Чревовещатель - де Монтепен Ксавье - Страница 28

• Предыдущая
• 28/70
• Следующая

–?Если он отправится в театр, будет чудесно! — отозвался тот. — В толпе всегда толкаются, а когда толкаются, легко ощупывать карманы.

Вскоре Паскуаль потер от удовольствия руки: Жорж Прадель поднялся на крыльцо театра «Жимназ», взял билет в кресла и исчез под сводами.

–?Нельзя терять его из виду, — сказал Ракен.

–?Понятно, но нам не стоит торопиться, мы всегда его найдем.

–?Где мы сядем?

–?В партере, там не так заметно, и оттуда нам будет удобно наблюдать за действиями лейтенанта.

Оставим сообщников, направляющихся в кассу, а сами войдем в театральную залу. Известно, что в «Жимназе» ложи бенуара расположены вокруг кресел и партера. Зала была полна. Жорж Прадель сидел в третьем ряду кресел. Паскуаль и Ракен разместились в предпоследнем ряду партера, следовательно, около лож бенуара, обращенных прямо к сцене. Ракен нагнулся к блондину и сказал ему шепотом:

–?Я не вижу, где лейтенант.

–?Я тоже, — сказал Паскуаль. — Но в первом антракте я взберусь на галерею — оттуда я его сразу увижу.

–?Так, — произнес Ракен, — а теперь посмотрим пьесу. Я никогда ее не видел.

Паскуаль пожал плечами.

–?Тут речь идет об одной камелии, умирающей от любви к молодому человеку, который нехорошо с ней поступил. Слезливая пьеса.

–?Я это люблю, — прошептал сентиментальный Ракен, — я ужас как люблю плакать в театре. Тут никто не видит, как я чувствителен.

Пьеса началась. Разбойники замолкли. Когда первый акт окончился, Паскуаль сказал:

–?Подожди меня здесь. Я все разведаю и вернусь.

Публика выходила толпами, одни — выкурить папиросу на бульваре, другие — зайти в ближайшие кофейни. Жорж Прадель встал со своего места и, повернувшись спиной к сцене, лорнировал залу.

«Ага! — подумал Ракен. — Вот же он! Паскуаль мог бы и не оставлять своего места».

Чувствительный бандит едва успел сформулировать эту мысль, как вдруг услышал позади себя слабый крик — крик удивления, радости или ужаса — наполовину сдержанный, но бесспорно женский. Заинтересованный, Ракен обернулся и увидел в том бенуаре, в который он почти упирался, двух женщин: одну уже в летах, другую — молоденькую и чрезвычайно хорошенькую.

Пожилая дама была в изящном и строгом черном платье. Пряди серебрившихся волос обрамляли ее лицо с правильными и выразительными чертами. Женщина, сидевшая подле нее, едва доживала свой двадцатый год. Это было белокурое создание с большими синими глазами и кротким личиком. По-видимому, она чувствовала себя очень дурно. Ее прелестная головка, как умирающий цветок, клонилась на грудь.

–?Леонида! Что это с вами, дорогое дитя? — шепнула ей пожилая дама. — Что это за крик, который невольно вырвался у вас? Почему вы так побледнели? Вы дрожите!

–?Это так, ничего. не беспокойтесь, прошу вас, мадам. — В приятном голосе белокурой красавицы слышалось волнение. — Мне было больно, но теперь уже легче.

–?Что же это за боль?

–?Не знаю. Сильная и внезапная, там, в сердце. Но теперь я сама стыжусь своей слабости.

–?Случались ли с вами прежде такие припадки?

Молодая женщина покачала головой:

–?Никогда.

–?Понюхайте, прошу вас, этот флакончик.

–?Благодарю вас, но это лишнее. Уверяю вас, что все прошло.

Действительно на побледневшем лице девушки вновь появился румянец.

–?Не хотите ли вы уехать из театра? Я провожу вас.

–?Нет-нет, — с живостью возразила молодая красавица. — Пьеса очень мне нравится. Я останусь до конца.

–?Как душно в этой ложе! Потому-то, наверно, вам и стало дурно. Не хотите ли выйти на минуту и подышать свежим воздухом?

–?Немного погодя я с удовольствием пойду с вами. Но сейчас я еще не совсем оправилась.

Ракен при виде молодой женщины подскочил от изумления.

–?А! Вот она, неприступная! — проворчал он. — Как изумится Паскуаль!

В ту самую минуту, как Ракен думал о своем молодом товарище, последний уселся подле него.

–?Ну, я знаю, где он, — произнес он.

–?Правда? Я и сам это знаю. Но у меня для тебя есть прекраснейший сюрприз. Обернись-ка назад, только осторожнее. Посмотри в нижнюю ложу прямо за твоей спиной.

Паскуаль обернулся.

–?Мадам Метцер! — выдохнул он.

–?Собственной персоной! Муж в отсутствии, жена в театре, да еще и в том же самом, где и ее возлюбленный. Что скажешь?

–?Я скажу, что это свидание.

–?Невозможно. Лейтенант только несколько часов в Париже, и мы ни на минуту не теряли его из виду.

–?А почта? Он мог написать.

–?Я уверен, он и не подозревает, что его идол так близко от него. Разве я не заметил его скучающего вида? Притом, и сама красавица вскрикнула, когда увидела его здесь. Значит, она не знала о его приезде в Париж.

Зала наполнилась народом, поднялся занавес. Когда акт окончился, Паскуаль и Ракен вместе вышли из партера и встали в коридоре, в нескольких шагах позади оркестра. Вскоре вышел и Жорж Прадель, отирая платком лоб. Так как жара в зале была просто невыносимая, лейтенант машинально расстегнул верхние пуговицы сюртука, что не ускользнуло от внимательного Паскуаля.

–?Пошли за ним! — прошептал он, толкнув локтем своего товарища. — У меня появилась одна мысль.

Лейтенант с явным равнодушием прошел мимо той ложи, в которой сидела молодая женщина, и, взяв у контролера марку, вышел освежиться на бульвар.

–?Ты прав, старичок, — сказал Паскуаль Ракену. — Один лишь случай все устроил. Пойдем-ка в буфет.

–?С величайшим удовольствием!

–?Две кружки пива и все необходимое для письма! — приказал Паскуаль, присаживаясь за маленький столик.

Он медленно, крупным и неправильным почерком, но очень четким, написал: «Неизвестный друг уведомляет лейтенанта Жоржа Праделя, что госпожа Леонида М. находится в ложе номер 16, с одной дамой, и что господина М. нет в Париже. С почтением к вам!» Показав записку Ракену, Паскуаль спросил:

–?Понимаешь теперь?

–?Кажется, да.

Послышался звонок к следующему акту, и буфет стал быстро пустеть.

–?Пойдем и мы, — сказал Паскуаль.

–?Смотри, как бы все не испортить, — покачал головой Ракен.

–?Кто не рискует, тот и не имеет ничего, — возразил его товарищ.

Почти все зрители заняли свои места. Паскуаль увидел, что лейтенант уже сидит в кресле, и подошел к оркестровому капельдинеру.

–?Месье, будьте так любезны, окажите мне маленькую услугу. Взгляните, прошу вас, на кресло номер восемь в третьем ряду. Видите молодого человека?

–?Да, месье. Красивый молодой человек с белокурыми усами?

–?Именно. Вот, потрудитесь передать ему эту маленькую записку.

–?Но, сударь, сейчас поднимется занавес, и мне придется побеспокоить зрителей!

–?Это пустяки! Гораздо важнее, чтобы этот молодой человек сейчас же получил эту записку. И я прошу сделать мне одолжение и принять от меня эти два франка.

–?Хорошо, сударь. Что я должен сказать этому молодому человеку?

–?Ничего, кроме следующих слов: «Если вы лейтенант Жорж Прадель, то эта записка адресована вам».

–?Лейтенант Жорж Прадель? — повторил капельдинер. — Хорошо, сейчас.

И он отправился исполнять данное ему поручение. Паскуаль схватил за руку Ракена и увлек его в конец коридора, где они остановились возле ложи номер 16.

Мошенникам не пришлось ждать долго. Оба не сводили глаз с двери оркестра. Минуту спустя оттуда вышел капельдинер. Почти вслед за ним выскочил в коридор и Жорж Прадель.

–?Ну, будь внимателен! — шепнул Паскуаль Ракену и быстро пошел навстречу лейтенанту, как опоздавший зритель, который спешит занять свое место.

Правда, коридор был достаточно широк, чтобы в нем могли поместиться четверо в ряд. Но это не помешало Паскуалю, в момент встречи с лейтенантом, настолько отклониться от прямой линии, что он и лейтенант столкнулись. Паскуаль зашатался или по крайней мере сделал вид, что зашатался, и, чтобы не упасть, на секунду ухватился за лейтенанта. Последний пришел в ярость от этого неожиданного толчка и, взяв Паскуаля за плечи и сильно встряхнув, гневно сказал ему:

• Предыдущая
• 28/70
• Следующая