Похититель - Чайлд Ли - Страница 7

– Можно? – спросил Ричер.

Лейн кивнул, но ничего не сказал.

Ричер взял снимок и пригляделся поближе. Фотографу безупречно и полностью удалось уловить связь между матерью и дочерью. Даже если забыть о внешнем сходстве, не вызывало сомнений, какие отношения их связывают. Ни малейших сомнений. Мать и дочь. И друзья. Возникало ощущение, что у них очень много общего. Прекрасный снимок.

– Кто сделал фотографию? – спросил Ричер.

– Я нашел в центре города одного парня, – ответил Лейн. – Он довольно знаменитый. И очень дорогой.

Ричер кивнул. Кем бы ни был мастер, он стоил тех денег, которые брал за свою работу. Хотя качество печати на этом снимке показалось Ричеру несколько хуже, чем на фотографии в гостиной: цвета не такие нежные, а контуры лиц немного искусственные. Возможно, его делала машина. Или бюджет Лейна не позволил ему заказать снимок падчерицы, отпечатанный вручную.

– Очень хорошая фотография, – сказал Ричер и осторожно поставил снимок обратно на стол.

В комнате царила тишина. Когда-то Ричер читал, что в «Дакоте» самая совершенная звукоизоляция в Нью-Йорке. Здание построили тогда же, когда разбивали Центральный парк, и проложили между полами и потолками три фута глины и земли, вырытой в Центральном парке. Стены были толстыми, и все вместе создавало ощущение, будто дом вырезан в скале. «Наверное, это было особенно хорошо, когда здесь жил Джон Леннон», – подумал Ричер.

– Ну, посмотрели? – спросил Лейн.

– Не возражаете, если я загляну в стол?

– Зачем?

– Он ведь принадлежит Кейт?

– Да.

– Значит, именно так поступил бы коп.

Лейн пожал плечами, и Ричер начал с нижних ящиков. В левом лежали коробки с бумагой и визитками с выгравированным на них именем Кейт Лейн. В правом Ричер обнаружил папки, имевшие отношение к образованию Джейд. Она училась в частной школе, расположенной в девяти кварталах отсюда, судя по счетам и оплаченным чекам. Все они были погашены с личного счета Кейт Лейн. В верхних ящиках Ричер обнаружил карандаши и ручки, конверты, марки, обратные адреса на липкой основе и чековую книжку. Квитанции по платежам, сделанным с кредитных карт. Но ничего особенно важного. И ничего свежего. Например, ничего из магазина «Стейплс».

В центральном верхнем ящике лежали два американских паспорта Кейт и Джейд.

– Кто отец Джейд? – спросил Ричер.

– А это имеет значение?

– Возможно. Если это прямое похищение, нам обязательно нужно будет его проверить. Разведенные родители очень часто похищают детей.

– Но это же похищение ради выкупа. И они говорят про Кейт. Джейд оказалась там по чистой случайности.

– Похищение может быть замаскировано. Ее отцу нужно будет кормить и одевать дочь. И отправить в школу. А для этого требуются деньги.

– Он умер, – сказал Лейн. – От рака желудка, когда Джейд было три года.

– Кем он был?

– Владельцем ювелирного магазина. Кейт управляла магазином в течение года после его смерти, но у нее не слишком хорошо получалось. В прошлом она была моделью. Я и познакомился с ней в ее магазине. Зашел туда, чтобы купить часы.

– А другие родственники? Любящие бабушки и дедушки, дяди или тети?

– Я никого не знаю.

Значит, никто не виделся с Джейд в течение последних нескольких лет. Получается, что вряд ли кого-то из ее родственников можно назвать любящими.

Ричер закрыл центральный ящик, поправил фотографию и повернулся.

– Гардероб? – спросил он.

Лейн показал на узкую белую двойную дверь, за которой располагалась гардеробная, слишком большая для нью-йоркской квартиры, но маленькая для отдельного дома. Чтобы зажечь свет, нужно было потянуть за цепочку. Внутри висела на вешалках женская одежда и стояла обувь, на полу аккуратно лежал свернутый пиджак. Видимо, его приготовили, чтобы отнести в химчистку. Ричер поднял его и обнаружил на нем этикетку «Блумингдейлс». Проверил карманы – ничего.

– В чем она была одета, когда в тот день вышла из дома?

– Я не уверен, что смогу ответить на ваш вопрос, – сказал Лейн.

– А кто может?

– Мы все ушли раньше ее. Не думаю, чтобы кто-нибудь оставался дома. Кроме Тейлора.

Ричер закрыл дверь гардеробной и подошел к комоду. Он был с двойной дверцей наверху и ящиками внизу. В одном ящике лежали самые разные мелочи, начиная с бумажных пакетиков с запасными пуговицами от новой одежды и заканчивая мелкими монетами. Другой был заполнен кружевным бельем – лифчиками и трусиками, только черного и белого цвета.

– Могу я заглянуть в комнату Джейд? – спросил Ричер.

Лейн провел его по короткому внутреннему коридору в комнату девочки, отделанную в пастельных тонах и заваленную плюшевыми медведями, фарфоровыми куклами, другими игрушками и играми. Низкая кровать. На подушке сложенная пижама. Ночник по-прежнему включен. На низком столе множество рисунков, сделанных мелками на толстой бумаге. Маленький стул, аккуратно стоящий около стола.

Ничего, что могло бы иметь значение для военного копа.

– Я закончил, – сказал Ричер. – Извините, что пришлось нарушить ваше личное пространство.

Они с Лейном вернулись в гостиную. Кожаный мешок по-прежнему лежал на полу около двери в коридор. Грегори и пять солдат занимали те же места, продолжая оставаться тихими и задумчивыми.

– Время принятия решений, – объявил Лейн. – Мы можем предположить, что Ричера заметили, когда он входил сегодня в этот дом?

– Я никого не видел, – сказал Грегори. – И считаю такое предположение маловероятным. Круглосуточное наблюдение требует человеческих ресурсов. Мне кажется, что о нем никто не знает.

– Согласен, – проговорил Лейн. – Думаю, он для них еще неизвестная величина. Поэтому он должен в семь часов занять позицию на улице. Попробуем произвести собственную разведку.

Никто не стал ему возражать, а Ричер кивнул.

– Я понаблюдаю за входом в здание на Спринг-стрит, – сказал он. – Так мне удастся увидеть по крайней мере одного из них. Возможно, двоих.

– Только не высовывайтесь, – предупредил его Лейн. – Вы же понимаете, что меня беспокоит?

– Разумеется, – ответил Ричер. – Они меня не заметят.

– Только наблюдение. И никакого вмешательства.

– Не волнуйтесь.

– Они приедут туда заранее, – сказал Лейн. – Так что вам следует занять позицию пораньше.

– Не волнуйтесь, – повторил Ричер. – Я ухожу прямо сейчас.

– А вы не хотите знать, за каким зданием вам следует наблюдать?

– Мне не нужно это знать, – ответил Ричер. – Я увижу, когда Грегори оставит ключи.

Он вышел из квартиры и спустился вниз на лифте. Кивнул швейцару, шагнул на тротуар и направился к станции метро на углу 72-й и Бродвея.

Женщина, наблюдавшая за домом, заметила, как он ушел. Она видела, что он приехал с Грегори, но сейчас он был один. Она посмотрела на часы и постаралась запомнить время. Затем она вытянула шею, чтобы посмотреть, куда он направился, и снова спряталась в тени.

Первым пришел поезд номер 9. Ричер воспользовался карточкой, купленной накануне, и проехал одиннадцать остановок на юг до Хьюстон-стрит. Там он поднялся на поверхность и зашагал на юг по Варик-стрит. Было начало четвертого утра, и вокруг царила тишина. По собственному опыту Ричер знал, что город, который никогда не спит, иногда все-таки засыпает, по крайней мере на час или два, в какой-нибудь один из дней недели. Иногда возникал короткий перерыв между моментом, когда припозднившиеся гуляки возвращались домой, а ранние пташки еще не встали. И тогда город затихал, переводил дух, и сияющая темнота овладевала улицами. Это было время Ричера. Ему нравилось представлять себе жителей города, спящих на двенадцатом, тридцатом, пятидесятом этаже, иногда едва не соприкасаясь головами с совершенно чужими людьми, живущими за стеной. Они крепко спят и не знают, что высокий мужчина тихо шагает в тени их дома, где-то далеко под ними.

Ричер повернул налево на Карлтон-стрит, пересек Шестую авеню, и Карлтон превратилась в Принс. Через три квартала он оказался на Западном Бродвее, в самом сердце Сохо, и на квартал севернее Спринг-стрит, за три часа и сорок минут до назначенного времени. Он зашагал на юг уверенной, неторопливой походкой человека, которому есть куда идти, но который совершенно не торопится туда попасть. Западный Бродвей был шире пересекавших его улиц, поэтому, когда Ричер проходил мимо Спринг, он успел рассмотреть юго-западный угол. Там стояло узкое здание с железной решеткой перед ним и высокой темно-красной дверью. К ней вели три ступеньки. Нижнюю часть фасада покрывали граффити, а наверху имелась пожарная лестница. Окна верхнего этажа покрывал толстый слой грязи, а с внутренней стороны они были затянуты какой-то темной тканью. На первом этаже Ричер разглядел маленькое окошко, залепленное выцветшими объявлениями. В двери он заметил щель для писем, узкий прямоугольник с крышкой. Возможно, когда-то он был из блестящей меди, но давно потускнел и был изъеден коррозией.