Тайна Мэриэл - Доналд Робин - Страница 2
- Предыдущая
- 2/31
- Следующая
Сама Мэриэл прибыла в отель не более часа назад; времени хватило как раз на то, чтобы распаковать вещи в маленькой комнатке, выделенной ей в том крыле, где проживает персонал, разложить туалетные принадлежности и заказать цветы, придающие любому безликому жилищу иллюзию уюта.
— Тебе надо побольше есть, — неодобрительно заметил Десмонд. — Знание языков — это прекрасно, но от него на косточках мяса не прибавится. И под глазами у тебя тени. Кажется, я уже говорил тебе в прошлый раз…
— Скажи это тем, на кого я работаю, — улыбнулась Мэриэл. — Они вытаскивают меня ни свет ни заря из постели для письменных и устных переводов и заставляют работать допоздна.
— Но тебе это нравится.
— Я бы не хотела заниматься ничем другим. Увидимся позже, пойду поболтаю с Элси.
Десмонд с мрачным видом кивнул и пробормотал:
— Бедняжка.
— Что, у нее по-прежнему не ладится с мужем?
— Что-то не ладится, — хмуро подтвердил он.
Все еще остро ощущая присутствие мужчины, который, казалось, полностью сосредоточился на газете, Мэриэл быстро пересекла зал. Интуиция подсказывала, что незнакомец наблюдает за каждым ее шагом.
Она пересекла вестибюль, холодноватую изысканность которого согревали большие вазы с цветущими азалиями, и подошла к Элси Дженнингс, руководившей работой сотрудников для оказания различного рода помощи дипломатам, промышленникам или крупным бизнесменам. Бедняжка переживала нелегкие времена. Ее брак распался, и ей пришлось продать дом на побережье и поселиться с семилетней дочкой в одной из квартирок для служащих отеля.
Обычно спокойная и сдержанная, в последний приезд Мэриэл в Брайдз-Бэй Элси рыдала у нее на плече, и они проговорили несколько часов. Сейчас, хотя Элси выглядела не менее уставшей и грустной, она обрадовалась Мэриэл.
— Рада тебя снова видеть! Как в Нью-Йорке?
— Шумно, — ответила Мэриэл и вежливо поинтересовалась: — Как Кэтлин?
Элси нахмурилась.
— Так же. Она чувствует себя очень неуверенно, — быстро ответила она.
— Вы по-прежнему живете в служебной квартире?
— Да, а ей так хочется уехать в Калифорнию к Джимми. Я никак не могу убедить ее, что ей лучше здесь, со мной. Она думает, что там будет каждый день ходить в Диснейленд.
— Бедный ребенок.
— Да уж. — Взглянув на пачку бумаг, которую держала в руке, Элси с горечью произнесла: — Помнишь, в прошлый раз я говорила, что мой бывший что-то затевает? Так вот, Джимми не захотел делиться со мной добытыми потом и кровью деньгами и объявил себя банкротом. Мы с Кэтлин остались ни с чем.
— Неужели ему это удалось? — потрясенно спросила Мэриэл.
Женщина цинично улыбнулась:
— Дорогая, если у тебя есть приличный адвокат, можно добиться чего угодно. Джимми рос здесь, на острове, в небольшом домике неподалеку от рыболовецкой верфи, не видя ничего, кроме бедности. Только сильный характер и работа на износ позволили ему добиться того, что у него есть. Он не собирается ничем делиться. Впрочем, он тоже ощущает потерю, поскольку ребенок остался со мной, а я не могу позволить себе летать с Кэтлин в Калифорнию. Но без меня она не поедет.
Раздался телефонный звонок. Элси сняла трубку и ответила:
— Да, сэр, сейчас мы все устроим. — Положив трубку, она сказала: — Мэриэл, ты нужна в номере двадцать семь. Парень желает перевести документ с английского на японский.
— Я думала, что новозеландцы приедут не раньше четырех, — выразила недовольство Мэриэл. — Не отдыхается им, нечестивцам. — Не дай Бог, она понадобилась враждебному незнакомцу из бара!
— Хлопотунья, — посочувствовала Элси. — Выучила какие-нибудь новые языки за это время?
Мэриэл широко улыбнулась:
— Язык басков; считается самым трудным в мире.
— И часто он бывает нужен?
— Почти никогда. На нем говорят не более шестисот тысяч человек.
— Слушай, а ты уже много знаешь?
— Могу сказать «доброе утро» и «добрый вечер» и надеюсь, что справилась бы с «до свидания». Остальное для меня пока что загадка.
Элси рассмеялась, а Мэриэл стала быстро подниматься по красивой широкой лестнице, скользя пальцами по изящным завиткам перил, за долгие годы до блеска отполированным тысячами рук. В Новой Зеландии ничего похожего нет, подумала она с глубоким презрением. Абсолютно ничего.
Это великолепное здание когда-то было усадьбой на плантации. Белые колонны навевали воспоминания о старом Юге. После Гражданской войны и хозяева, и плантация переживали нелегкие времена, пока дед Лиз Джерман не собрал денег, чтобы соединить усадьбу с двумя соседними строениями, превратив их в отель.
У двадцать седьмого номера, прежде чем постучать, Мэриэл сделала глубокий вдох и распрямила плечи. Дверь тут же открылась, и, разумеется, она увидела мужчину из бара.
Его светло-зеленые прозрачные глаза с золотыми искорками секунду-другую удерживали ее взгляд, после чего выражение удивления и радости сменилось профессиональной вежливостью и холодной отчужденностью. Однако ему не удалось скрыть первой реакции.
Как ни странно, Мэриэл ощутила легкий трепет.
— Добрый день, — произнесла она, пряча за учтивой улыбкой нарушенное самообладание. — Насколько я поняла, вы хотите перевести какой-то документ.
Он смотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы, отчего блеск глаз стал еще заметнее.
— Да, с английского на японский. Справитесь?
— Конечно, сэр.
— Прямо здесь, — сказал он отрывисто, — в номере.
Ей не хотелось сидеть за чудесным письменным столом рядом с роскошной кроватью под балдахином и работать под его наблюдением. Не раздумывая, она покачала головой.
— Я пользуюсь компьютером…
— Наверняка портативным?
— Да, — ответила она деревянным голосом, — но…
— Это конфиденциально, мисс…
Острый взгляд ничего не упустил, и уж конечно, от него не укрылось отсутствие колец на ее длинных тонких пальцах.
— Браунинг, — машинально подсказала она.
— Очень приятно, мисс Браунинг. Меня зовут Николас Ли.
Мэриэл протянула руку. Его пожатие оказалось крепким, но не чрезмерно, однако у нее почему-то перехватило дыхание. Она непроизвольно отдернула руку.
Проклятье! Этот мужчина — настоящий динамит, и он не может не знать об этом.
Тем не менее ни на холодном красивом лице, ни в золотисто-зеленых глазах почти ничего не отразилось, и все же Мэриэл отметила, как на секунду сжались его губы и еще пристальней стал взгляд, придав ему замкнутый и угрожающий вид.
Николас Ли спокойно произнес:
— Боюсь, мне придется настоятельно просить, чтобы вы работали здесь, мисс Браунинг. Если хотите, я могу оставить дверь открытой, — добавил он с легкой усмешкой.
Светлая кожа Мэриэл чуть порозовела. Он замечал слишком многое.
— Это не обязательно, сэр, — ответила она. — Я пойду за компьютером.
— Вы понимаете, что я прошу вас перевести на японские иероглифы?
— Мой компьютер вполне может с этим справиться, мистер Ли, и я тоже, — сказала она тоном, призванным поставить его на место.
Когда Мэриэл вернулась, он протянул ей письмо от японского бизнесмена, одного из самых известных промышленников страны.
— Это письмо, на которое я даю ответ, — объяснил Ли. — Вам будет проще, если вы сначала прочтете его, чтобы понять, о чем речь.
Судя по всему, речь шла о каком-то новом изобретении. Мэриэл неплохо разбиралась в тонкостях делового японского языка и поняла, что промышленник обращается к нему как к равному. Значит, мистер Ли пользуется влиянием.
Впрочем, в Николасе Ли безошибочно угадывался сильный и неординарный характер человека, обладающего властью.
К счастью, Мэриэл умела собраться. Документ оказался достаточно сложным, и на перевод потребовалось немало времени.
— Пожалуйста, сэр, все готово, — сказала наконец Мэриэл и положила на блестящую поверхность стола три страницы перевода.
Ли явно обладал тем же даром растворяться в работе, потому что Мэриэл дважды пришлось обратиться к нему, прежде чем он оторвался от бумаг, которые изучал, и, нахмурившись, остановил взгляд на ее лице.
- Предыдущая
- 2/31
- Следующая
