Дороги на Ларедо - Макмертри Ларри - Страница 65
- Предыдущая
- 65/129
- Следующая
Брукшир никогда не думал, что ему может быть так холодно, и при этом вспоминал, что еще месяц назад умирал от жары в Ларедо.
— Всего несколько недель назад мне было жарко, как никогда, — сказал он капитану, — теперь же, как никогда, холодно. Здесь что, не бывает умеренной погоды?
Помощник Планкерт перестал разговаривать вообще. Каждый раз, когда он открывал рот, воздух так обжигал зубы, что они начинали болеть.
— Да, климат здесь умеренным не назовешь, — проговорил Калл. У него болело колено. Накануне утром его лягнул мул. Обычно ему хватало прыти, чтобы уворачиваться от таких пинков, но на этот раз он почему-то сплоховал. Но больше всего капитана беспокоило то, что, когда наступали холода, у него начинали распухать суставы пальцев. Большую часть жизни он не придавал значения погоде и никогда не позволял ей мешать его работе или передвижениям. Придет время, и погода переменится, а работа не может ждать. Теперь, похоже, погода сильно мешает ему. Когда ударили морозы, у него вдруг распухли запястья и еще сильнее — суставы пальцев. Такое уже было с ним прошлой зимой, правда, в меньшей степени, и доктор в Амарилло сказал, что у него артрит. Единственное, что посоветовал доктор, это носить медный браслет, но Калл пренебрег его рекомендацией. Теперь капитан жалел об этом. Суставы у него по утрам распухали так, что с трудом удавалось застегнуть штаны и затянуть седельную подпругу. Навьючивание мулов тоже перестало быть для него простой задачей. Он хотел перепоручить это дело помощнику Планкерту, но тот не умел вязать такие узлы, которые бы не развязывались.
Накануне днем они заметили оленя — крупную самку. Мясо у них было на исходе. Калл выдернул из чехла винтовку и попытался выстрелить, но обнаружил, что распухший палец не пролезал к спусковому крючку. Когда же ему наконец удалось справиться с ружьем, самка уже была в двухстах ярдах, и Калл промахнулся.
Сидя с Брукширом и помощником возле трепетавшего огня, Калл потирал выпирающие костяшки своих пальцев. За последнее время они не стали менее распухшими, и мяса на них тоже не прибавилось: ведь приходилось жить на солонине да изредка — черепахах, жестких, как кожа. Калл взглянул на указательный палец и поразился его толщине. В нем, наверное, сидит заноза, подумалось ему. Шипы мескита могли вызывать воспаление в суставах. Но, рассмотрев палец внимательно, он не обнаружил на нем никаких чужеродных следов.
Это внушало беспокойство. Ни Брукшир, ни помощник не отличались большим умением стрелять. Сам он тоже не являлся каким-то особенным стрелком, но всегда мог добыть мясо, когда в этом была необходимость. Ему пришло в голову снять с винтовки скобу предохранителя. Это придется сделать, если холода не спадут и погода не принесет облегчения его суставам. Он не мог припомнить в прошлом, чтобы холод так досаждал ему даже тогда, когда он провел зиму в Монтане на Милк-ривер, где температура в сорок градусов ниже нуля была не редкость.
— Что ж, никто из нас не становится моложе, — заметил Брукшир.
Калл никогда не задумывался о возрасте. Чарли Гуднайт любил поговорить об этом, но Калл находил такие разговоры скучными. Он был всегда самим собой, не больше и не меньше, как и любой другой. До тех пор, пока он мог сняться с места и отправиться в поход, когда это было необходимо, возраст для него не имел значения. Он по-прежнему был способен в известных пределах делать то, к чему имел склонность. Однако вот сейчас он был склонен убить крупную олениху, но не убил. Он, конечно, не был выдающимся охотником и промахивался в стрельбе по оленям и раньше. Но этот промах был особенно тревожным. Они вступали в родные края молодого бандита, мальчишки с острым глазом и немецкой винтовкой, снабженной оптическим прицелом. И распухшая костяшка, которую надо запихивать в скобу предохранителя, не прибавит ему шансов в поединке с Джо Гарзой.
— Как надо замерзнуть, чтобы обморозиться? — нарушил молчание помощник Планкерт. Хотя ему не хотелось открывать рот и испытывать ломоту в зубах от холодного воздуха, но в последнее время его постоянно тревожил вопрос об обморожении, и он был вынужден спросить об этом. Отправившись с капитаном, он совершил самую большую ошибку в своей жизни. Если придется замерзнуть до смерти на Рио-Кончо, это послужит ему хорошим уроком. Но он все же не хотел, чтобы такое случилось.
— Мы не обморозимся, — успокоил его Калл. — Можно втиснуться между мулами, если еще похолодает.
Помощник Планкерт переживал личную трагедию, о которой ни словом не обмолвился со своими попутчиками. За день до того, как задул ледяной ветер, он надел на себя всю одежду, какая только при нем была и ходил в двух парах штанов и нескольких рубашках. При таком количестве одежды ему оказалось трудным расстегнуть замерзшими руками все пуговицы, когда приспичило посреди ночи. Он-то думал, что снял все, когда ударила струя, а оказалось, что нет, и большая часть того, что из него вылилось, попало между двумя парами штанов. Мороз крепчал, и штаны превратились в ледяной панцирь. Слабый костер едва согревал руки и на ледяной панцирь не производил никакого впечатления.
Вскоре после этого стихийного бедствия на помощь ему пришел янки Брукшир и одолжил пару лишних перчаток, которые захватил с собой. Брукшир заметил, что руки у помощника мерзли так, что тот не мог держать поводья, и предложил ему перчатки, а помощник с благодарностью принял их. Брукшир понимал также, что когда наконец помощник окажется под боком у своей жены Дуби, то будет еще более благодарен ей за теплое тело.
— Вы жалеете, что поехали со мной, господин Брукшир? — спросил Калл. О сожалении помощника ему было известно. Тот давал понять это каждым своим движением и каждой репликой. А вот Брукшир оказался не так прост. Он приспосабливался к тяготам гораздо быстрее, чем ожидал Калл. После того, как они оставили Ларедо с его пеклом, Брукшир ни разу не пожаловался и старался исправно выполнять свои обязанности. Калл пришел к тому, что стал восхищаться им. Ведь после комфортабельной жизни в городе ему, наверное, было нелегко оказаться в таких условиях, как сейчас, на Рио-Кончо. И все же тем, кто страдал больше всех, оказался помощник, выросший в этих краях.
— Нет, я не жалею, — ответил Брукшир. — Кэти теперь на небесах. И я там скоро буду. — На глаза у него навернулись слезы, но он быстро смахнул их. — Так, по крайней мере, у меня одинаково страдают душа и тело. А потом, неплохо сейчас побыть подальше от полковника Терри. Представляю, как он злится, ломая голову над тем, что с нами сталось. Боюсь, как бы он не разогнал всю контору.
Если ему когда-нибудь все же удастся вернуться в Бруклин, мелькнуло в голове у Брукшира, он сядет на поезд и отправится в Принстонский колледж, чтобы с полдня побродить между его корпусов. Наверное, среди его выпускников были такие, кто побывал на Западе и вернулся, хотя сам он не слышал об этом. Конечно, даже с большой натяжкой Брукшир не мог причислить себя к выпускникам колледжа. Ему не хватило для этого ума и пришлось пойти работать в контору. Но сейчас ёму захотелось побывать там еще раз и вновь увидеть серые здания колледжа и огромные деревья. Если он все-таки отправится туда, это произойдет только потому, что ему удалось выжить в краю, где никому не пришло бы в голову рассуждать о цивилизации. У всех бывают периоды, когда надо просто суметь выжить, но не всем это удается. Было бы совсем неплохо еще раз взглянуть на Принстон после Рио-Кончо. Если ему повезет жениться еще раз и завести ребенка, то вполне может случиться так, что он пошлет его учиться в Принстон. Если найти себе умную женщину, то у ребенка тоже, возможно, будет достаточно ума для Принстонского колледжа. Брукшир стал размышлять о ребенке и о том, какое ему дать имя. В конце концов, он решил, что ребенок будет мальчиком и назовет он его Вудроу, в честь капитана Калла. Правда, это ему еще надо будет обсудить со своей новой женой.
Утром следующего дня они подъехали к Рио-Гранде, на берегу которой располагалось небольшое селение. Калл смутно припоминал это место. Он с Гасом когда-то повесил нескольких конокрадов неподалеку от него на техасском берегу. Селение называлось Охинага, насколько он помнил. Они с Гасом отвезли тела родным. Другие капитаны рейнджеров считали такие действия глупостью, поскольку грозили засадой или местью. Но Калл с Гасом иногда шли на это, когда селения были рядом. В большинстве случаев повешенные были единственными в них, кто бы мог устроить засаду, да и женщинам становилось легче, если не приходилось искать тела своих мужчин.
- Предыдущая
- 65/129
- Следующая
