100 великих приключений - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 38

• Предыдущая
• 38/139
• Следующая

По возвращении в Стамбул Вамбери был окружён вниманием местной европейской колонии. Его рассказы пользовались большим успехом. Особенный интерес проявляли к нему в посольствах Англии и России — двух устремлённых на Восток и соперничавших друг с другом империй. Российский посол фон Гирс даже пригласил его посетить Петербург, но Вамбери отклонил предложение — он недолюбливал Россию, с помощью которой австрийцы подавили венгерское восстание 1848 года. Вамбери считал, что цивилизацию в азиатские страны несёт Великобритания, но отнюдь не Россия.

Свои путешествия по Персии, Афганистану, владениям бухарского эмира Вамбери описал в книгах «Путешествия по Средней Азии», «Сцены из жизни Средней Азии», а также во многих статьях, публиковавшихся в основном в английской и немецкой печати. Они вызвали живой отклик учёных-этнографов и лингвистов, европейских и азиатских политиков. Некоторые восточные правители, с которыми Вамбери встречался во время своего путешествия, не замедлили выступить с заявлениями, что ещё тогда распознали в бродячем дервише европейца. Из всех этих заявлений Вамбери находил правдивым лишь рассказ Якуб-хана, сына афганского эмира. Наблюдая из окон дворца в Герате игру небольшого импровизированного оркестра во время военного парада, Якуб-хан заметил в толпе дервишей человека, который отбивал ногой такт — так делают одни лишь европейцы! «Позже, когда этот человек в числе других дервишей пришёл в мои покои, я сказал ему — ты френги. Он, естественно, отрицал это. Я не стал настаивать, понимая, что в случае разоблачения ему грозит смерть». Вот так Вамбери, поклонник музыки, чуть не поплатился за это головой…

В Венгрии мало кого заботили дела далёких азиатских стран, но всё же успех соотечественника произвёл впечатление на венгерских учёных, и Вамбери предложили должность профессора в Пештском университете. Он обосновался с семьёй в Пеште, но часто и подолгу бывал в Англии. За эти годы он перевёл и снабдил комментариями турецкую поэму «Шейбаниада». Продолжал он и свои исследования по происхождению мадьяр — Вамбери склонялся к мысли, что венгры ведут своё начало от воинственных гуннов и восточных турок.

Полтора века прошло с тех пор, как Вамбери странствовал среди персов, турок, курдов, афганцев и туркмен. Образ жизни, ментальность этих народов мало изменились за эти годы. Деспотические теократические режимы, религиозный фанатизм, бедность и бесправие населения, феодально-клановая структура общества оставили эти страны почти такими же, какими их увидел Арминий Вамбери…

Эти строчки из письма Фримонта жене походят на реляцию с поля боя — начальник экспедиции был человеком военным. Возможно, он не хотел волновать своих близких трагическими подробностями. Но всё же они должны были знать, что произошло на непроходимых склонах Сан-Хуана. Мало ли что может случиться…

Отряд вышел на голые кряжи, что высятся над безлесной местностью и образуют водораздел между Атлантическим и Тихим океанами. На этих мрачных скалах почти всю зиму не утихают яростные ветры. Об этом предупреждали Фримонта знающие люди. Но он и сам не новичок в горах (слава Богу, четвёртая экспедиция!). И слушая добрые советы, решился всё-таки пробиться через перевалы Сангре-де-Кристо именно зимой, чтобы познакомиться с условиями худшего времени года. Вот и познакомился…

Гонимые свирепым ветром, тучи сухого снега забивали глаза, валили с ног. Идти вперёд не было никакой возможности. Многие обморозили лица, руки и ноги. Пурга продолжалась. С огромным усилием люди пробили траншею в снегу, пересекли кряж, разбили лагерь на опушке ближайшего леса. А дальше вынуждены были отдаться тому безумию отступления, которого так опасались…

До этого дьявольского перевала Джон Фримонт всё как-то выкручивался. Ему, можно сказать, даже везло в выборе жизненных маршрутов. Прекрасную школу он прошёл в экспедиции Жана Николе ещё будучи молодым офицером. Изучение отрогов Аллеганских гор в южных штатах, широкое использование такой новинки, как барометр, для получения высотных отметок дало возможность составить карты, которые стали ценнейшим вкладом в американскую географию. А Джон Фримонт как-никак был первым помощником у Николе. Жаль, учитель умер, так и не успев осуществить своих замыслов.

Видимо, мечту нельзя откладывать надолго, как и свидание с любимой девушкой. Кстати, о любимой девушке: Джесси, первая красавица Вашингтона, увидела в Джоне Фримонте бесстрашного, умного и даже красивого парня. И он её, кажется, не разочаровал. Под обнадёживающим взглядом самой блестящей девушки американской столицы у него вырастали крылья. Но Джона и Джесси хотели разлучить, помешать их браку только из-за того, что она была дочерью сенатора, а он — всего лишь лейтенант топографического корпуса, да вдобавок ещё и небольшого роста. С этой целью начальство и нашло предлог — услать его подальше на новую топографическую съёмку.

На удивление быстро он вернулся с выполненным заданием. И уже через год, в 1842-м, отправился в следующую, по-настоящему самостоятельную экспедицию. В этот раз Джесси провожала его уже как жена. Путь Фримонта лежал на Дикий Запад. И хоть особых подвигов и открытий он не совершил, но его идеально выполненную съёмку в районе Скалистых гор, в верховьях Колорадо, заметили не только географы. Напечатанный им отчёт стал знаменитым — он не только захватывал воображение, но и, по признанию колонистов, помогал им в дороге на Запад. Кстати, тогда же, в 1842 году, Фримонт поднялся на одну из высоких гор Уинд-ривер, и она сохранила его имя на карте.

…Озеро Тахо, обрамлённое дикими обрывистыми склонами, производит незабываемое впечатление. Фримонт увидел его с перевала Карсон 14 февраля 1844 года. В своём дневнике он записал: «У наших ног открылось горное озеро миль 20 длиной и так плотно окружённое горами, что нельзя было разобрать, имеет ли оно сток». По современным справочникам, это крупнейшее горное озеро в Северной Америке имеет размеры 22 на 12 миль и расположено на высоте около 2000 метров над уровнем моря; окружающие же его горы поднимаются выше 3,5-километровой отметки. Озеро покорило путешественника своей красотой, как захватывает и сегодня каждого, кто бывает на его берегах. Подступающие со всех сторон горы обрамляют этот водоём, как оправа — драгоценный камень. Оно будто вбирает в себя всю голубизну неба, и погода словно играет красками на его воде: от чернильных цветов при облачном покрове до бирюзовых, лазурных и ультрамариновых при ясном солнце. Когда солнечный диск погружается за склоны Сьерра-Невады, озеро темнеет до индиговых и сапфирных оттенков…

Во второй и третьей экспедиции к Скалистым горам, в район Большого Бассейна, Большого Солёного озера, многочисленных рек, долин, переходов через Сьерра-Неваду в Калифорнию Фримонта подстерегали опасности не только среди горных снегов, лавин и обвалов. Появилась и такая угроза, против которой были бессильны и обретённый в походных невзгодах опыт, и его верный Кит Карсон — знаменитый знаток Скалистых гор. Он был для Фримонта не только опытнейшим проводником, охотником, но и близким товарищем. Их связывало и счастливое взаимопонимание, и большая дружба. Позже о них скажут, что «вдвоём в ходе трёх экспедиций, изобилующих опасностями, насильственными смертями и важными открытиями, они сделали больше для исследования, составления карт и опубликования маршрутов на Дальний Запад, чем кто-либо иной».

• Предыдущая
• 38/139
• Следующая