером, подъедут комманданты. Только вот что мы получим от Торнейкрофта, я пока не знаю.

– Мне бы еще седел с полсотни. А?

Ян рассмеялся:

– Во время обеда приходит аппетит!

– Насчет седел надо потрясти своих, – сказал Петр. – Буры народ запасливый, найдут.

В дверь просунулась острая седая бородка.

– Можно к вам, господин генерал?

Это был Гуго Велинг, здешний, линксдорпский фермер, старый, опытный воин.

– Что так официально? – прищурился Петр. – Входи, дядя Гуго… Ого, да ты всем семейством!

Вслед за тщедушным одноглазым Велингом в дверь протиснулись два молодых бура, не в отца статных и рослых. Сняв шляпы, они остановились у порога. Велинг прошел к столу.

– Садись, дядя Гуго.

– Спасибо, я постою. Дело короткое. Видишь ли, Питер… Ты знаешь, я воюю со всей душой. Сыны мои тоже тебе известны. Они свое ратное дело исполняют так, как я их научил. Неплохо исполняют. Верно я говорю?

– Все верно, дядя Гуго.

– Пожалуй, я все-таки присяду.

Теребя поля шляпы, он опустился на краешек стула, обвел всех в комнате робким, просящим взглядом, кашлянул.

– Вот и люди скажут: Велинги свой долг знают, они всегда…

– Все правильно, дядя Гуго, да к чему ты клонишь?

Старик опять кашлянул, помолчал напряженно, потом резко вздернул бородку:

– Решил я, Питер. Ухожу с детьми домой. Отвоевали.

В комнате стало очень тихо. Петр вроде и не шевелился, а под ним скрипнула половица. Первым заговорил Антонис.

– Что же это получается? – Он тоже обвел всех сумрачным взглядом. – Воюем хорошо, – значит, надо домой? Чепуха это получается! Все мы вроде воюем хорошо, – значит, всем надо по домам?

Гуго Велинг сердито повел острым плечом, сверкнул на Антониса глазом, закричал:

– Тебе бы, Мемлинг, лучше помолчать! Всем известно, что ты почти байвонер, своей-то земли у тебя – курицам тесно, а у меня семь тысяч моргов! Сердце у меня за землю изболелось.

– Ты не ори на меня, дядя Гуго. Семь тысяч! Тебе, выходит, еще нужнее, чем мне, стоять насмерть за свою землю.

– А уж это я сам распоряжусь своей землей, не учи, еще молод! И жизнью своей распоряжусь, и смертью. Пусть даже англичане сгноят меня в лагере или вздернут, земля все одно моей будет, сынам останется. Вот так я решил.

Теперь он посмотрел на Петра, посмотрел вызывающе, с задором. Парни сконфуженно мялись у двери.

– Что ж, – тихо молвил Петр, – неволить не могу, – и, не зная, что еще сказать, потянулся к трубке.

Велинг разом смяк, ссутулился, бородка его сникла.

– Я бы всей душой, – забормотал он, – и дети тоже, но невозможно дальше. Я, как видишь, честно, не тайком, не как-нибудь, я прямо к тебе, Питер…

– Хорошо, дядя Гуго. Все сказано. Прощай.

Старик еще потоптался у стола, отер о штанину руку, должно быть, хотел подать ее Петру, не подал, натянул шляпу и двинулся к выходу. На пороге вырос Каамо. Велинг небрежно отстранил его плечом, опять вздернул бороденку и вышел.

– Там коммандант Диппенбек, – сказал Каамо.

Петр угрюмо молчал.

– Мне не нравится этот старик Велинг, – пробурчал Антонис. – Как бы он не пошел на подлость, чтобы выгородить себя перед англичанами.

– Ну-у, – укоризненно протянул Ян.

– Я говорю, там коммандант Диппенбек…

– Что же ты стоишь столбом? – неожиданно рявкнул на Каамо Петр. – Проси его.

Но Ганс Диппенбек, командир преторийского коммандо, без приглашения уже переступал порог. Дородный, грузный, он не спеша перекрестился, потом отвесил всем поклон, обменялся с Петром рукопожатием и, тяжко опустившись на стул, большим красным платком вытер с лица пот.

– Торопился, – сказал он. – Воевать, генерал, будем? Что-то вы тут все невеселые. Плохие вести?

– Вести нормальные. Хорошие вести. – Петр рассеянно перебирал бумаги на столе. – А скажите, Диппенбек, как у вас люди в коммандо, не поговаривают, что пора по домам?

Коммандант хмыкнул и снова утерся платком.

– Что тут поговаривать? Конечно, хорошо бы по домам, да еще не время. Кое-кто ушел, ну и бог с ними. Опять же и новые бойцы пристали. Вот и получается так на так – нас все столько же… Поесть бы, генерал, после дороги. На пустой желудок у меня голова варит плохо.

Петр невольно улыбнулся: еда для Диппенбека всегда была главным и, похоже, единственным удовольствием…

К вечеру приехали артиллеристы и коммандант Вернер. Все были уже в сборе, когда принесли донесение: параллельно порожнему обозу из Стофберга на Витбанк по восточной дороге движутся пехотный батальон ц артиллерийская батарея.

– Ну как, Ян? – довольный, улыбнулся Петр.

Теперь можно было смело планировать операцию. Петр подошел к карте, все придвинулись к ней.

• Предыдущая
• 67/78
• Следующая